Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Родная сторона - Василий Земляк

Родная сторона - Василий Земляк

Читать онлайн Родная сторона - Василий Земляк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 68
Перейти на страницу:

Но на другой день пришло все-таки несколько молодиц. Подули на руки, постукали каблуками и разошлись. Стойвода оторопело смотрел им вслед, хотел сказать что-то очень-очень горькое, но промолчал и, сгорбившись, пошел к конюшне. Приказал запрячь самых лучших коней в выездные сани и сам сел за кучера.

Удивлялись в этот день в Замысловичах, отчего это Степан Яковлевич Стойвода пересел из машины в сани, да еще и сам правит! Не все знали, что он уже не председатель района. Бурчак тоже встретил его так, словно не знал этого. Вернее, так приязненно Бурчак никогда еще не встречал Стойводу. Пожал руку и повел в свой кабинет, который теперь напоминал настоящую лабораторию. Кроме того, что не раз уже видел Стойвода, здесь появилось немало нового. Особенно понравились Стойводе монолиты озимых хлебов. Рожь была, правда, хиленькая, а пшеница раскустилась — густая, зеленая, как рута. В другом едва-едва выбивалась из земли кукуруза.

— Хочу испробовать на бывшем Вдовьем болоте.

Стойвода протер очки, надел их снова и таинственно сказал Евгению:

— Сосед, выручай. Горит лен на чердаках. Пришли на помощь своих молодиц. Деньги буду платить ежедневно, а пшеницу и масло потом отдам.

— У меня же своя работа. Не за горами весна.

— Все знаю. Но прошу тебя — выручи, помоги стать на ноги. Как хочешь — по-соседски, по-товарищески, но помоги.

Евгений пригласил Стойводу на обед, как равный равного, и еще никогда эти двое людей так дружно, откровенно не беседовали. Стойвода всегда считал Бурчака выскочкой, а Бурчак на Стойводу смотрел так, как смотрит молодой председатель колхоза на председателя райисполкома, от которого доставалось не раз и очень редко — заслуженно. Но все это как будто куда-то кануло, и оба одновременно почувствовали, что этому уже нет возврата. Началась та добрая приязнь, от которой недалеко и до настоящей дружбы.

— Тебя в район не приглашают? — спросил Стойвода.

— Нет. Если бы и хотели, так я не хочу.

— Правильно. Не лезь туда. Потому что там… Как-нибудь я тебе расскажу, что делается с человеком, который долго ходит в начальниках. А пока что до свиданья, спасибо, — поблагодарил Стойвода за обед.

— Подождите, — уже в дверях остановил его Евгений. — Не знаете, ваш Громский и до сих пор ходит в парусиновых туфлях и в плащике?

— Не заметил, вероятно, да, — с чувством неловкости сказал Стойвода, а про себя подумал: «Нет, во мне все еще сидит районный начальник. Как это так, не заметить, в чем ходят подчиненные?»

Евгений достал из-под скамейки сапоги, снял с жердочки поношенный кожушок и, выйдя из хаты, положил все это в сани, притрусив сеном.

— Передадите Громскому. Почему это он так «тепло» одет? Случайно, не пьяница?

— Нет, не пьяница. У него мать в городе с младшими детьми, так он, наверно, весь свой заработок ей посылает.

— Вот оно что! — Евгений бросил в сани свои новые рукавицы. — Тогда передайте ему и рукавицы.

— Спасибо, Евгений, передам.

Под коваными полозьями заскрипел снег. Стойвода надел свои начальнические замшевые перчатки, но вожжи были такие холодные, что скоро он должен был снять перчатки и заменить их теплыми рукавицами Евгения. Потом так и сказал Громскому, передавая сапоги и полушубок: «А вместо рукавиц Евгения дарю тебе свои перчатки. Как раз для парня». Громский, синий от холода, щелкая зубами, побежал в коровник переодеться, потому что дело было под вечер и в контору сходились люди.

Всю ночь Стойвода не спал, готовился принять замысловичских трепальщиц. Налаживал общественную кухню, вместе с бригадирами затыкал дыры в трепальном пункте, чтоб не было сквозняков. Сам осмотрел все трепальные колеса и еще на рассвете вызвал мастеров, чтобы еще кое-что подправить. Потом все утро сидел в конторе около окна. Со стороны казалось, что он спал, на самом же деле он только подремывал и поглядывал на замысловичскую дорогу. И вот они приехали — шумливые замысловичские молодицы. На передних санях — Мария Сила в клетчатом теплом платке. Стойвода вышел к ним, пожелал доброго утра и повел на трепальный пункт. За воротами оглянулся на женскую ватагу — над нею клубился теплый пар. На дворе трещал мороз, и на пункте тоже было не теплее. Простуженно кашлял движок.

— А где же ваши люди?

— Наши? — Стойводе не хотелось говорить правду о своих людях, и он чуточку схитрил: — У нас есть другой пункт, так они там работают.

— На кладбище бы им работать! Додержать лен до такой поры!

— За работу, девчата! — скомандовала Марийка. — Нам бы только деньги — мы и черта сработаем!

Двигатель разогрелся, расстонался и пошел на лад. Слышно было, как мерно крутятся трепальные колеса, а еще немного погодя раздалась тихая подбадривающая песня замысловичских льноводок. И Стойводе было любо похаживать по двору и слушать этот трудовой шумок…

На другой день не всем замысловичским трепальщицам хватило колес — еще до рассвета пришли несолоньские. Произошла ссора. «Без вас сухари грызли — без вас и сало съедим!» — укоряли несолоньские. «Редко же у вас бывает сало, коли лен до сей поры на чердаках лежит!» — отбивались замысловичские. Но вскоре ссора улеглась, и все стали слушать Марию Силу, поучающую, как надо жить на свете.

— Возьму я, к примеру, себя. Деньги имею? Имею. Хату новую имею? Имею. Чердак от хлеба трещит? Трещит. И в хате все есть!

— А муж есть? — вылупила на нее глаза еще молодая несолоньская вдова Витка.

— О, еще какой муж! Карп Сила.

— Так и скажи! А ты попробуй, как я. Трое сыновей — мал мала меньше, и одна я. Тогда б ты имела!

Песен в этот день не было, но и ссоры тоже длились недолго — всем хотелось побольше натрепать волокна. Расходились мирно.

— Приходите, да и мужей с собой берите, — наказывала повеселевшая Витка. — Может, мы и вправду с вами подружимся.

— Придем, придем! — обещала Марийка, пряча за пазуху заработанные деньги.

Стойвода ее поблагодарил и на прощанье сказал, что пока больше приходить не надо. И правда, с тех пор не утихал двигатель, день и ночь в две смены крутились колеса. Шел лен, текло молочко, а в банк на колхозный счет стекались деньги. С люпина, который годами лежал в сушильне, набрали немало семян. Все шло хорошо, как вдруг из банка звонок: «На ваши деньги наложен арест».

Через час Стойвода уже был у директора банка, который поглядывал на должника свысока и разговаривал неохотно, — во всяком случае далеко не так, как в то время, когда Стойвода мог пригласить этого же директора на цветастый райисполкомовский коврик.

— Ну хорошо, арестуете вы наши тысячи, а кто же вам миллион отдаст?

— Не мое дело, мне так приказано сверху. По мне хоть и не отдавайте.

— Ошибся я в тебе, дружок, — с горечью сказал Стойвода директору банка, — тебе ягнят пасти, а не государственные деньги считать. Овцы у тебя разбегутся.

Вышел на улицу и пригорюнился. Куда пойти за советом? В том кабинете, где столько лет просидел он, сидит теперь Марта Ивановна Стерновая. Она была депутатом, и на последней сессии ее выбрали председателем. Около калитки райкома на миг остановился, но, одумавшись, пошел дальше, к Марте. Пусть советует.

Идет он, а сзади кто-то топает. Девушка из райкома, машинистка.

— Муров просил, чтобы вы зашли к нему.

— Увидал? А я, признаться, не очень хотел, чтоб он видел. Скажет — разъездился.

— Ну, как вы там? — спросила девушка.

— Как в Несолони.

И только поздоровался с Муровым, как сразу спросил:

— Скажите мне, Петр Парамонович, вы те миллионы, которые должны государству, когда-нибудь думаете отдавать?

Еще никогда не слыхал Муров такой интересной обоснованной лекции о колхозных финансах. Стойвода разбирался во всех расчетах, во всех кассах, объяснил природу «черной кассы», знал, откуда берется и куда девается каждая копейка, а в конце этих выкладок не забыл о своем, больном:

— Приостановите финансовые аресты. На деньгах-арестантах далеко не уедешь. Нет оборота — нет хозяйства. Не в банке, а там, на полях, из копейки делается две, из двух четыре, из тысячи — миллион. Так дайте ж этой копейке расплодиться.

Муров смотрел на него и думал: тот ли это Стойвода? Нет, не тот. Он подошел, обнял Стойводу тепло, по-родственному, и поцеловал в лысину.

— За Несолонь…

И тут Степан Яковлевич не выдержал, открыл Мурову свою душу.

— Несолонь — это моя лебединая песня. Или пропою ее, или скажу: я не жил. И тогда умирать мне Стойводою, как нарекли меня предки за какую-то вину.

— Жить с народом душа в душу не всякий умеет и не всякий может. Мне, например, всегда не хватает народной простоты, народной мудрости. А без этого все остальное ничего не стоит на такой работе, как наша. И пусть это пока будет между нами, но я не очень удивлюсь, если на конференции меня прокатят на вороных…

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 68
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Родная сторона - Василий Земляк торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит