Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс

— Я рад, что ты обладаешь способностью выносить столь быстрые суждения, Гвинет, — бросил Вулфгар, но его сарказм остался незамеченным.

— Ты скоро поймешь, что я очень проницательна, братец, — заявила она, глядя на Эйслинн с понимающей усмешкой.

Вулфгар пожал плечами и, взяв девушку за руку, привлек к себе.

— Мне нечего скрывать. Все знают, как я живу и веду хозяйство.

И, к раздражению Гвинет, стал рассеянно играть тонкими пальцами Эйслинн и гладить ее руку. Девушка смущенно сжалась и покраснела. Самоуверенная улыбка Застыла на губах Рагнора; он поспешно наполнил рог до краев. Гвинет от возмущения и гнева начала заикаться, и Эйслинн невольно задалась вопросом — уж не новую ли игру затеял Вулфгар. Он с усмешкой поднялся и, обняв Эйслинн за плечи, шутливо бросил молодому рыцарю Гауэйну, хваставшемуся своей победой в сегодняшнем состязании:

— Дело не в твоем умении, парень, а в твоем смазливом личике. При виде тебя каждый воин думает, что встретил милую девушку, и не смеет дотронуться до прелестного видения.

Стены зала задрожали от хохота, и даже Гауэйн, краснея, улыбнулся. Вулфгар нежно провел костяшками пальцев по ладони Эйслинн, продолжая добродушно пререкаться со своими людьми, и девушка не заметила устремленного на нее злобного взгляда Гвинет. Обладай этот взгляд способностью убивать, девушка упала бы замертво. Глаза Гвинет еще больше сузились от ненависти, когда Вулфгар, обняв Эйслинн за талию, стал вместе с ней подниматься по ступенькам.

— Что он нашел в этой потаскухе?! — взорвалась женщина, откидываясь на спинку стула и надувая губы, как избалованный ребенок, которому не уделили должного внимания.

Рагнор неохотно отвлекся от созерцания тонкой фигурки в желтом и залпом прикончил эль. Однако уже через мгновение он овладел собой и, склонившись к Гвинет, даже выдавил чарующую улыбку.

— Не могу сказать, миледи, ибо вы затмили красотой всех женщин и я думаю только о вас. О, если бы я обрел счастье ощущать ваше обнаженное тело, жадно прижатое к моему, познал бы радости рая!

Гвинет тихо рассмеялась:

— Сэр де Марте, я начинаю бояться за свою добродетель.

— У меня мало времени, — признался Рагнор с лукавой улыбкой. — Завтра я должен ехать в лагерь Вильгельма.

Лицо женщины разочарованно вытянулось, и Рагнор, заметив это, ухмыльнулся:

— Не бойтесь, прелестница, я вернусь даже со смертного одра.

— Вот как! — в ужасе вскричала Гвинет. — Но куда вы едете?! И насколько это опасно?

— Признаться, всякое может случиться. Нас, норманнов, англичане не слишком-то жалуют. Они собираются избрать нового короля в обход прав Вильгельма. Необходимо убедить их в неразумности такого поступка.

— Вы храбро сражаетесь за своего повелителя, в то время как мой брат развлекается с этой дрянью. У него нет чести!

— Она просто скрашивает ему последние часы перед разлукой, — пожал плечами Рагнор.

— Вулфгар едет с вами? — поразилась Гвинет.

— Нет, через несколько дней. Увы участь моя, вероятно, решится куда скорее, и никому нет дела.

— Мне вы не безразличны, — выдохнула женщина. Рагнор прижал ее руку к своей груди.

— О любимая, сколь сладки ваши слова! Чувствуете, как бьется сердце?! Знайте же, что я жажду вас! Пойдемте со мной на лужок и позвольте расстелить мой плащ на земле для нас обоих! Клянусь, что не трону вас, лишь позвольте мне заключить вас в объятия и любоваться этим прекрасным личиком!

— Вы умеете убеждать, сэр рыцарь, — пробормотала Гвинет, краснея. Рагнор еще крепче стиснул ее пальцы.

— Мадемуазель, я не в силах устоять перед вашей красотой. Скажите, что придете. И дадите мне на прощание маленький залог вашей доброты.

— Я не должна так поступать, — слабо отбивалась Гвинет.

— Ни один человек не узнает. Ваш отец спит. Брат забавляется с любовницей. Скажите да, любимая.

Гвинет едва заметно кивнула.

— Вы не пожалеете о своем великодушии, — нежно шепнул Рагнор. — Я удалюсь первым и все приготовлю, а потом буду ждать вас. Умоляю, не задерживайтесь.

Он страстно припал к ее руке, передавая женщине свое возбуждение, и, поднявшись, поспешил к двери.

Вулфгар устало прислонился к косяку и с благодарностью заметил, что лохань с горячей водой уже готова.

— Ты хозяйничаешь с такой легкостью, будто всю жизнь этим занималась, — заметил он, начиная раздеваться.

Эйслинн с улыбкой оглянулась. В глазах сверкнули лукавые искорки.

— Мама с детства готовила меня к роли хозяйки дома.

— Да, из тебя вышла прекрасная рабыня, — проворчал Вулфгар.

Эйслинн сухо усмехнулась:

— Неужели, господин? Отец сказал как-то, что меня невозможно усмирить.

— Он был прав, — кивнул Вулфгар и, удовлетворенно вздохнув, сел в лохань. — Однако я не хотел бы ничего менять.

— Так ты намереваешься производить на свет незаконных сыновей? — вскинулась Эйслинн.

— Пока ты не доказала своей способности родить бастарда, дорогая.

— Прошло слишком мало времени, господин, — ухмыльнулась Эйслинн, снимая верхнее платье. — Не стоит тешить себя пустыми надеждами. Большинство женщин отличаются плодовитостью. До сих пор тебе просто везло, вот и все.

— Скорее, я был очень осторожен, — поправил он. — Перед тем как поддаться чарам женщины, я имею привычку справляться, много ли у нее детей.

— Но меня ты не спрашивал, — напомнила Эйслинн.

— Просто ты сама не знаешь, можешь ли родить. Это главный недостаток девственниц.

— Значит, у тебя никогда не было целомудренной девушки?

— Я в них не нуждаюсь.

— Хочешь похвастаться, что пожелай ты, и любая девушка будет твоей? — осторожно осведомилась Эйслинн.

— Женщины не очень-то разборчивы. Я мог бы иметь любую.

— О, — задохнулась Эйслинн, — как ты самоуверен! А я… я одна из твоих многочисленных шлюх.

Вулфгар уставился на нее непроницаемым взглядом, лениво растираясь намыленной тканью.

— Скажем, пока ты кажешься мне самой привлекательной, милая.

— Возможно, потому, что я не так стара, как остальные, — отрезала девушка и, шагнув к лохани, встала в вызывающую позу, дотрагиваясь до груди, бедер, талии, словно перечисляя все то, чем наградила ее природа. — Видишь, грудь у меня еще не отвисла, и ноги не кривые. Талия тонкая, а подбородок не исчез в складках жира. Что-то, несомненно, соблазнило тебя овладеть мной без обычных предосторожностей.

Серые глаза весело блеснули. Вулфгар протянул руку и молниеносным движением усадил Эйслинн в лохань. Девушка с криком попыталась вырваться.

— Мое платье, — всхлипывала она, оттягивая мокрую ткань от тела. — Ты испортил мое лучшее платье!

Но Вулфгар лишь громче рассмеялся и приблизился к ней.