Миссия доброй воли - Роман Караваев

Собственный голос показался Эрику хриплым и слабым. Вернувшись к своим мыслям, он решил, что его захватили не потому, что он умеет писать пейзажи и сочинять стихи на древнеяпонском. Нет, причина крылась в другом, и чем больше он размышлял об этом, тем она становилась яснее. Его дар! В сущности, единственное, в чем он превосходил своих товарищей... Но кто из хапторов, с которыми он контактировал, мог догадаться об этом? Не Ххешуш, не Сезун’пага, не правитель Кшу и уж, конечно, не Шихерен’баух... Разумеется, не чиновники Гешехта и Гезунда, не зрители собачьих боев и не темная публика, что толклась в кабаках...

Ему явился зал в Куршутбаиме, комната, полная волшебства, и хаптор, сидевший напротив него за резным столом. Эрик даже услышал его голос: «Владыки Пустоты... Я расскажу тебе о них гораздо больше, чем кучка пьяных цартели. Клянусь в том их именами, неведомыми никому!» Что он еще говорил?.. Что-то о власти... Да, о власти: «Власть, Рирех, не дохлый куршут, ее не бросают, если нет преемника... А кто он? Лоона эо? Но мы, бывшие Защитники, и вы, Защитники нынешние, понимаем: это слабые существа. Могут быть посредниками, но и только».

Шаххаш’пихи! Эрик судорожно сглотнул. Из всех плохих вариантов этот был самым плохим.

Шаххаш’пихи, важный чин Куршутбаима! Теперь он проведет дознание и установит, что Риреха сожгли на станции Хочара. Так сожгли, что даже пыли не осталось... Само собой, слишком суровая кара за любопытство, но что произошло, то произошло... Дознание будет тщательным, и версия событий может измениться. Ну, к примеру: Шаргони’кшур отвел Риреха в секцию Хшак, и там их засекла охрана. Шаргони’кшура пристрелил «лиловый», Рирех в панике бросился бежать и попал под излучатель... Очень даже правдоподобно! Пусть Петрович знает, что он жив, пусть убедит в этом Хурцилаву, но что они смогут сделать?..

Пожалуй, ничего, решил Эрик. Ничего, и потому необходимо стороннее вмешательство.

Голова уже не болела, и, к своему удивлению, он ощущал прилив энергии. То ли злость была тому причиной, то ли удар при скачке через Лимб или пребывание в открытом космосе, пронизанном эманацией мириадов разумных существ. Эрик не стал размышлять над этим феноменом, закрыл глаза, расслабился и постарался успокоить биение сердца. Он представил Великую Пустоту, что лежала за броней корабельного корпуса и простиралась дальше самых далеких звезд; в этом беспредельном пространстве не было таинственных Владык, только сгустки пылающей плазмы, газовые облака, безлюдные и обитаемые планеты, а еще корабли, множество кораблей, плывущих от звезды к звезде, из мира в мир. Где-то там, среди них, затерялся крейсер «Гренада», который Эрик никогда не видел, но слышал о нем; крейсер с грозными орудиями, истребителями, боевыми роботами и десантной бригадой Петра Тревельяна.

«Брат! – позвал он. – Брат!» Не мысль умчалась в Великую Пустоту, но чувство, то ощущение любви, защиты и покровительства, что с детства связывалось с Петром. Если он услышит, то спасет, в этом Эрик не сомневался. Спасет, даже если придется обыскать весь сектор хапторов, каждую планету у каждой звезды! Непростая задача, и Эрик понимал, что ее нужно облегчить.

Снова и снова бросая свой бессловесный зов в пространство, он прикасался к холоду и жару; жар источали звезды, холод – пустота, но то и другое было неживым. Он ждал с терпением безысходности, пока не возникло чувство тепла, поглотившее все другие эмоции, горечь и отчаяние, гнев и страх. Он уже не ощущал себя одиноким и бессильным – там, в Великой Пустоте, отозвалась родная душа. Скорее даже души, ибо Эрику казалось, что Петр не один, что кто-то рядом с ним – возможно, братец Губерт. Он/они хотели знать, где младший член семейства и что с ним приключилось; так же, как и зов Эрика, это являлось не мыслью, а только чувством тревоги.

Он передал видение тесной узкой камеры, замкнутого объема, который несется среди звезд неведомо куда. Ему не хотелось, чтобы он/они почувствовали его страх; пусть лучше знают, как он благодарен им, как любит их, как рад контакту. Но долго поддерживать связь он был не в силах, и ощущение тепла стало растворяться, делаясь с каждой секундой все более зыбким и неотчетливым. Вскоре Эрик опять оказался в Великой Пустоте, полной леденящего холода и палящего жара. Затем этот мираж исчез; он снова был одинок, лежал в своем узилище на корабле хапторов, привязанный ремнями к койке.

Что-то грохнуло. «Сирена?.. Новый прыжок?..» – подумал он, приготовившись к приступу боли.

Нет, не сирена... Распались ремни и, тихо шелестя, скрылись в пазах огромного ложа, потом со скрежетом и лязгом сдвинулся люк, и в каюту вошел незнакомый хаптор. В невысоком тесном отсеке его голос прозвучал подобно раскату грома:

– Встань, ашинге. Поднимись и иди за мной.

Перешагнув порог, Эрик очутился в коридоре, обычном для космического корабля: никаких выступов, плавные скругления между стенами, полом и потолком, трос, протянутый по всей длине, и овальные крышки десятка люков. Пластик обшивки здесь тоже покрывала паутина трещин, и световые шары светились неярко – похоже, корабль был старым и пережил всякие передряги. Впрочем, иллюминации хватало, чтобы разглядеть символы над некоторыми отсеками: перечеркнутый фиолетовой молнией круг и звезда в короне протуберанцев. Лазеры и метатели плазмы, понял Эрик. Старое судно, но боевое.

Он направился вслед за провожатым, повернул в широкий и почти не освещенный проход, повернул еще раз и оказался в точно таком же коридоре. Типичная конструкция для хапторов: два корпуса, соединенных переходным крылом-консолью. В Академии читались лекции по космической технике инозвездных рас, и этот курс Эрик прослушал с неослабным вниманием. Специалисты полагали, что контурный привод, дар лоона эо, был усовершенствован хапторами очень незначительно и уступал аналогичным агрегатам земных кораблей. Это сказывалось на боеспособности их флота и прежде всего на времени накопления энергии перед прыжком или залповым разрядом. Вооружение, боевые лазеры и плазменные эмиттеры, тоже было весьма громоздким, и, при равном тоннаже, корабли дроми, кни’лина и землян обладали большей огневой мощью. Пытаясь это скомпенсировать, хапторы уже несколько веков производили многокорпусные суда-«рамы» с большим числом вспомогательных двигателей и тяжелых орудий. Их корабли-катамараны приближались по ударной мощи к фрегатам Федерации, а класс крейсеров был представлен строенными и счетверенными конструкциями с целой сотней орудийных башен. Такие огромные «рамы» в прошлые столетия даже несли аннигилятор, но разработать надежное устройство хапторам не удалось – обычно длинную хрупкую трубу под средним корпусом уничтожали в первые секунды боя. Кроме того, аннигилятор увеличивал массу покоя, а значит, и время разгона перед прыжком через Лимб. К счастью для хапторов, из всех звездных рас только Земная Федерация владела этим страшным оружием.

Над люками второго коридора виднелись те же символы, молния и солнечная корона. Проход тянулся на семьдесят или восемьдесят шагов по всей длине корабля, и в обоих его концах Эрик заметил прозрачные переборки. Очевидно, за одной из них находилась рубка – там сидели у экранов два пилота, и рядом медленно вращался грязно-желтый шар, голограмма какого-то планетоида. Отсек в другом конце пустовал, и когда Эрик и его провожатый подошли к нему, переборка беззвучно раздвинулась.

То был салон для отдыха экипажа, тесное помещение с парой пластиковых столов, диванами и утопленными в стенах светильниками. Эрик озирался не без интереса; на таком корабле случалось бывать лишь десантникам в миг ожесточенной схватки, и вряд ли они что-то видели, кроме врагов, горящих стен и разбитых механизмов. Хоть судно выглядело старым, но все же разительно отличалось от скотовоза «Шинге шеге»: всюду порядок и чистота, запахи вполне терпимые, и команда не разбойные оборванцы, а, как говорится, военная кость.

Он покосился на провожатого. Красавец по местным меркам: высокий, с мощной грудью и гладкой сероватой кожей. Мышцы рельефно выступают под обтягивающим комбинезоном, талия перехвачена поясом, к бедру пристегнут бластер... Кажется, парень молод – во всяком случае, физиономия не такая зверская, как у Шихерен’бауха и стражей миссии. Ментальный спектр любопытный – отсутствует инстинктивное неприятие чужака, типичное для хапторов.

– Как твое имя, пха? – спросил Эрик. – Ты из тэдов?

– Чагра’шари, тэд из клана Хаш, – раздалось в ответ. Молодой хаптор говорил с непривычным акцентом – должно быть, родился не в системе Утарту, а на каком-то окраинном мире. Про клан Хаш Эрик никогда не слышал. Вероятно, одна из Новых династий, мелькнула мысль, и сразу за ней пришла другая: как эти Хаш причастны к его похищению?.. Над этим стоило поразмыслить.

– Садись. – Чагра’шари показал на диван, обтянутый потертой кожей. – Садись, ашинге. С тобой будут говорить.