Карманный оракул (сборник) - Дмитрий Быков

Проблема вот в чем: в последнее время (а почему, кстати, в последнее?) российская политика упорно выталкивает профессионалов. То есть любых людей, которые в чем-то состоялись и вот решили порулить процессом. Скажем, в Штатах политики – сплошь и рядом люди, умеющие что-то еще. Клинтон был вполне себе преуспевающим юристом, а Буш-младший – удачливым дельцом, и папа его был неплохим контрразведчиком, и большинство сенаторов способны предъявить кое-какие профессиональные достижения… У нас же все партийные, а после и беспартийные вожди – какой-то потрясающий парад людей, не умеющих ничего, кроме как руководить! Мне смешны байки о среднем классе, состоящем из людей, которым все равно, чем рулить: сегодня – нефтянкой, завтра – мобильной связью… Они – менеджеры, их профессия – управлять! Проходили мы это, были у нас профессиональные управленцы, которые сегодня могли возглавлять колхоз, завтра – автокомбинат, послезавтра – газету, а на пенсии наводить ужас на жильцов в должности вахтера. Вся практика доказывает, что руководить процессом способен только тот, кто его понимает. Но все отечественные руководители были практически никакими профессионалами. Они ничего не умели делать. Одно время в народные депутаты попала блестящая когорта писателей, мыслителей и журналистов, но очень скоро именно эти люди были вышвырнуты из политики вон, а место их заняли все те же управленцы. Вспомните – кто из брежневского Политбюро хоть что-нибудь умел? А в чем был профессионален Сталин – недоучившийся семинарист, недели не проработавший на созидательной работе, а потому и не умевший ценить ни пролетарского, ни крестьянского труда? Про всех наших руководителей можно сказать «плешивый щеголь, враг труда», потому что никто из них не умел карандаша заточить, набойку подбить! Ленин был практически никаким юристом (и чрезвычайно слабым, однообразным, плоским публицистом). Хрущев – типичным управленцем, забывшим про свое шахтерское прошлое, если оно и было. Брежнев ничего толком не умел. Горбачев когда-то, говорят, хорошо водил комбайн. Ельцин – единственное исключение, он хоть прорабом поработал, но это ведь тоже руководящий пост, вот он и действовал, как прораб… Такой стиль руководства уместен на прорывном участке, где все пьют и матерятся, – а у страны все-таки нервы потоньше!

Вот представьте себе, что кто-то вознамерился бы упрекнуть Владимира Путина за у ход в политику. Чем такой террорист (не дай бог, конечно!) мог бы в него метнуть? Президент наш был, судя по его трудовой биографии, довольно посредственным профессионалом. Не то бы умел поизобретательнее вербовать сторонников, да и интеллигенции более грамотно внушал бы любовь. А Сергей Иванов, министр обороны, – в какой области профессионал, кроме языков? Что можно было бы метнуть в Михаила Фрадкова? В Германа Грефа? В Бориса Грызлова? Кто из них состоялся в прежней, доправительственной, допарламентской своей жизни? Может, сын юриста Жириновский или актриса-коммунистка Драпеко, прилично сыгравшая единственную роль в фильме «А зори здесь тихие»? У нас правительство непрофессионалов и неумех: если бы кто-то вздумал ударить этих людей преданными ими орудиями производства – в лучшем случае кольнул бы авторучкой. С нею-то все отечественные бюрократы имели дело.

Почему состоявшиеся люди не хотят идти руководить? Ответ прост: талантливому человеку, чтобы реализоваться, нужны особые человеческие качества. Упорство, уважение к коллегам и потребителям, интеллект, наконец. Получается так, что вся наша политическая жизнь как раз исключает эти прекрасные качества. Потому что от нашего управленца (или менеджера, если вам так больше нравится) требуется только тупость, исполнительность, готовность предать всех и вся, полное безразличие к народным нуждам и умение пренебрегать ими по первому требованию. С таким набором не сделаешь карьеры ни в одной области, включая шахматы. Только в политике.

Думаю, профессионалы воспримут месседж таинственного Бурмистрова, нанесшего Каспарову удар по голове. И воздержатся от хождения в политику. И все останется в неприкосновенности: талантливый народ, блистательная научно-художественная элита и ни на что не способная власть, никогда ни в чем не виноватая, но приписывающая себе все наши скромные заслуги.

С тех пор депрофессионализация российской элиты зашла еще дальше. Характернейший пример – выпускник журфака Дмитрий Рогозин, рулящий ВПК с оглушительным успехом. Профессионалы остались только в репрессивных органах, хотя их нигде этим заплечным делам не учили: действуют интуитивно, ситуативно, по природной склонности.

От делать нечего читать

Россия переживает книжный бум. Точно так же в последнее время она переживала бум ресторанный: по всей России, сколько могу судить по частым командировкам, стали открываться не слишком дорогие и вполне приличные заведения, вон и нашу Мосфильмовскую за последние два года обстроили кафешками, трактирами и забегаловками. Приближаемся к мировым столицам, где что ни дом, то кафе. Спрашиваю однажды приятеля, попивая чай с донником в любимом заведении, которое во избежание упреков в скрытой рекламе условно назову «Кыш-пыш»: вот говорят, что в России жить плохо, а ты посмотри, сколько народу вокруг уплетает шашлык и прекрасно себя чувствует! То-то и оно, говорит мне умный друг: деньги вложить не во что, применения им нет, гарантий никаких, вертикальной мобильности ноль; вот люди и прожигают, проедают, пропивают… Так что радоваться нечему.

Насчет книг тоже вроде бы радоваться нечему – с той только поправкой, что потреблять литературу (и даже сочинять ее) в любом случае душеполезнее, чем шашлык. Замечательный филолог Александр Жолковский недавно признался мне в недоумении: кого в Москве ни встретишь – все что-то пишут. И добро бы филологи, которым и бог велел, – нет: сел недавно в такси, так и таксист признался, что пишет роман! А сегодня «Эхо Москвы» сообщило, что работу над книгой заканчивает Ксения Собчак. Куда Соловьев с копытом, туда и Собчак с клешней.

Книгу сделали из чудовищно бездарной программы «Звездная семейка», где куклы Пугачевой и Киркорова пытаются выглядеть глупее оригиналов. Автобиографию пишет каждое публичное (или, по-научному говоря, медийное) лицо, в диапазоне от бывшего депутата Госдумы до нынешнего ведущего ток-шоу на развлекательном канале (кстати, почти убежден, что очень многие мои читатели лучше знают меня по «Времечку» – и книги покупают поэтому же). Книгами выходят публицистические статьи и интернетные хохмы. Все, что раньше выплескивалось в телеэфир и на газетные страницы, идет теперь по двум каналам: либо перемещается в Сеть, где цензура пока отсутствует, либо отливается сразу в книгу, до которой у цензуры тоже пока не дошли руки. Считается, что тираж в пять, двадцать и даже пятьдесят тысяч не таков, чтобы с ним бороться и приватизировать книжный рынок; в книгах сегодня можно многое – и эротику (с которой Госдума так яростно борется на телевидении), и политику. Вот откуда социальное наполнение нынешней литературы, возвращение старого доброго социального реализма: даже в откровенно трэшевой халтуре появляются протестные мотивы, политические намеки и невинная фронда. Кстати, русская литература потому ведь и стала великой, что была единственной отдушиной мыслящих людей: все остальное в российской империи было нельзя. Деловая активность? – но она в наших условиях всегда была уделом специфических людей, сколько бы ни говорили сегодня о благонравии и благолепии купечества; государственная активность? – но она требовала еще более специальных душевных качеств; публицистика? – но газетная цензура свирепствовала! А вот «Что делать?» в журнале кое-как проскакивало, хоть задним числом церберы и спохватывались; литературе дозволялось многое – все-таки вымысел, да и кто ее прочтет… Образованного класса-то у нас – раз и обчелся, три процента от населения едва набежит…

Люди сегодня пишут книги, потому что им некуда больше писать; пишут, потому что устали терпеть; читают, потому что им нечего больше делать. Справедливо, оказывается, было замечание кого-то из рыночных идеологов, чуть ли не самого Чубайса, что Россия была самой читающей страной единственно по причине своей безнадежной отсталости во всем остальном: людям деться было некуда, вот они и читали. Потом открылся простор для всякой – прежде всего противозаконной – деятельности, все быстренько сколотили состояния и читать временно перестали. А теперь – опять. Деловая активность не то чтобы запрещена, ее и не будут запрещать, уверен, – она просто бессмысленна. Потому что придут и все отнимут, а закону придадут обратную силу. И вертикальная мобильность бессмысленна – потому что каждый лифт ездит как вверх, так и вниз, и съедешь ты на позиции ниже прежних, потратив лучшие годы на бездарные пресмыкательства под кремлевскими коврами. Любая деятельность, кроме литературы, в России бесперспективна и бессмысленна. А потому предстоящая сентябрьская книжная ярмарка обещает быть беспрецедентно интересной и богатой.