Повседневный мир русской крестьянки периода поздней империи - Владимир Безгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начало XX века было отмечено ростом детской преступности в стране. Если в 1901–1910 годах взрослая преступность выросла на 35 процентов, то преступность несовершеннолетних — на 111 процентов{642}, причем значительная часть преступлений, совершенных несовершеннолетними, приходилась на изнасилования и растления.
Для примера приведем факты, обнаруженные в сводках о происшествиях по Орловской губернии за 1910 год: «14 июня в с. Марьине Мценского уезда крестьянский мальчик Алдошин изнасиловал крестьянскую девочку Семину, 4 лет; 29 августа в с. Мирковых-Утах Трубческого уезда крестьянский мальчик Гулянов 13 лет растлил дочь крестьянки Гуляновой — Марфу, 5 лет; 23 октября в д. Лбах Трубчевского уезда крестьянин Шестопалов, 16 лет, растлил крестьянскую девочку Симонову, 5 лет»{643}.
Следует согласиться с выводом дореволюционного исследователя детской преступности С. Ушке, который отмечал, что «растление девочек падает на более младший возраст, изнасилование женщин на более старший. Мальчики, за отсутствием физической силы, принуждены заниматься растлением, а юноши направляют свое преступное посягательство уже против взрослой женщины»{644}.
Преступления такого рода совершались как в самой деревне, так в ее окрестностях, в местах, преимущественно малолюдных. 23 мая 1910 года в с. Богоявленском Землянского уезда Воронежской губернии крестьянская девочка Евдокия Семыкина во время сбора ягод в лесу была растлена крестьянским сыном Сергеем Поповым, 14 лет{645}. Крестьянин Иван Семикаленов, 17 лет, в с. Фащевке Липецкого уезда Тамбовской губернии 26 июня 1911 года совершил растление девочки, жительницы того же села Екатерины Черкасовой, 7 лет{646}. В с. Петровском Красно-Хуторской волости Тамбовской губернии 17 мая 1913 года крестьянская девочка Евдокия Панкова, 10 лет, пошла в общественный лес за телком, где ее изнасиловал крестьянин того же села Иван Каштанов{647}. В той же губернии 26 июня 1913 года в с. Косыревке Сырской волости Козловского уезда крестьянский мальчик Николай Батраков, 13 лет, затащил в сени своего дома и изначиловал крестьянскую девочку Зинаиду Болдареву, 5 лет{648}.
Как свидетельствуют документы, чаще всего насильниками были лица, знакомые потерпевшим. Нередко жертвами растления становились девочки, находившиеся у крестьян в работницах или няньках. Так, 29 ноября 1912 года крестьянин с. Ровеньки Острогожского уезда Воронежской губернии Желжаков, 45 лет, растлил находившуюся у него в услужении крестьянку Степенко, 13 лет{649}. К лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 6 лет был приговорен 7 мая 1911 года Тобольским окружным судом крестьянин и. Михайловский Тобольской губернии Григорий Федоров Суворов, 43 лет, за изнасилование девицы, не достигшей четырнадцати лет. Из дела следует, что 17 февраля 1910 года при возвращении домой из и. Богословского вместе с десятилетней крестьянской девочкой Соломонидой Мартышенко, нанятой им в няньки своему двоюродному брату, он, несмотря на сопротивление потерпевшей, имел с нею «половое совокупление», лишив ее при этом девственности{650}.
Насильниками не всегда были местные жители. Растление девятилетней крестьянской девочки Василисы Болотовой совершил на Кубани вятский крестьянин Кузьма Поздеев. Решением Екатеринодарского окружного суда он был приговорен к 4 годам каторжных работ и уплате потерпевшей 5 рублей в месяц до выхода ее замуж{651}. Более строгое наказание, максимально возможное, — 12 лет каторжных работ по приговору Екатеринодарского окружного суда — понес крестьянин с. Кисловки Самарской губернии Павел Иванов Крутилкин, 22 лет. Он был признан виновным в том, что 24 декабря 1909 года в Екатеринодаре совершил «половое совокупление» с десятилетней дочерью крестьянина Екатериной Мироновой{652}. В обоих случаях преступники жителями Кубанской области не являлись, а были крестьянами-отходниками, временно нанявшимися на работу. Эта категория сельских жителей в большей мере была склонна к совершению преступлений, в том числе и половых.
Нередко насильственные действия по отношению к детям крестьяне-растлители совершали в городах, вдали от дома, уверенные, что здесь их не поймают. Показательно в этом отношении дело крестьянина из д. Дмитриевки Елецкого уезда Орловской губернии Якова Тихонова Турупкина, 24 лет, который 26 июня 1909 года в Новочеркасске изнасиловал семилетнюю девочку Веру Запорожцеву{653}. Аналогичный случай произошел в Курске, где 23 октября 1911 года крестьянин Жарков, 37 лет, изнасиловал двух девочек, Коломейцеву, девяти лет, и Гришаеву, десяти лет{654}. В Козлове 11 февраля 1911 года дочь крестьянина Заворонежской слободы Градско-Стрелецкой волости Козловского уезда Тамбовской губернии Афанасия Дмитриева Выглазского — Анна, девяти лет, была изнасилована квартирантом его, крестьянином д. Неплемек Лукмокской волости Спасского уезда Рязанской губернии Иваном Петровым Хаустовым, 65 лет, который, кстати, скрылся от правосудия{655}.
Обычно извращенцы пользовались доверчивостью детей. Так, в одном случае растлителем малолетней девочки стал учитель земской школы крестьянин Павел Иваненко, 21 года, который 13 апреля 1915 года оставил в классе ученицу Евдокию Яковлеву, девяти лет, и насильственным образом лишил ее невинности{656}.
В делах о растлении малолетних важное, если не решающее значение имел результат медицинского освидетельствования потерпевшей{657}. В качестве примера приведем два дела, в которых судебно-медицинская экспертиза по-разному повлияла на приговор суда.
Судебным следователем 2-го участка Шацкого уезда Тамбовской губернии 9 мая 1879 года было возбуждено дело об изнасиловании крестьянской девочки Татьяны Поповой, десяти лет. О преступлении властям сообщил волостной старшина на основании словесного заявления отца девочки, крестьянина села Ново-Березов Степана Филипповича Попова. Из объяснения девицы Татьяны Поповой следовало, что в воскресенье, 29 апреля, после обеда она с подружкой пошла играть на луг. Проходя мимо гумна, они встретили односельчанина Ивана Расказова, тридцати лет, который схватил ее и потащил на гумно. Затем, со слов потерпевшей, он «заворотил сарафан и рубаху, вынул свою «чичирку» из портков и стал ею пихать пониже живота, от чего из этого места пошла кровь и замарала рубаху, которую мать потом вымыла». Свидетели, отставной рядовой Кондратий Муравлев и крестьянин Афанасий Поворов, по существу произошедшего ничего показать не смогли и факт изнасилования не подтвердили.
