Когда пробьет восемь склянок - Алистер Маклин

— У вашего супруга действительно милые друзья, — буркнул я.

Она как-то неуверенно, словно задумавшись, посмотрела на меня, потом сказала:

— Мистер Петерсен, или мистер Калверт, я слышала, как Лаворский называл вас Джонсоном…

— Я понимаю, что такой богатый выбор фамилий может привести человека в замешательство, — заметил я. — Мое настоящее имя — Филипп Калверт.

— Хорошо, пусть будет Филипп. — Она сделала ударение на последнем слоге, на французский манер, что прозвучало в ее устах довольно мило. — Я могу сказать только одно: нельзя вести себя так глупо — ведь вам угрожает огромная опасность.

— Мистер Калверт, — сказал Дядюшка Артур кисло, но не потому, что ему, не понравились ее слова, а потому что она назвала меня по имени, что не принято среди аристократов, — мистер Калверт отлично понимает размеры грозящей нам опасности. Он временами не очень удачно выражается — только и всего. Вы храбрая женщина, Шарлотта. — (Совсем другое дело, когда люди из высшего общества называют друг друга по имени!) — Вы подвергались страшному риску, подслушав их разговор. Вас могли поймать…

— А меня и застукали. — Уголки ее рта едва заметно приподнялись. — И это вторая причина, почему я здесь. Даже если бы я не знала, что вам грозит опасность, я бы все равно сюда добралась… Меня поймал супруг и отвел в каюту. — Она неуверенно поднялась, повернулась к нам спиной и приподняла мокрую темную рубашку. Через спину, наискосок, тянулись три больших красно-синих кровоподтека.

Дядюшка Артур застыл в оцепенении — он был не в состоянии шевельнуться. Я же прошел через салон и внимательно осмотрел ее спину. Полосы были шириной приблизительно дюйма полтора и покрывали всю верхнюю часть тела. Кое-где мелкие ранки сочились кровью. Я осторожно дотронулся до одного из воспаленных мест. Без сомнения, раны были свежие. Свежие и самые настоящие, без подделки. Шарлотта не шевельнулась.

— Не очень-то красиво, правда? — Она смущенно улыбнулась. — Да и болит довольно сильно. Но я бы могла показать там более неприятные вещи!

— Нет, нет! — поспешно сказал Дядюшка Артур. — Это не обязательно. — Какое-то мгновение он молчал, а потом его прорвало. — Сколько вам пришлось, вынести, дорогая Шарлотта! Сколько выстрадать! На подобную жестокость способен только дьявол! Настоящий дьявол! Это работа монстра! Возможно, он находился под воздействием наркотиков… Я бы ни за что не поверил, что существуют подобные люди! — Его лицо побагровело от ярости, а голос был приглушенный, словно его за горло схватил Квин. — И никто бы не поверил…

— Кроме усопшей леди Скурас, — спокойно поправила адмирала Шарлотта. — Теперь я понимаю, почему она до последних дней лежала в клинике для душевнобольных. — Она пожала плечами. — Но я не желаю идти по проторенной дорожке. Поэтому забрала кое-что из вещей и убежала. — Она показала мешочек из искусственного материала, в котором находилась ее одежда и который она привязала к бедрам. — Я выгляжу, как какой-то тайный агент? Да?

— Если они обнаружат, что вы исчезли, то будут здесь задолго до полуночи.

— Возможно, они не заметят моего исчезновения. Обычно я запираюсь на ночь в каюте. Запираюсь изнутри. Правда, сегодня я заперла дверь снаружи.

— Все это хорошо, — сказал я. — Но вот то, что вы продолжаете сидеть в мокрой одежде, — плохо. Нет смысла убегать, чтобы тут же подхватить воспаление легких. В моей каюте вы найдете полотенца. А потом мы попытаемся организовать вам комнату в отеле «Колумбия».

— Я надеялась на большее. — Плечи ее внезапно поникли. А может быть, мне это показалось? Нет! Глаза ее вновь захлестнуло безграничное отчаяние. — Именно там они и станут меня искать в первую очередь. В Торбее нет ни одного надежного уголка. Меня схватят, отвезут на борт «Шангри-Ла», и супруг снова запрет меня в каюте. Только в бегстве есть какой-то смысл… Прошу вас, давайте убежим вместе.

— Нет.

— Вы не из тех, кто спасается от опасностей бегством, так? — Она выглядела потерянной и в то же время гордой, и я почувствовал себя не в своей тарелке.

А Шарлотта повернулась к Дядюшке Артуру, взяла его руки в свои и тихо произнесла:

— Сэр Артур, умоляю вас как английского джентльмена! — Для Калверта, деревенского парня иностранного происхождения, это было началом конца. — Разрешите мне остаться здесь. Умоляю вас!

Дядюшка Артур бросил взгляд на меня, какое-то мгновение колебался, снова посмотрел на Шарлотту Скурас а, по всему судя, утонул в ее больших карих глазах.

— Ну, разумеется вы можете остаться, дорогая Шарлотта. — Он изобразил старомодный поклон, который, должен признаться, весьма соответствовал его бороде и моноклю. — Ваши желания для нас закон, дорогая Шарлотта.

— Благодарю вас, сэр Артур. — Она с просительной улыбкой посмотрела на меня. — Было бы очень мило, если бы и Филипп дал свое разрешение. Что вы скажете, Филипп?

— Если сэр Артур берет на себя смелость подвергать вас опасности много больше той, которой бы вы подверглись в Торбее, то моего согласия здесь не требуется. Я — хорошо вышколенный чиновник и не противоречу начальству.

— Иногда вежливость может звучать хуже оскорбления, — заметил сэр Артур холодно.

— Простите, сэр… — И вдруг в моем мозгу зажглась красная сигнальная лампочка. Даже не одна, а целая гирлянда. Впечатление было такое, будто в моей голове загорелась рождественская елка. — Я никоим образом не намеревался критиковать ваше решение. Разумеется, я должен сказать: «Добро пожаловать на нашу яхту, леди». Но хочу прибавить, что, пока мы стоим у причала, Шарлотта будет сидеть в трюме!

— Очень разумно, — мягко сказал Дядюшка Артур. Казалось, он обрадовался перемене моего настроения и столь учтивому обхождению с аристократкой.

— Вам не придется долго сидеть, — сказал я Шарлотте Скурас с улыбкой. — Через полчаса мы покинем Торбей.

— Меня не касается, какие обвинения вы ему предъявите. — Я перевел взгляд с вахмистра Макдональда на человека с разбитым лицом и пропитанным кровью носовым платком. — Проникновение на яхту с целью грабежа. Попытка убийства. Нелегальное ношение оружия и намерение использовать его для преступных целей. Короче говоря, формулировку выберете сами.

— Послушайте, все это не так-то просто. — Макдональд положил большие загорелые руки на маленький стол маленького полицейского участка и посмотрел сперва на арестованного, а потом на меня. — Он же не собирался грабить яхту, мистер Петерсен, он просто поднялся на борт. Это не противозаконно. Далее, вы говорите: попытка убийства. Но по его лицу понятно, что жертва — он, а не вы. И чем он был вооружен, мистер Петерсен?