Бремя страстей - Лайза Джексон

Что касается Энджи, то тут было все по-другому. Она сама липла к нему. В общем-то он до конца не знал, чего она добивается от него, и не доверял ей. Она была из числа тех хитроумных женщин, которые могли об­вести любого мужчину вокруг пальца, и он не хотел поддаваться на ее уловки. Но чер­товски трудно не взять то, что она с такой готовностью предлагала. К тому же она была весьма хороша, чертовски хороша, ее тело невозможно забыть. Беда в том, что она сама знает об этом.

Но ведь он не строил никаких грандиозных планов на будущее, охотно оставив эту голов­ную боль своему брату. Он лишь на часок заглянет на этот проклятый вечер, а затем уедет.

Но не раньше, чем потанцует с Кэссиди Бьюкенен. Несмотря на то, что она еще ребе­нок, он подержит ее в объятиях хотя бы разок, а там будь что будет.

Проходя по коридору мимо комнаты Энд­жи, Кэссиди услышала вдруг слабые всхлипы­вания, доносящиеся из-за двери. Она тихонько постучала.

— Уйди! — крикнула Энджи сквозь слезы.

— Что случилось? — Кэссиди не могла по­нять, почему ее старшая сестра, девушка само­уверенная и самодовольная, не знавшая отказа ни в чем, плакала.

— Оставь меня в покое!

Кэссиди помедлила в нерешительности, за­тем на всякий случай подергала ручку двери. Она не поддалась.

— Послушай, Энджи, впусти меня,— ска­зала Кэссиди.

— Почему ты не уберешься? Чего тебе от меня надо? Ладно, подожди минутку!

Вскоре дверь отворилась. Энджи стояла бо­сиком в купальном халате с выражением край­него недовольства на лице. Глаза у нее покрас­нели от слез, лицо опухло.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего.

— Но ты же плакала?..

— О, ради всех святых! — Она почти силой втянул Кэссиди в комнату и закрыла за ней дверь.— Я не плакала.

— Но ты же вся в слезах.

— Просто аллергия.— Энджи схватила бархотку с туалетного столика и приложила к глазам.— Ничего страшного.— Она со вздо­хом подошла к окну.— Все в порядке.

— Надеюсь.

— Просто у меня начались женские дела, ты знаешь, как это бывает. А завтра вечер и все такое. Я попросту нервничаю.

— Почему?

— Потому что нашла коса на камень, по­нятно? — Она сердито засопела. — Дена и папа узнали, что я просила Брига отвезти меня к Колдуэллам, и оба прямо-таки взбесились — сказали, что мне нельзя ехать с ним. Очень мило со стороны папы, который покровитель­ствует обездоленным и угнетенным! Как я те­перь понимаю, его благотворительность суще­ствует только напоказ. Много болтовни, мало дела. Чепуха, короче.

— Да?..— Кэссиди, несмотря на огорчение сестры, почувствовала, как сердце у нее радост­но подпрыгнуло из-за того, что Бриг не смо­жет сопровождать Энджи. — Ну что ж, мне очень жаль…

— В самом деле?— Энджи повернулась, и глаза ее вновь наполнились слезами.— Я ви­дела, как ты за ним увиваешься, Кэсс. Ты сама, поди, втюрилась в него.

Кэссиди отрицательно замотала головой.

— Нет, я…

— Прибереги свое лицемерие для кого-ни­будь другого, кто тебе поверит. — Громко за­сопев, она удержала слезы и с вызовом вздер­нула подбородок. — А мне плевать! — бросила она, расправляя плечи. — Мне плевать, что думают Дена и отец, потому что я поеду на вечер с Бригом.

— Они убьют тебя.

— Еще чего! — В глазах у нее промельк­нула тень обреченности. Энджи судорожно всхлипнула, и слезы вновь потекли у нее по щекам. — Видишь ли, Кэссиди, у меня на са­мом деле нет выбора. — В ее голосе звучала горечь, глубокая горечь. — Бриг и я…— Она прижала дрожащие пальцы к вискам, словно борясь с головной болью или навязчивой иде­ей.

— Что Бриг и ты?— спросила Кэссиди полушепотом. Ее сердце отчаянно стучало, от­считывая секунды, пока Энджи безуспешно бо­ролась со слезами.

Глубоко вздохнув, старшая сестра застави­ла себя слабо улыбнуться, глядя младшей пря­мо в глаза:

— Бриг и я поженимся.

Глава 8

Ноги у Кэссиди были как ватные, в висках стучало, и с того момента, когда Энджи зая­вила накануне о своих планах в отношении Брига, у нее не проходили спазмы в животе.

Бриг и Энджи поженятся! Нет! Нет! Нет! Она не верит этому. Это просто фантазия, плод воображения Энджи.

— Ты прекрасно проведешь время,— про­изнесла Дена с переднего сиденья «линкольна». Она повернула голову и ободряюще улыбну­лась Кэссиди.— Будет много мальчиков и девочек твоего возраста, ну же, перестань дуться!

— Я не…

Тщательно нарисованные брови Дены со­шлись над переносицей, придав ей рассержен­ный вид.

— А то я не вижу! Послушай, Кэссиди, сейчас ты войдешь и будешь веселиться на­пропалую и так, чтобы Судья и Джеральдина видели это!

Рекс остановил машину перед огромным домом и бросил ключи в протянутую руку слуги. Сердце Кэссиди сжалось, когда она вы­шла из отцовского «линкольна», от всей души желая оказаться где угодно, только не в особ­няке Колдуэллов. Абсолютно белый, двух­этажный дом выглядел так, словно сошел со страниц «Унесенных ветром». Длинные зеле­ные ставни украшали окна, просторное парад­ное крыльцо с возвышавшейся над ним полу­круглой верандой приглашало в глубь здания. Бурно разросшийся плющ вился по красным кирпичным трубам, посадки радодендрона, азалий и роз окаймляли широкий газон. Музы­ка плыла над парком, старые мелодии сменя­лись новыми шлягерами.

— Пойдем, пойдем. — Дена торопила дочь.

Предполагалось, что Энджи находится с Фелисити, но Кэссиди подозревала, что ее сводная сестра едет на мотоцикле Брига, обвив его руками и прижимаясь щекой к спине, и ве­тер свистит у них в ушах. И все же они не поженятся. Энджи просто еще раз солгала. Имей больше веры в себя!

Расправив плечи, Кэссиди последовала за родителями в огромный холл, где их встретил чернокожий дворецкий в черном костюме, с накрахмаленным белым воротничком, сверкаю­щими белками глаз и ослепительно белыми зубами. Он провел их в заднюю часть здания, где целая вереница французских дверей была отворена на пути в задний дворик.

— Рекс!

Судья поспешил навстречу своему старин­ному приятелю. Айра Колдуэлл был крупным мужчиной, и когда его габариты не скрывались в складках просторной судейской мантии, они с трудом вмещались в костюм даже самого большого размера. С жидкими волосами и глу­боко посаженными маленькими черными гла­зами, он был не слишком красив, но улыбнулся Рексу с радушием.

— Я как раз думал, когда же вы наконец появитесь. А Дена,— он схватил руку матери Кэссиди и сильно сжал ее между своих ладо­ней,— выглядит, как всегда, неотразимо. — Он отпустил ее, и Дена, вспыхнув, стала рыться в сумочке, ища свой золотой портсигар.