Малышка и Карлссон - Анна Гурова

Карлссон одобрительно хрюкнул, бесцеремонно ухватился за косточку, вонзил зубы…

– Телятина, – произнес он несколько разочарованно. – А говорил – утопленница! Соврал, человечек?

Официант подобострастно хихикнул. Мол, как остроумно дядя шутит.

– Иди погуляй, – разрешил ему Карлссон. И занялся «утопленницей» вплотную, не забывая прикладываться к бочонку.

Кате кусок в горло не лез. Она прикидывала, во сколько обойдется это пиршество…

Карлссон поманил халдея, тот подскочил с готовностью.

– Туалет – там, за шторкой, – сообщил он.

– Успеется, – Карлссон щелкнул по опустевшему бочонку. – Тащи-ка, человечек, еще один. А ты что не ешь, Малышка? Невкусно?

– Вкусно! – буркнула Катя.

«Эх, всё равно пропадать! – подумала она с отчаянной решимостью. – Так хоть оттопыримся!» – И с хрустом, не хуже Карлссона, вонзила зубы во вкуснющий свиной хрящик.

Халдей вернулся с бочонком, к которому успел приспособить краник.

– Мне тоже налейте! – потребовала Катя. Она заметила, что на них снова поглядывают.

Но на сей раз – главным образом не на нее, а на Карлссона. Не вставая, опорожнить бочонок пива и потребовать следующий – здешняя публика могла это оценить.

– Может, еще что-то желаете? – поинтересовался официант.

– Желаем! – заявила Катя. – Лангуста! Давно хотела попробовать.

– Трех лангустов, – уточнил Карлссон. – Мне. И одного – ей!

– Сей момент!

Лангуст не произвел на Катю впечатления. Настоящие раки, хоть и маленькие, а всё равно вкуснее.

Катя вспомнила, как папа ловил их рукавицей и бросал в ведро. А потом раков варили прямо в этом ведре, на костре. Очень вкусно было. Здесь тоже продавали раков, но здешние наверняка не такие вкусные. Катя выпила еще пива и пригорюнилась.

Карлссону принесли третий бочонок.

– За счет заведения! – сообщил халдей.

Но это уже не имело значения для Катиного кошелька.

А в баре тем временем начиналось что-то интересное. Нет, не очень. Соревнования по армрестлингу. Катю это не прикалывало. А вот Карлссон заинтересовался.

– Пошли, – сказал он. – Сейчас я покажу тебе, чем отличается тролль от гоблина.

Катя не поняла, при чем тут тролли и гоблины, но послушно встала.

Карлссон протиснулся к стойке. Его пропустили: за эти полтора часа он ухитрился стать довольно известной личностью, поскольку в туалет так и не сходил. Кто-то уже успел заключить пари: сколько еще продержится этот толстячок. Заключить и выиграть.

А в армрестлинговом чемпионате уже образовались свои фавориты. Каждый – на полторы головы выше Карлссона. И раза в полтора толще, хотя после пива и «утопленницы» Катин друг, как ей показалось, еще больше округлился.

– Что, братишка, решил согреться? – спросил его один из претендентов, с голым черепом и лохматой желтой бородой. – Давай, подсаживайся. Баран, поборись с новеньким. Только учти, браток, у нас вход – стоха бакинских.

Карлссон поглядел на Катю (ее тоже пропустили, только она совсем потерялась среди этих громил), он не понял, о чем речь.

«А-а… Пропадать – так с музыкой!» – подумала Катя, вытащила их кармана пачечку сотенных и положила на стойку.

– Ничего, что рублями? – застенчиво спросила она.

– Ай да лялька! – одобрил кто-то из громил. В следующую секунду Катя взлетела в воздух и оказалась сидящей на стойке.

Не завизжала она только потому, что дыхание от испуга перехватило.

Усадивший ее верзила (бицепсы – вдвое толще Катиного бедра – и все в красивых цветных тату) вполне доброжелательно похлопал ее по коленке и сказал:

– Посиди тут, детка, а то не увидишь, как твоего другана уложат.

– Это еще посмотрим, кто кого уложит! – задиристо заявила Катя.

Верзила усмехнулся.

Желтобородый тем временем пересчитал Катины денежки, кивнул.

Карлссон уселся на высокий стул с одной стороны стойки, его соперник, лобастый детина в черной майке с флюоресцирующим черепом на бочкообразной груди, разместился с другой стороны. Он возвышался над невысоким Карлссоном, как мастифф над боксером. Но когда они соединили руки, то оказалось, что ладонь у Карлссона – пошире.

– Ну давай, Колобок! – ухмыляясь, пробасил детина. – Покажи, что у тебя есть яй…

Бум!

Рука детины с громким стуком ударилась о деревянную стойку.

Детина побагровел. Вокруг захохотали.

– Нечестно! – заорал детина, перекрывая шум. – Я не успел! Еще раз, по новой!

– В кругу друзей не щелкай клювом! – захохотал подсадивший Катю верзила. – А он молодец, твой дружок!

Рыжебородый сгреб деньги и пододвинул их Карлссону.

– Что, братишка, согласен на реванш?

Карлссон с достоинством кивнул.

Детина по кличке Баран достал бумажник и бросил на стойку сто долларов.

На этот раз он ничего говорить не стал, глядел зло и внимательно. Руки борцов соединились и…

Бум!

Результат тот же.

– Это какая-то хитрость! – возмутился детина. – Так не бывает!

– Было, было! Все видели, как ты валялся! – насмешливо произнес желтобородый. – Гуляй, Баран! Какое твое уважаемое погоняло, братишка? – спросил он Карлссона.

– Погоняло? – не понял тот.

– Кличут тебя как?

– Карлссон. С двумя «с».

– Да хоть с тремя! – засмеялся желтобородый.

– Нет, – очень серьезно возразил Карлссон. – С тремя я пока не заслужил.

– Это – твои дела, братишка! Ты в теме, поборешься еще – или на выход?

– Поборюсь, – сказал Карлссон.

– Молодца, братишка! Деньги только прибери!

– Ей отдайте, – Карлссон кивнул на Катю. Катя взяла переданные деньги и небрежно запихала в карман.

Она страшно гордилась Карлссоном. И собой тоже. Ведь это была ее идея – сходить в кафе.

И бандитские морды вокруг казались ей уже и не мордами, а очень даже мужественными лицами настоящих мужчин.

А Карлссон тем временем уложил еще одного соперника. И еще. Причем с такой же легкостью. Бум – и всё.

Катин карман уже оттопыривался от стодолларовых банкнот, когда поток желающих посостязаться иссяк.

– Никто не хочет? – громогласно поинтересовался желтобородый. – Ну что ж, придется мне самому поддержать честь заведения!

Он обошел стойку, уселся напротив Карлссона, но денежку класть не стал.

– Угощение – за мой счет, – сказал он и поставил локоть на стойку.

Вот у него лапища оказалась не меньше Карлссоновой. И «бум!» с ним не получилось. Устоял.

Катя видела, как напряглись могучие мышцы, как вздулись жилы на толстой шее желтобородого, а бритый затылок его стал свекольного цвета.

Но он держался и даже, казалось, начал одолевать – рука Карлссона отклонилась назад… На пару секунд. А потом вернулась в вертикальное положение и пошла дальше…