Исчезнувшая - Гиллиан Флинн

Она наморщила нос, будто не поверила ни единому слову.

— Думаете, Эми сбежала от меня? — задал я вопрос, который сам напрашивался. — Устроила все, чтобы дом выглядел как место преступления, и скрылась?

Ронда огласила длинный список возражений:

— Она не воспользовалась своим телефоном, она не воспользовалась своей кредитной картой, банковской карточкой тоже. Она не снимала крупных сумм до того.

— И еще у нас есть кровь, — добавил Джилпин. — Я не хотел бы выглядеть жестоким, но крови пролито много. И это довольно серьезно. Вряд ли она сама могла так пораниться. У вашей жены крепкие нервы?

— Да. Как сталь. — Эми до одури боялась одного только вида крови, но я не собирался открывать эту тайну нашим блестящим детективам.

— Тем более странно, — проговорил Джилпин. — Если она поранила сама себя, да еще так серьезно, должна быть причина.

— Давайте поговорим начистоту, Ник, — сказала Бони, слегка наклоняясь вперед, чтобы заглянуть мне в глаза, а я упорно смотрел в пол. — Как обстоят дела с браком в настоящее время? Мы на вашей стороне, но хотим знать правду. Когда вы что-то скрываете, трудно помогать.

— У нас бывали противоречия, — признался я.

А перед глазами возникла картинка: Эми в нашей спальне, лицо покрыто красными пятнами, как всегда, когда моя жена злилась. Она выплевывала слова — злые, обидные, — а я слушал, пытаясь согласиться в душе, поскольку она по сути была права.

— Опишите ваши противоречия, — попросила Бони.

— Ничего особенного. Просто некоторые разногласия. Я хочу сказать, что у Эми взрывной характер. Копит-копит в себе, а потом — бац! Но, с другой стороны, в этом случае проблема быстро разрешается. Мы никогда не ложились спать, не помирившись.

— А в ночь со среды на четверг?

— Никоим образом, — продолжал заливать я.

— Ну, может, деньги… Или о чем вы спорите по большей части?

— Я даже вспомнить не могу причины споров. Разные мелочи.

— Ну и какая мелочь послужила причиной для разногласий в ночь перед исчезновением Эми? — проговорил Джилпин с широкой улыбкой, будто отпустил невероятно остроумную шутку.

— Кажется, я уже рассказывал вам. Речь шла об омарах.

— А еще? Просто не верю, что вы целый час спорили об омарах.

В этот миг Бликер вперевалочку прошелся по лестнице и уселся, глядя на нас между балясинами перил.

— Тоже обычные семейные разногласия. Разногласия между мужем и женой. Кошачий лоток. Кто должен чистить кошачий лоток.

— Вы кричали друг на друга из-за кошачьего лотка? — удивилась Бони.

— Знаете, тут дело принципа. Я на работе целый день, а Эми — дома. Мне кажется, она должна выполнять какую-то часть домашней работы. Хотя бы самую простую.

Джилпин дернулся, как инвалид, разбуженный во время послеобеденного сна.

— А вы старомодный. Я такой же точно! Все время говорю жене: я не умею гладить, я не умею мыть посуду, я не умею готовить еду. Так что, любимая, я буду ловить плохих парней как умею, а ты время от времени закидывай в стиральную машину грязную одежду. Ронда, ты же была замужем. Занималась домашним хозяйством?

— Я тоже ловлю плохих парней, болван! — раздраженно прошипела она.

Джилпин повернул глаза в мою сторону. Вот сейчас снова отмочит хохмочку: похоже, у кого-то критические дни. Этот тип не привык деликатничать.

Но он лишь снова потер челюсть и проговорил так, словно это вполне логичное предположение:

— Значит, вы хотели бы видеть в ней домохозяйку?

— Я хотел бы… Да я того же хочу, что и Эми. Я, вообще-то, не сильно заморачивался из-за этого. — Теперь я обращался к Бони, сочувствие на лице которой выглядело мало-мальски правдоподобным. — Эми не знала, чем ей заняться. Она не нашла работу, но ее не интересовал и наш «Бар». Ну и замечательно, сказал я ей. Хочешь дома сидеть? Пожалуйста, сиди. Но и от сидения дома она была не в восторге. Все ждала, что я исправлю положение. Как будто только от меня зависит ее счастье.

Бони молчала с лицом неподвижным, как вода в пруду.

— Я хочу сказать, — продолжал я, — что это приятно, быть рыцарем на белом коне, героем, только надолго тебя не хватает. Я не мог сделать ее счастливой насильно, да она и не хотела быть счастливой. Поэтому я считал, что она должна взять на себя некоторые бытовые мелочи…

— Например, кошачий лоток, — вставила Ронда.

— Именно. Чистить кошачий лоток, покупать продукты, вызывать водопроводчика, чтобы не сходить с ума от капающего крана.

— Вау! Это что, правда похоже на счастье?

— Но хоть что-то должна делать жена, нет? Нельзя же целыми днями сидеть сложа руки и ждать, когда придет муж и займется хозяйством! — Я повысил голос, осознавая, что выгляжу рассерженным, хотя и справедливо возмущенным. Но выглядело все очень естественно. Начав с маленькой лжи о кошачьем лотке, я исторгал чистую правду, внезапно догадавшись, почему преступники столь разговорчивы. Ведь это так приятно — поведать историю твоей жизни незнакомцу, который не отмахнется от нее как от некой чепухи, а будет внимательно слушать. «Или притворяться, что внимательно слушает», — поправил я себя.

— А ваш переезд в Миссури? — спросила Бони. — Вы привезли Эми против ее воли?

— Против воли? Нет. Мы поступили так, как должны были поступить. Я остался без работы. Эми осталась без работы. Моя мама сильно болела. Я сделал бы то же самое для Эми.

— Так благородно с вашей стороны, — пробормотала Бони.

Она вдруг стала похожа на мою жену. Та тоже произносила спорные, двусмысленные фразы тихим голосом, с придыханием. Так, чтобы я слышал их, но не был в этом уверен. А когда я переспрашивал: «Что ты сказала?» — отвечала: «Нет, ничего».

Я ослепительно, во весь набор зубов, улыбнулся Бони, а потом задумался: «Вдруг это часть ее замысла? Детектив хочет знать, как я разговариваю с недовольной мною женщиной».

— А вы не могли бы нам пояснить, независимо от того, работала Эми или нет, каково было ваше материальное положение? — попросил Джилпин.

— Не так давно у нас начались проблемы с деньгами, — признался я. — Когда мы поженились, Эми была не бедной, очень даже.

— Ну да, — кивнула Бони. — Те книги об «Удивительной Эми».

— В восьмидесятых и девяностых ее родители гребли деньги лопатой. Но постепенно издательский бизнес зачах. Популярность серии пошла на спад. Родителям Эми пришлось одалживать деньги у нас, чтобы не вылететь в трубу.

— То есть у вашей жены?

— Да, совершенно верно. А на остатки «стабфонда» Эми мы приобрели бар, который с тех пор дает нам средства к существованию.

— Значит, когда вы женились на Эми, она на безденежье не жаловалась, — подвел итог Джилпин.

Я кивнул. Мне история казалась почти героической — муж сохранил верность жене, несмотря на материальные трудности и жизненные испытания.

— И вы привыкли жить в достатке.

— Да мы просто шикарно жили поначалу.

— И теперь, когда жизнь дала трещину, вам пришлось отказаться от привычного стиля жизни. Что вы на это скажете?

Неожиданно я понял, что весь мой рассказ был сплошной ошибкой.

— Ник, мы тут поинтересовались вашим финансовым положением, — заговорил Джилпин, умудрившись превратить обвинительный тон в участливый. — И оно не выглядит безоблачным.

— Бар приносит стабильный доход, — заверил его я. — Но в любом новом бизнесе требуется от трех до четырех лет, чтобы рассчитаться с кредитами.

— Вот именно ваша кредитная карточка и привлекла мое внимание, — сказала Бони. — Двести двенадцать тысяч долларов задолженности. Когда я это увидела, у меня аж дух захватило. — Она протянула пачку чеков, исчерканных красными чернилами.

Мои родители с предубеждением относились к кредитным карточкам — использовали их лишь в исключительных случаях и исправно пополняли счет каждый месяц. «Мы не покупаем того, за что не можем заплатить» — вот девиз семьи Данн.

— Но мы не… Я никогда… Не думаю, что Эми могла… Можно мне посмотреть? — запинаясь, попросил я, в то время как от низко пролетевшего бомбардировщика задрожали оконные стекла.

С растения, стоявшего на подоконнике, слетели пять красивых бордовых листков. В течение томительных десяти секунд мы наблюдали, как они опускаются на пол.

— Кстати, в той грандиозной потасовке, которая здесь якобы произошла, — с неприязнью пробормотал Джилпин, — ни одного лепестка не упало.

Приняв бумаги из рук Бони, я таращился на свое имя, написанное в разных версиях — Ник Данн, Лэнс Данн, Лэнс Н. Данн, Лэнс Николас Данн. И добрая дюжина чеков на разные суммы: от шестидесяти двух долларов и семидесяти восьми центов до сорока пяти тысяч шестисот двух долларов и тридцати трех центов. Все платежи были просрочены, и неприкрытая угроза читалась вверху каждой бумажки: «Оплатить немедленно!»