Исчезнувшая - Гиллиан Флинн

Дези положил широкие ладони на брюки. Не штаны, а именно брюки. Я не понимал, как он относится ко мне, поэтому решил действовать предельно осторожно. Первое правило для любого острого интервью: не напирай раньше времени, подожди, собеседник откроется перед тобой добровольно.

— Вы были очень сильно увлечены Эми? — спросил я.

— Да, и не только из-за ее внешности, — ответил он, опираясь на колено и глядя вдаль. — Я много об этом размышлял, очень много. Первая любовь. Я смотрел на это под разными углами зрения. Как при медитации, когда глядишь на пупок. Такая уж философская у меня натура! — Он самоуничижительно улыбнулся, на щеках мелькнули ямочки. — Когда вы нравитесь Эми, когда она интересуется вами, ее внимание обволакивает вас теплом, полностью умиротворяя. Как горячая ванна.

Я приподнял бровь.

— Потерпите немного, — попросил он. — Так вот, вы чувствуете себя очень здорово. Но это лишь первое время. Потом она находит в вас недостатки, понимает, что вы просто еще один обычный человек, с которым ей приходится иметь дело. В сущности, вы Способный Энди, но в реальной жизни. Способный Энди никогда не превзойдет Удивительную Эми. И тогда ее интерес остывает, а вы перестаете чувствовать себя хорошо. Вы вновь окружены равнодушием, как будто сидите голым в ванной на холодном полу. И все, чего вам хочется, — это залезть обратно в теплую воду.

Я это знал. Тоже чувствовал себя как в теплой ванне почти три года. Но тошно было выслушивать такие рассуждения от постороннего мужчины.

— Я уверен, вы понимаете, о чем я говорю. — И Дези заговорщицки подмигнул мне.

«Да ты парень без комплексов, — подумал я. — Это же надо — сравнить чужую жену с теплой ванной, в которую хочется залезть! Чужую пропавшую жену…»

Позади него стоял длинный полированный стол, на котором я заметил несколько фотографий в серебристых рамках. И посредине самая большая — школьное фото Дези и Эми в белой теннисной форме. Оба такие лощеные, такие нелепо-старомодные, что могли бы послужить прототипами героев фильмов Хичкока. Я представил себе, как Дези — подросток Дези — тайком пробирается в общежитие к Эми, сбрасывает одежду на пол и устраивается в холодной постели, глотая пилюлю за пилюлей в гладких подслащенных облатках. А потом ждет, чтобы его обнаружили. Это такая месть от злости, но она не имела ничего общего с тем погромом, который учинили в моем доме. Теперь мне ясно, почему полиция не сильно интересовалась этим хлюпиком.

Дези заметил мой взгляд.

— Ну ладно, не будете же вы порицать меня за эту слабость, — улыбнулся он. — Разве можно выбросить такое прекрасное фото?

— Фото девочки, которую вы не видели двадцать лет? — не удержался я.

Кажется, слова мои прозвучали агрессивнее, чем того требовала рассудительность.

— Я знаю Эми. — Дези вздохнул. — Вернее, знал. К этому не придраться? Тогда я вас спрошу. Ее отец там?

— Конечно, он приехал.

— Я и не предполагал… Он ведь, как я понимаю, был в Нью-Йорке, когда все это произошло?

— Да, он был в Нью-Йорке, а что?

Пожатие плеч Дези означало: да просто спросил, обычное любопытство. Мы посидели в тишине с полминуты, играя в гляделки. Но ни один не моргнул.

— На самом деле, Дези, я приехал сюда с надеждой услышать что-нибудь от вас.

Я снова попробовал вообразить киношного Дези, похищающего Эми. Может, у него где-нибудь поблизости дом на озере? Все злодеи так делают. Вдруг окажется, что этот утонченный, чопорный мужчина держит мою жену в подвале? Эми ступает по мягкому ковру, Эми спит на пыльном диване кричащей расцветки в стиле шестидесятых — лимонно-желтом или кораллово-алом. Было бы неплохо, если бы сюда приехали Бони и Джилпин и услышали этот собственнический тон: «Я знаю Эми».

— От меня? — расхохотался он. Смеялся Дези богато. Это именно тот эпитет, который позволяет описать его голос. — Нет, вряд ли я вам что-то расскажу. Вы верно подметили, я не знаю Эми.

— Но вы только минуту назад сказали, что знаете.

— Я не знаю ее так, как знаете вы.

— Вы преследовали ее в школе.

— Преследовал? Ник… Она была моей подружкой.

— Пока не охладела. А вы не отставали.

— Ну, вроде я тогда и правда был влюблен. Дело обычное.

— Попытка самоубийства в ее комнате, по-вашему, тоже дело обычное?

Дези резко вскинул голову и прищурился. Открыл рот, будто хотел возразить, но потом опустил глаза на руки. Наконец проговорил:

— Ник, я не уверен, что правильно вас понял.

— Я говорю, что вы преследовали мою жену. В школе. И сейчас.

— Так вот к чему вы ведете… — Он снова рассмеялся. — Боже мой, я-то думал, что вы собираете деньги на вознаграждение или еще что-то. Кстати, был бы счастлив посодействовать. Люблю ли я ее? Нет. Уже и не знаю по-настоящему. Так, обмениваемся письмами изредка. Но то, что вы сюда приехали, — это интересно. Напускаете туману… Должен заметить, Ник, что ни по телевизору, ни здесь, сейчас, вы не выглядите огорченным, встревоженным супругом. Напротив, у вас… крайне самодовольный вид. Между прочим, меня опрашивали полицейские — теперь понимаю, что это благодаря вам. Или родителям Эми. Кстати, вам не показалось странным, что копы не поставили в известность об этом вас, мужа Эми?

У меня скрутило живот.

— Цель моего визита — посмотреть вам в лицо, когда вы будете говорить об Эми. Надо сказать, вы меня насторожили. Выглядите… малость одержимым ею.

— Кому-то же из нас надо, — ответил Дези, и снова довольно метко.

— Счастье мое? — донеслось из задней части дома. Опять по полу процокали каблуки дорогой обуви. — Как эта книга называется?..

Передо мной появился расплывшийся образ Эми. Эми в мутном зеркале. Тот же цвет волос, очень похожие черты лица, но старше на четверть века, изношено, как тонкая ткань. Красота еще не до конца увяла — такие женщины даже стареют грациозно. Сложением напоминает игрушку оригами — оттопыренные локти, выпирающие ключицы. На ней было лазурное платье-футляр, и еще… Это было присуще и Эми — когда она проходила по комнате, все мужчины провожали ее взглядами. Женщина довольно хищно улыбнулась мне:

— Привет, я Жаклин Коллингс.

— Мама, это Ник, муж Эми, — сказал Дези.

— Эми! — Женщина улыбнулась, ее голос — глубокое контральто — дивно вибрировал. — Нас весьма взволновала эта история, приключившаяся по соседству. О да, весьма взволновала. — И она холодно взглянула на сына. — Значит, мы так и не перестали сохнуть по удивительной Эми Эллиот?

— Сейчас Эми Данн, — заметил я.

— Конечно, — согласилась Жаклин. — Я сочувствую вам, Ник. Вы прошли через такие испытания… — Она несколько секунд буравила меня взглядом. — О, простите, я не могла… Я не представляла мужа Эми таким… американским парнем. — Казалось, она не обращалась ни ко мне, ни к Дези. — О господи! Даже подбородок раздвоенный.

— Я приехал спросить, нет ли у вашего сына каких-то сведений, — пояснил я. — Мне известно, что все эти годы он посылал моей жене письма.

— О, письма! — Жаклин улыбнулась, но теперь сердито. — Такой интересный способ убивать время.

— Эми рассказывала о них? — спросил Дези. — Это странно.

— Нет, — ответил я, поворачиваясь к нему. — Она выбрасывала их нераспечатанными. Всегда.

— Всегда выбрасывала? Всегда? А откуда вы знаете? — Он все еще улыбался.

— Одно я вынул из мусорного мешка и прочитал. — Я повернулся к Жаклин. — Просто хотел убедиться, что там ничего предосудительного.

— Правильный поступок, — промурлыкала она. — Я ждала бы точно такого же от своего мужа.

— Мы с Эми всегда переписывались, — вмешался Дези. Он копировал материнский тон, который как бы говорил: только попробуй не прислушаться к моим словам. — Это у нас игра. По мне, так электронная почта — просто дешевка. Ведь никто не хранит электронные письма. Они безликие. А я думаю о будущем. Великие любовные письма — Симоны де Бовуар к Сартру, Сэмюела Клеменса к его жене Оливии… С ужасом думаю: а вдруг бы они пропали?

— А мои письма? — спросила Жаклин. — Ты их все сохранил?

Приблизившись к камину, она вытянула длинную жилистую руку и оперлась о полку.

— Конечно!

— Просто интересуюсь, — повернулась она ко мне, пожимая плечами.

Я содрогнулся и чуть было не протянул к камину руки. Вовремя вспомнил, что на дворе июль.

— Мне такая многолетняя привязанность кажется странной, — проговорил я. — Особенно с учетом того, что вы не получали ответных писем.

У Дези вспыхнули глаза.

— О! — воскликнул он, как будто неожиданно увидел праздничный фейерверк.

— А мне кажется странным, Ник, что вы явились в наш дом и расспрашиваете моего сына о его отношениях — или их отсутствии — с вашей женой, — сказала Жаклин Коллингс. — Разве вы с Эми не доверяете друг другу? Я могу гарантировать, что Дези не встречается с ней уже не один десяток лет. Не один десяток!