The Cold War: A New History - Джон Льюис Гэддис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Западные немцы уже проложили путь, предположив, что если Германия не может быть объединена, то, возможно, Восточная Германия, Восточная Европа и даже сам Советский Союз со временем могут быть изменены. Тщательно контролируемый поток людей, товаров и идей через границы времен "холодной войны" мог бы снизить напряженность, расширить отношения и в долгосрочной перспективе смягчить авторитарный характер коммунистических режимов. Главной целью была бы геополитическая стабильность, но Ostpolitik, как стали называть эту политику, могла бы обеспечить и социальную стабильность, уменьшив разочарование, которое непременно должно было возникнуть в обеих Германиях, когда стало ясно, что они останутся разделенными. Вилли Брандт, главный архитектор Ostpolitik, стал канцлером Западной Германии в 1969 году, и к этому времени появилась еще одна причина для реализации этой схемы: она могла подорвать позиции протестующих не только в его стране, но и в других странах Европы, которые стали считать замороженную холодную войну наиболее угнетающей из всех "установлений", с которыми они сталкивались.
Никсон и Киссинджер поначалу отнеслись к "Остполитике" настороженно, возможно, потому, что сами до нее не додумались. Но они быстро поняли, как она может вписаться в более широкую стратегию: экономическая необходимость в сочетании с открытостью для Китая могла подтолкнуть Советский Союз к переговорам с США по целому ряду вопросов - ограничению стратегических вооружений, прекращению войны во Вьетнаме, расширению торговли между Востоком и Западом - что в то же время позволило бы обезвредить внутренних критиков, которые в последние годы президентства Джонсона и в первые годы Никсона были так близки к тому, чтобы парализовать американскую внешнюю политику. Короче говоря, сложились все условия для новой стратегии сдерживания. Однако ее должны были совместно запустить сами основные противники по "холодной войне". Они направят ее против угрозы, исходящей от молодых бунтарей внутри их собственных обществ, чьи действия - подобно тому, как это сделала опасность, исходящая от ядерного оружия, - поставили их в одну лодку.
Президент Никсон вступил в должность в январе 1969 г., решив вывести Соединенные Штаты из войны во Вьетнаме, вернуть инициативу в холодной войне и восстановить авторитет правительства внутри страны. К моменту завершения избирательной кампании в ноябре 1972 г. он мог с полным основанием утверждать, что достиг первых двух целей и находится на пути к достижению третьей. Мирное урегулирование с Северным Вьетнамом было, как выразился Киссинджер, "под рукой". Медленный, но неуклонный вывод американских войск из Южного Вьетнама, а также отмена призыва в армию выбили пар из внутренних антивоенных протестов. А "открыв" Китай, Никсон поставил Соединенные Штаты в завидное положение, позволяющее им переиграть друг друга с противниками по "холодной войне". В начале того же года он стал первым американским президентом, посетившим и Пекин, и Москву. Он мог использовать "рычаги давления" - всегда полезная вещь в международных отношениях - "наклоняясь" по мере необходимости то к Советскому Союзу, то к Китаю, которые к тому времени были настолько враждебны друг другу, что соперничали за благосклонность Вашингтона. Это был спектакль, достойный Меттерниха, Каслрига и Бисмарка - великих великих стратегов, о которых Киссинджер, как историк, писал и которыми так восхищался.
Оправдание пришло в день выборов, 7 ноября, когда Никсон уничтожил своего соперника-демократа Джорджа Макговерна, набрав 61-37% голосов избирателей. Перевес на выборах был еще более впечатляющим: 520-17, причем Макговерн получил только Массачусетс и округ Колумбия. Это был не тот результат, которого можно было ожидать двумя с половиной годами ранее, когда преследуемый Никсон предупреждал о беспомощности Соединенных Штатов. Как писал Киссинджер своему боссу, лестно, но неточно, это было настоящим достижением - взять "разделенную нацию, погрязшую в войне, теряющую уверенность в себе, измученную интеллектуалами без убеждений, и [дать] ей новую цель". Власть, или так казалось, вновь утверждала себя.
Но вскоре Никсона снова начнут преследовать, на этот раз необратимо, не вьетнамские повстанцы или радикальные студенты, а юридические последствия мелкой кражи со взломом, которые вынудят его покинуть свой пост. Верховенство закона, по крайней мере, в Соединенных Штатах, перевешивало достижения большой стратегии. И Уотергейт был лишь верхушкой айсберга, поскольку в течение следующих двух десятилетий ход "холодной войны" будет определяться силой, выходящей за рамки государственной власти: восстановлением в международной системе, которая долгое время казалась враждебной ей, здравого смысла справедливости. Сама мораль в развивающейся игре "холодной войны", похожей на Алису в стране чудес, превращалась в молоток.
ГЛАВА 5. ВОССТАНОВЛЕНИЕ КАПИТАЛА
Ибо человек, который хочет показать себя хорошим во всех отношениях, должен разориться среди стольких нехороших людей. Поэтому князю, если он хочет сохранить себя, необходимо научиться уметь не быть добрым, пользоваться этим и не пользоваться по необходимости.
-НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ
Для советского руководства такой стремительный крах ... стал неприятной неожиданностью. . . . [В умах кремлевских руководителей возникло недоумение, они не могли понять, каким образом под давлением общественности и в результате сложной судебной процедуры, основанной на американской Конституции, можно заставить могущественного президента уйти в отставку из-за незначительного, по их мнению, нарушения правил поведения. Советская история не знала аналогов.
-АНАТОЛИЙ ДОБРЫНИН
ВАТЕРГЕЙТСКИЙ КРИЗИС удивил Никсона, а также советского посла и кремлевское руководство. Как можно было свалить самого могущественного человека в мире из-за того, что его собственный пресс-секретарь назвал "третьесортной кражей со взломом", обнаруженной только потому, что неуклюжие воры заклеили дверной замок не вертикально, а горизонтально, так что конец ленты был виден охраннику, работающему в кладбищенскую смену? Обнаружение взлома штаб-квартиры Демократического национального комитета в здании Уотергейта в Вашингтоне вскоре после часа ночи 17 июня 1972 г. положило начало череде событий, которые привели к первой отставке американского президента. Несоразмерность между проступком и его последствиями не оставила Никсона равнодушным: "Все те ужасные удары, которые мы получили, - сокрушался он про себя незадолго до ухода с поста президента, - на самом деле ничтожны по сравнению с тем, что мы сделали и что мы можем сделать в будущем не только для мира во всем
