Цезарь Каскабель - Жюль Верн

Если бы Каскабели решили пересечь Берингово море наискосок, то их маршрут прошел бы значительно южнее Полярного круга. Сначала на юго-запад к острову Святого Лаврентия с многочисленными племенами эскимосов, такими же гостеприимными, как обитатели Порт-Кларенса; затем, миновав Анадырский залив, «Прекрасная Колесница» причалила бы к мысу Наварин, чтобы оттуда пуститься в долгое странствие по сибирским просторам. Но тогда дорога по поверхности моря, вернее по льдам, неминуемо бы удлинилась, а следовательно, увеличились бы опасности перехода. Каскабели же стремились побыстрее очутиться на твердой земле. Они предпочли не менять первоначальный план, предполагавший курс на Нунямо с остановкой посреди пролива на островке Диомида, скалистые опоры которого представлялись не менее надежными, чем любая точка на материке.

Будь у господина Сержа корабль, достаточно вместительный для маленького экипажа со всем его имуществом, он выбрал бы другой путь. Из Порт-Кларенса судно направилось бы к острову Беринга — любимому месту зимовки тюленей и других морских млекопитающих; затем бросило бы якорь в одном из портов Камчатки, возможно Петропавловске, столице этой губернии. Но, за неимением корабля, оставалось одно: достигнуть самым коротким путем материковой твердыни.

Берингов пролив неглубок[122]. Вследствие геологического поднятия суши после ледникового периода, вероятно, в далеком будущем в этой точке Азия и Америка сомкнутся[123]. Тогда осуществится мечта господина Каскабеля — мост, а вернее дамба, пригодная для проезда. Но, полезная для сухопутных путешественников, она станет весьма досадной помехой мореплавателям, особенно китобоям, так как закроет им доступ к арктическим морям. Тогда понадобится новый Лессепс[124], который перережет перешеек и вернет все к современному состоянию. Наследникам наших правнуков придется иметь в виду эту возможность.

Изучая различные места пролива, гидрографы пришли к выводу, что самый глубокий фарватер — вдоль побережья Чукотского полуострова. Здесь циркулирует холодное течение с севера, в то время как теплое пробивается через неглубокую впадину у американского берега[125].

После открытия Северо-Восточного пути к северу от Чукотского полуострова, в Колючинской губе около одноименного острова[126] судно Норденшёльда «Вега»[127] застряло во льдах на девять месяцев, с двадцать шестого сентября 1878 года по пятнадцатое июня 1879-го.

За одиннадцать лет до этого события двадцать первого октября 1867 года семейство Каскабель отправилось в путь. Было холодно и сухо. Метель кончилась, ветер почти стих и сменился на южный. Небо полностью затянулось сероватой дымкой. За ней с трудом угадывалось солнце, слабые лучи которого пробивались сквозь облачную вуаль. В полдень оно поднималось не выше трех-четырех градусов над горизонтом.

Перед отъездом из Порт-Кларенса решили не передвигаться в темноте. И там и тут ледяную равнину рассекали широкие трещины, в которые запросто можно угодить, если вовремя не заметить. Условились при сокращении видимости до ста шагов прекращать движение «Прекрасной Колесницы». Лучше потратить пятнадцать дней на эти двадцать лье, чем рисковать и идти вслепую.

Падавший в течение суток снег образовал толстый ковер и под действием холода превратился в твердый наст, благоприятный для передвижения по льду. Если осадков больше не будет, то переход через пролив запомнится как приятная прогулка. По-настоящему опасным казалось лишь место столкновения холодного и теплого течений, которые затем расходились по своим фарватерам: здесь дрейфующие льды нагромождались друг на друга, образуя порой непреодолимые преграды. В таком случае придется делать не один крюк, чтобы их обойти.

Корнелия, Кайетта и Наполеона остались внутри фургона, а мужчины, дабы его не перегружать, сколько возможно, шли пешком.

Согласно принятому распорядку Жан шел впереди; он вполне справлялся с ролью разведчика. Без видимых ориентиров, с помощью компаса юноша уверенно держал курс на запад.

В голове упряжки двигался Клу, готовый помочь Вермуту и Гладиатору, если они оступятся; но лошади, подкованные в шип, ступали твердо и спокойно. Впрочем, на гладкой поверхности пролива пока не попадалось никаких неровностей.

Господин Серж и господин Каскабель, подобно остальным закутанные до самых глаз, шли рядом с экипажем и мирно беседовали.

Что касается юного Сандра, то его невозможно было удержать на месте. Он бегал туда-сюда, дурачился с собаками и не отказывал себе в удовольствии прокатиться по льду. Его огорчало только одно: отец строго запретил ему пользоваться эскимосскими коньками.

— На этих коньках я б за несколько часов добрался до того берега!

— А зачем? — возразил господин Каскабель. — Ведь наши лошади не умеют кататься!

— Так я их научу! — ответил сорванец и сделал сальто вперед.

Меж тем Корнелия, Кайетта и Наполеона хлопотали на кухне, и легкий дымок из толевой трубы предвещал что-то вкусное. Внутри плотно закрытого фургона они нисколько не страдали от холода, но для находящихся снаружи все время держали наготове горячий чай, разбавленный «живой водой» — русской водкой, способной поднять мертвого!

Лошадей кормили сеном, собранным эскимосами Порт-Кларенса, его должно было хватить на всю переправу. А Ваграм и Маренго вволю наедались лосиным мясом.

Кроме того, ледяная пустыня, к общему удивлению, оказалась не лишена дичи. Собаки то и дело вспугивали белых куропаток, кайр и других полярных пернатых. Если тщательно приготовить этих птиц и избавить от присущего им маслянистого привкуса, то они вполне пригодны в пищу. Но к чему бесполезные усилия и напрасные выстрелы, ведь кладовые Корнелии ломятся от запасов! Потому ружья господина Сержа и Жана отдыхали, и никто не тревожил обитателей ледяных просторов.

Что касается земноводных, тюленей и им подобных морских существ, очень распространенных в этих краях, то в первый день путешественники не заметили ни одного.

Господин Каскабель и его спутники с радостью начали путешествие, но вскоре их охватила глубокая тоска бескрайней ледяной равнины. К одиннадцати часам они уже потеряли из виду высокие утесы Порт-Кларенса, и даже очертания мыса Принца Уэльского растворились в дымке далеких испарений. На расстоянии в пол-лье не различался ни один предмет, следовательно, еще не скоро взгляду откроются откосы восточной оконечности Чукотского полуострова, хотя именно они служат обычно главным ориентиром странникам.