Алтарь страха - Эрик Рассел

— Дело вот в чем. — Армстронг понизил голос. — Линдл и Уомерсли составили сенаторскую оппозицию против дальнейших запусков ракет. Десять к одному, что большинство их политических последователей принадлежат к «Норман-клубу». Тем не менее на финансирование строительства продолжают поступать большие суммы. Почему?

— Объясни.

— Потому что партия сторонников строительства ракет в данный момент сильнее оппозиции. То есть они идут моим путем! И сейчас представляют собой мощную политическую силу. А значит, могут стать нашими могущественными союзниками, если только...

— ...если только не встанут на сторону тех сумасшедших, что стремятся добыть наши шкуры, — закончил за него Хансен. — А в таком случае попытка начать с ними переговоры будет равносильна попытке положить голову на плаху.

— Вот этим шансом я и хочу воспользоваться. Я отправляюсь в Вашингтон и позвоню Мириэм в субботу в пять часов. А ты оставляй ей для меня послания.

— Без толку. Мириэм ведет себя как испуганная кенгуру.

— Проклятье! — Армстронг на минуту задумался. — Когда я вернусь, то оставлю номер телефона у Нортона, того, что из «Геральд». Спросишь у него.

— Хотелось бы верить. — Поднявшись с места, Хансен бросил Джейку: — Вперед, парень, мы все-таки на работе.

— Вот и хорошо. Надоело тут сидеть. — Допив остатки из своего бокала, Джейк устремил на Армстронга взгляд стеклянных глаз: — Приятно было познакомиться.

Парочка удалилась — Хансен впереди, Джейк следом. Армстронг из осторожности просидел еще минут пять. Затем оглядел зал и только после этого направился к выходу.

Исчерпывающий отчет о дебатах относительно расходовании на ракетную программу содержался в файлах библиотеки «Вашингтон рекорд». Из него следовало, что споры велись гораздо более длительные и ожесточенные, нежели о них сообщалось в прессе. И все же по непонятным причинам накал дебатов постарались приуменьшить.

Линдл, Уомерсли и их грозные соратники уже почти одержали победу, урезав ассигнования, что надолго откладывало завершение строительства, но неожиданно сторонники продолжения работ одержали победу, давшуюся им немалой ценой. Шел настоящий бой на рапирах, с искусными туше и отскоками.

Армстронг внимательно просмотрел отчет, стараясь не упустить и малейших деталей. Вот тут-то ему и пригодились в полной мере знания по психологии. Анализируя речи тех, кто, по его мнению, придерживался схожих с ним взглядов, он пытался отыскать за их словами реальные мотивы. Каждую такую речь он рассматривал на предмет проявления в проракетных настроениях марсианских ноток. Хотя одному Богу было известно, что же на самом деле таилось в мозгах выступающих, но тем не менее Армстронг пытался в них проникнуть.

Просматривая последние выпуски «Рекорд», он вдруг широко раскрыл глаза, вглядевшись в утренний выпуск двухдневной давности. Харви Дж. Андерсон возглавлял партию сторонников завоевания Венеры. Андерсон препятствовал деятельности объединения Линдл — Уомерсли. И вот он мертв! Как явствовало из «Рекорд»: «Он ушел неожиданно, но в мире, в возрасте шестидесяти семи лет».

Выйдя из библиотеки, Армстронг позвонил в редакцию «Рекорд».

— Я только что узнал о смерти Харви Андерсона. Не сообщите ли вы мне причину?

Девушка на том конце провода исчезла с экрана, а вскоре ее место занял некий молодой человек, подозрительно уставившийся на вопрошавшего.

— Вы друг Андерсона?

— У покойников нет друзей.

— Согласен с вами. — Молодой человек глубоко задумался. — Он умер от сердечного приступа.

— А нельзя ли поконкретнее?

Молодой человек с легким раздражением в голосе ответил:

— Порок сердечных клапанов. Он страдал этим заболеванием давно и мог умереть в любой момент.

— Кто это утверждает?

— Послушайте, мистер! Я рассказал вам все, что нам известно. Если вам не нравится, обратитесь к доктору Пойнтеру.

— Именно это я и хотел узнать — кто утверждает, — подчеркнул Армстронг. — Большое спасибо за информацию.

— Всегда рад помочь, — солгал собеседник.

Вернувшись в библиотеку, Армстронг просмотрел медицинский раздел систематизированного телефонного справочника. Доктор Пойнтер там не значился. Пришлось вновь обратиться к телефону. Позвонив в Медицинский центр, он поинтересовался доктором Пойнтером, поставив сто к одному, что в ответ наверняка получит ложь о том, что о таком человеке здесь ничего не известно. В общем, только деньги потеряет. Заставив его прождать минут пять, ему, к полному его изумлению, сообщили, что Пойнтер — это нью-йоркский терапевт и в настоящее время обслуживает сенатора Уомерсли.

Когда Армстронг выходил из телефонной будки, волосы у него на затылке шевелились.

Отложив это дело в сторону до лучших времен, он последний раз обдумал полученную из газет информацию и пришел к выводу, что из всех ярых сторонников запусков ракет наиболее многообещающей фигурой представляется генерал Лютер Грегори. Этого древнего вояку привлекала военная сторона космических завоеваний, та самая сторона, которая заставляла все страны мира участвовать в ракетных экспериментах, несмотря на саботаж и неудачи. Военная ценность космоса не девальвировалась от того, что о ней беспрестанно говорили. Именно она приводила в движение массы людей, которым было наплевать на политические подоплеки и научные изыскания, но которых интересовала лишь собственная шкура. И в конце концов, такая мотивация избавляла генерала от подозрений в безумии.

Если не считать отдельных выходок, генерал Грегори не был замечен в резких кульбитах, совершаемых на политической сцене. Его карьера, речи, личность и отсутствие союзников делали его единственным сенатором, мотивация поступков которого была понятна Армстронгу, пусть и выглядела ненормальной с точки зрения марсиан или псевдомарсиан. Более того, и проживал он в Вашингтоне. Всего лишь в миле от библиотеки.

Через десять минут Армстронг оказался у дома генерала.

Придав изможденному, с седыми усами лицу суровое, властное выражение, старый боевой конь расхаживал взад и вперед по своему кабинету, теребя между пальцами визитную карточку гостя.

Тяжело ступая, Армстронг вошел в комнату и произнес:

— Это большая любезность с вашей стороны, генерал. И я надеюсь, вы не вышвырнете меня вон, не дослушав до конца.

Грегори оценивающе и ободрительно оглядел массивную фигуру собеседника:

— Никакая это не любезность. Просто привык за сорок лет, что ко мне лезут с интервью со всех сторон.

— Тем не менее я вам благодарен.