Змеесос - Егор Радов

— А если уничтожить ее красную звездочку на левом виске? — спросил Миша.

— Что вы! Что вы! — замахал руками ефрейтор. — Это же нельзя! Как же можно пойти против великой Антонины Коваленко!.. Великого Федорова! Что вы такое говорите! Сейчас прибью, в качестве наказания!

— Простите… — огорченно прошептал Миша.

— Смотри у меня, дружище! А ну — кру-гом! Шагом марш в пункт регистрации!

Миша Оно удалился, высоко поднимая шагающие ноги. Он шел через город, и здания мрачно окружали его со всех сторон. Люди в пиджаках и плащах бежали прочь от льющейся воды и не смотрели друг на друга. Миша Оно шел дальше по грязной улице, где стояли мусорные баки, внутри которых сверкал разнообразный и разноцветный мусор, отражающий мир, произведший этот мусор на белый свет в таком виде; и где из окон смотрели злые жители, желающие съесть обильный обед и уснуть, хлопнув жену по заднице; и эти жители мрачно смотрели на путь Миши Оно, не зная, кто он такой. Этот путь, как и всегда, проходил через самые различные моменты, и все, попадающее в поле личного бытия, готово было произвести самораскрытие и предстать во всем своем многообразии и конкретности, ничего не предлагая, но просто радуясь данной встрече. Блистательная убогость, сквозившая в каждой заметной для глаза монаде этой реальности, потрясала и очаровывала ищущего радость путника; а прелестная разница между идеей абсолютного порядка и подлинным хаосом действительности была мила и самоиронична, и казалась неисчерпаемой, как божественный диссонанс. «Ну и что», — подумал Иисус Кибальчиш. Улица была бескрайней, как степь, она переходила в проспект и в переулок, и никогда не кончалась; дома были обшарпанными, словно съеденные молью куклы в сундуке артиста, желающего творить искусство; фонари пылали сквозь дождь, как заполоненные туманом маяки, показывающие путь; небо находилось наверху, будто лицезреющий планету космонавт. И подъезд возник из всего этого, и оказался рядом с идущим.

— Да здравствует то, что здесь! — с некоторой грустью сказал Миша Оно и вошел в подъезд.

Он стоял посреди лестницы, думая о печальном восторге своего состояния, и не хотел идти ни вверх, ни вниз, хотя другого выхода не было; он любил все окружающее и готов был умереть от чувства мгновенного счастья. Некий человек в лиловом костюме подошел сверху, выбрасывая сигарету, и заявил:

— Что тебе здесь нужно, лучший дружище?..

— Ничего, — ответил Миша проникновенно. — Я люблю вас! Я только что из свободной зоны. Я еще не нашел себя. Я ничего не помню. Мне нравится все. Спасибо.

— Вас-то мне и нужно, личность, — вдруг обрадованно и вежливо проговорил человек и низко поклонился. — Пойдемте, личность, пойдемте к нам; у нас — оппозиционная компания. Но мы стремимся к единой группировке! Вы нам очень нужны, вы — оттуда… Мы здесь боремся с деспотией и гадостью, пойдемте же!

И он подхватил Мишу под руку, через некоторое время подведя его к двери. Потом он постучал четыре раза и сказал «Тыр-пыр». Дверь немедленно открылась, как будто это был ключ.

— Вперед, личность! — воскликнул человек, поднимая вверх правую руку. — Вас выпустили наружу, предложив кресло, но ваша миссия — здесь!

§

Яковлев самоосуществился. В комнате был полумрак, горел небольшой свет, и окно было плотно зашторено. В креслах сидело четверо мужчин и одна девушка с длинным носом. Двое мужчин были с бородами, другие гладко выбриты. Один мужчина сжимал в руке лист бумаги, другой ожесточенно смотрел в стену. Девушка, увидев Мишу Оно, раскрыла рот.

Сидящая четверка мужчин испуганно молчала, не вставая с кресла. Один мужчина курил сигарету, другой пил чай. Третий мужчина ничего не делал, четвертый держал в руке бумагу. Девушка была одета в лиловые штаны и пестрый свитер. Когда Миша Оно вошел сюда, человек, который его привел, находился на кухне, а потом тоже пришел. Он улыбнулся и отпил глоток чая.

Стены были покрыты коричневыми обоями, на них висели фотографии и маленькие рисунки. Рядом с окном был нарисован какой-то символический знак. Было прокурено и тепло; пепельница стояла на полу около чайника и дымилась, как зола потухающего костра. Человек стоял за спиной у Миши, улыбаясь. Он сказал:

— Здравствуйте, личности! Личности всех зон, соединяйтесь! Я привел к вам личность, и он только что из свободы. Его зовут…

— Миша Оно! — гордо объявил Оно.

— Леопольд Узюк, — представился мужчина.

— Аркадий Чай, — сказал другой.

— Семен Вельш, — прошептал третий.

— Артем Эрия, — воскликнул четвертый.

— А меня зовут Ольга Викторовна, — детским голосом пропищала девушка, встала и осуществила своеобразный «книксен».

Миша пожал их руки, радуясь знакомству. Потом он сел на пол. скрестив ноги, и перед ним поставили большой белый сосуд с чаем.

— Зовите меня Якуб, — неожиданно промолвил человек, который привел Мишу. Я тоже хочу сесть и беседовать.

— Ну конечно, — доброжелательно сказал Леопольд, закуривая.

— Как там в свободной зоне? — спросил Чай.

Миша Оно отметил про себя подлинное удовольствие, получаемое его пищеводом и желудком, вместе с вкусовыми рецепторами, в то время, как их охватывало восхитительное тепло вкусного чайного напитка, отхлебываемого Мишей из сосуда. Он наслаждался и не хотел говорить, но потом все-таки произнес:

— Чудно!

Артем гневно посмотрел в потолок и крикнул:

— Ах, гады!..

— Помолчите, личность, — сухо оборвал его Чай. — Расскажите нам, пожалуйста, Оно, о политической системе в свободной зоне.

Миша выпил глоток и сказал:

— Я не помню. Там очень солнечно. Там везде солнце. Я не знаю системы. Мне надоело, я теперь здесь.

— Поразительно!.. — воскликнул Чай.

— Я думаю, гостю нужно немного рассказать о нашей оппозиционной компании… — вмешался в беседу назвавшийся Якубом. — А то ему будет непонятно…

— Конечно! — радостно поддержал это предложение Семен Вельш. — Слушайте, личность.

Вельш встал, оправив пиджак, покашлял и обаятельно улыбнулся, подмигнув. Правую руку он отвел в сторону, на манер указки у школьного учителя; но никаких интересных экспонатов не было в этой комнате, кроме живых существ; и они сидели на своих местах, потупив взоры, и готовы были услышать какие-нибудь сведения и подробности из уст своего соратника и товарища, решившего все рассказать. Он наконец открыл рот и начал речь.

— Наша оппозиционная компания существует для борьбы с тиранией Артема Коваленко. Как вам известно, Артем Коваленко — Первый Консул парламента тоталитарной зоны, а фактически — единый диктатор и царь здесь. Мы ненавидим такое положение дел и хотим свергнуть его власть, чтобы установить справедливую демократическую республику, в которой свобода будет осуществлена не на словах, а на деле…

— Я протестую!!! — вдруг громко завопил Эрия, захлопав в ладоши. — Прекратить агитацию!..

— Ну, будет вам, — мягко проговорил Вельш, сделав успокоительное движение рукой. — Я все расскажу. Видите, уважаемый Миша, какую бурную реакцию вызывают мои невинные слова у члена нашей компании. Вас это, конечно же, должно удивлять. А все дело в том, что наша компания делится на две микрофракции. Я и Леопольд — в одной из них, а Аркадий и Артем — в другой. Что же касается Ольги Викторовны, то ей все равно; она представляет из себя наиболее радикальную часть компании; единственное, чего она хочет — это немедленно убить Артема Коваленко, а что будет дальше — плевать. Для этого она тайком мастерит арбалет…

— Вот чертеж! — крикнула Ольга Викторовна, показывая на свою грудь. — Он здесь! Я не отдам! Я построю арбалет и кончу этого гада! А вы тут спорьте и говорите…

— Тихо, тихо, — вежливо сказал Вельш, продолжая. — Итак, если рассмотреть наши две микрофракции, то объединяет их только одно — стремление свергнуть власть Коваленко. Во всем другом мы — непримиримые враги. Я и Леопольд хотим после удачи нашего бунта провести всеобщие выборы и начать меры, которые приведут к созданию свободной парламентской республики…

— Долой!!! — заорал Эрия, топоча ногами.

— Постойте. А Аркадий и Артем считают, что диктатура Коваленко недостаточно деспотична и зла, и поэтому они хотят после победы установить гораздо более ужасную тиранию, в результате которой большая часть жителей сгноится в тюрьмах и будет казнена.

— Ура, — сказал Эрия.

— Подождите. Надо сказать вам честно, Мишенька, что в их воззрениях есть своя правда; ведь Артем Коваленко — по-настоящему гениальный и великий правитель.

— Долой! — крикнул Эрия.

— Спокойно. Несмотря на то что у нас тоталитарная зона, а значит — ужасный, несвободный образ жизни, все совершается в полном согласии с законами.

— Вот это и плохо, — радостно заявил Эрия.