Змеесос - Егор Радов

Так все продолжалось и происходило, и не было большего удовольствия, как это перемещение — туда, вперед, к любимой цели; сквозь мысли о вечности, продуктах и будущем, и сквозь прямоугольное пространство внутри стены. Прошло два часа тринадцать минут, и Миша Оно очутился напротив маленького окошка, с глубоким наслаждением узрев долгожданное событие, заключающееся в том, что широкая спина в пиджаке ушла с его глаз долой.

— Я снова здесь, — сказал Миша, оказавшись напротив злого пожилого лица в очках. — Я хочу перейти в тоталитарную зону!

Но не было никакого ответа; человек, сидящий за окошком, продолжал читать свою толстую книгу без переплета и не обращал внимания ни на что.

— Вы не слышите меня? — робко спросил Миша, опершись локтем о стену.

Но ответа не было.

— Разве это не здесь?! — воскликнул Миша, отставив назад левую ногу.

Человек поднял глаза; они были полны ненависти и торжества.

— Ты думаешь, я — глухой, или идиот, лучший дружище?! А?

— О чем вы? — испуганно спросил Миша.

— Я же видел уже твою рожу, ты мне уже сообщил о своем желании, и сейчас опять его повторяешь, как будто я — глухой, или идиот!..

Человек стукнул по толстой книге кулаком и продолжил свою речь:

— Конечно, ты прав, ты проявил настоящее желание и мужество, избрав несвободу, но надо же все-таки отдавать себе отчет! Документы.

— У меня нет документов, — спокойно сказал Оно.

— Как ты стоишь, дружище!.. Что это за развязная поза перед представителем власти!.. Что за тон!.. Эй, ефрейтор! Научите эту гниду, как нужно спрашивать!

Неожиданно сильная рука взяла Мишу за плечо. Он обернулся, увидев жестокую солдатскую морду, нависшую над ним, как нож гильотины, с маленькими зелеными глазами в прозрачных очках. Этот солдат развернул Мишу, размахнулся и сильно ударил его кулаком в грудь. Миша охнул и начал куда-то оседать.

— Встать, — негромко скомандовал солдат. Миша выпрямился и успел заметить довольный взгляд работников очереди, с которыми он стоял сюда.

— Смирно, — сказал солдат.

Миша немедленно выполнил эти слова и даже щелкнул каблуками.

— Кругом, — приказал солдат, и Миша сделал это, снова увидев злое пожилое лицо перед собой.

— Вот видишь, как у нас отлично, — сказал этот человек, улыбаясь. — Ты ведь не уйдешь от нас, правда?

— Конечно, правда!.. — воскликнул Миша, как ребенок. — А почему у вас солдаты, у вас что — война?

Человек в окошке помрачнел и стукнул указательным пальцем об свой стол.

— Нет, — проговорил он, продолжая стучать. — Войны у нас нет. У нас войска. У нас порядок. У нас воистину неприятно. Разве это не чудо, дружище?!

— Это замечательно, дружище! — отозвался Миша, снова щелкнув каблуками.

— Вот и прекрасно, лучший дружище. Документы!

— У меня нет документов, — спокойно сказал Оно.

— А что же у тебя есть, сволочь идеалистическая?! — закричал человек. — Кто ты вообще такой?

— Я не помню, — задумчиво проговорил Миша. — Я еще не нашел себя.

— Это запрещено! Ефрейтор, отведите его в кабинет к Лебедеву.

— Пошли, лучший дружище, — сказал солдат, поправляя очки, и сильно толкнул Мишу влево — вглубь прямоугольного помещения.

Здесь, в небольшом расстоянии от окошка, злого лица и разных людей, в полутьме и в уединенности начинался некий коридор, уходивший вправо; и множество дверей было в его обеих стенах, и конца его не было видно. Одна маленькая тусклая лампочка призрачно мигала наверху, высвечивая латунные ручки этих дверей, которые поблескивали от этого света, как пуговицы на гимнастерке, от света фар проезжающего грузовика. Оно встал посреди начала этого коридора, отходящего от основного помещения, словно слепая кишка, и, может быть, тоже никуда не ведущего.

— А ну! — рявкнул солдат, толкнув Мишу, и Миша чуть не упал. Он сделал несколько больших шагов вперед и замер, остановившись перед дверью, на которой не было ничего написано.

— Ты прав, — сказал солдат. — Это здесь, гнида. Солдат подошел, стукнул в дверь, и она открылась. За ней сразу располагалось прямоугольное, едва освещенное помещение с множеством зеленых шкафов и светом лампы. Из глубины вышел маленький человек с чистыми руками и крикнул:

— Что?..

— Это к вам, — почтительно сказал солдат.

— Четвертый комендант КПЗ Аркадий Викторович Лебедев, — представился человек и протянул руку. — Проходите, лучший дружище.

— КПЗ? — спросил Миша, входя. Солдат закрыл дверь с той стороны.

— Четвертый комендант, — повторил человек, нахмурясь, — Контрольно-Пропускной Зоны, Аркадий Викторович Лебедев. Проходите, лучший дружище.

— Я здесь, — сказал Миша, входя еще дальше. Лебедев мрачно отошел к окну своего кабинета, обшитого светло-желтым деревом, и сел в черное кресло. Он сказал:

— Я слушаю вас.

— Я вас тоже, — ответил Миша.

— Не надо дерзить, дружище, — тихо проговорил Лебедев, — а то я позову ефрейтора. Так что вам от меня нужно?

— Мне ничего не нужно… Меня к вам привели… Послали… Я пришел в тоталитарную зону…

— Вы уже в ней,… твою мать! — злобно выкрикнул Лебедев и ударил кулаком по подлокотнику кресла. — Привыкайте к новым прелестям! У нас все иначе! Наша реальность гнусна и кошмарна. Именно в этом ее кайф. Вопросы?

— Но я знаю, — затараторил Миша Оно. — Я поэтому и пришел… Мне очень нравится… Меня послали… Нет документов…

— У вас нет документов? А? Правильно я говорю, лучший дружище?

— Ну да… Дайте документ… И я стану членом вашей зоны…

— А это не так просто, — улыбаясь, сказал Лебедев, потом встал, подошел к Мише и дружелюбно ударил его по плечу. — Чтобы получить документ, дающий вам право на жизнь у нас, знаете, что вам нужно?

— Что же?

— По полной выкладке вы должны иметь 32 справки, 45 печатей, 50 подписей, 3 характеристики, зверское здоровье, обстоятельную автобиографию, две генеалогических схемы до шестого колена /одну — предков, другую — собственных воплощений/ и радостный взгляд! Вопросы?

— А зачем нужно зверское здоровье? — дисциплинированным голосом спросил Миша.

Лебедев снова открыто улыбнулся, ущипнул Оно за бок и ответил:

— Жизнь у нас такая! Жить в тоталитарной зоне очень трудно и утомительно; только крепкий человек может вынести, все наши за…ы и насладиться ими. Нужно иметь тонкий вкус и настоящий талант оценить это все, поэтому наш житель — истинный гурман; но также нужно иметь и охренительную выносливость, чтобы чисто физически не сдохнуть в самый разгар какого-нибудь гадкого унижения, когда душа и дух наслаждаются им в полной мере.

— Простите, — сказал Миша, — я все это понимаю и очень доволен, но каким образом я смогу принести вам генеалогическую схему собственных воплощений до шестого колена, если в данной реальности они неизвестны?

— Отличный вопрос, дружище! — одобрительно воскликнул Лебедев и щелкнул Мишу по носу. — Такая проблема действительно стояла продолжительное время, но мы ее решили. Сейчас обстоятельная экспертиза, включающая расщепление памяти, анализ мозгового вещества и прочие штучки позволяют предположительно /а иногда и с большой точностью/ установить три ваших предыдущих воплощения. После этого вас убивают на месте, обращая внимание на одновременное рождение ребенка в точно такую же секунду где-нибудь. Он подрастает, над ним производят идентичную экспертизу и тем самым получают еще три воплощения… Да, я забыл вам сказать, что уже доказано, что как раз те воплощения, которые вы вспомнили сейчас, вы забудете в последующем воплощении… Следовательно, эти три и есть искомые… Три плюс три будет шесть. Ловко, не правда ли?!

И Лебедев эффектно хлопнул себя ладонью по бедру.

— Ловко, — согласился Миша. — Но ведь меня-то уже нет! Я есть в виде ребенка, а он уже член зоны, и ему все это вроде как не надо…

— Пригодится… — улыбнулся Лебедев. — Кто знает… у нас на некоторые работы нужна такая форма, и многие ее делают. Ну, а что касается вашего случая, то я согласен, что метод несколько недоработан… Небольшая неувязка… Но я уверяю вас, что в настоящее время проводятся большие исследования по устранению этого недостатка, и в ближайшем будущем… Мы надеемся… Вы понимаете…

И Лебедев добродушно стукнул Мишу кулаком в живот.

— Так точно! — рявкнул Миша и подпрыгнул два раза. Аркадий Викторович отошел от него назад, сделал злое лицо, покраснел, задрожал и крикнул:

— Ты это брось, гнида! Ты находишься в кабинете четвертого коменданта КПЗ, а не на свободе! Это вы у вас прыгали, а у нас вы попляшете. Паспорта еще нет, а уже так вые… ется. Ты знаешь, что я не имею права тебя избить?

— Ну и не надо, — сказал Миша удивленно.

— Я не имею права, но я сделаю это, потому что здесь — тоталитарная зона, а не право! Тебе нравится? Ты кайфуешь? Ты любишь это? Это гениально!