Ричард Длинные Руки — принц-консорт - Гай Юлий Орловский

Он вздрогнул, натянуто улыбнулся.

— Надеюсь, шутите?..

— А угадайте.

Он покачал головой.

— Не рискну. Неприятности меня, сказать честно, не пугают. Неприятности всех нас сопровождают на жизненном пути, от них никуда не деться. А вот это королевство, что как бы само возжелало под вашу загребущую, может бросить в дрожь.

Я изумился, даже подписывать перестал, уставился на него во все глаза.

— Почему?

— Когда карман переполняется, — ответил он мрачно, — он лопается, и высыпается уже все. Чем выше взбираешься, тем больнее падать…

— Это я слышал, — прервал я. — Как-то и где-то. Давайте сразу же огорошу вас, дорогой друг. Под вашу загребущую, ну ладно, мою, хотя я считаю ее как бы общей в некотором плане, добровольно и с энтузиазмом попросились два королевства: Ламбертиния… да-да, они от радости решили стать королевством… или же затем, чтобы мы их приняли, а также королевство Мезина. Я хотел отказать им в их просьбах, но так и не сумел подыскать веских доводов, так что пришлось принять.

Он смотрел, оторопев, во все глаза, наконец пробормотал:

— Но… здесь об этом невероятном событии даже не знают… Как… не понимаю, как вы сумели…

— Защитить демократические преобразования, — подсказал я, — и базовые либеральные ценности донельзя свободных от всего граждан?..

— Ну да…

— Там как раз мимо шли две армии, — сообщил я. — Весьма кстати. Одну я развернул на запад, другую — на восток. Там пока и побудут, находясь на страже мира, демократии и природных ресурсов.

Он кивнул, лицо оставалось мрачным.

— Налогооблагаемая база?

— Выросла, — сказал я ободрительно. — Все сразу хватаете главное, сэр Макдугал!.. Вы барон или пока виконт?

Он поморщился.

— Ни то, ни другое. Насколько выросла?

— Где-то на треть, — сказал я, — если не больше. Просто в связи с будет раздача пряников. Вам предстоит смиренно и с благодарностью принять хотя бы титул барона.

Он заметил осторожно:

— Я даже не виконт.

— Виконта пропустим, — сказал я, — у нас, знаете ли, темпы… Весь просвещенный мир дивится, а непросвещенный так и вообще ахает. Нет — лучше графа! Наш двор растет, управлять им должны люди, внушающие даже дуракам, которые, кроме титулов, ничего не понимают.

Он сказал все тем же голосом, но я все равно услышал тщательно упрятанное удовлетворение:

— Как скажете, ваше высочество.

Я подписал еще с десяток бумаг, Жерар добросовестно прикладывает печать к горячим каплям сургуча. Я коротко взглянул на его сосредоточенное лицо, заулыбался.

— Как же хорошо вернуться…

Он остро взглянул на меня, на мгновение вскинул брови, такие же строгие и жесткие, как он сам.

— Ваше высочество из всех королевств предпочитаете это?

Я замедленно кивнул.

— Нечто во мне предпочитает… То ли здесь теплее, хотя на севере от людей тепла видел больше, то ли океан манит… Но сердце, понимаю, должно быть здесь… Или ум?

— Тут дела просто сложнее, — сказал он практично, — и важнее. А вас, ваше высочество, тянет к великим свершениям. Там, на севере, мелкие драчки друг с другом, а здесь перед вами неизведанное…

— Океан неизведанного, — согласился я. — И на суше тоже океан. Сегодня давай до обеда позанимаемся всеми неотложными, а потом можно устроить прием из числа тех, кто уже во дворце.

— А завтра остальных?

— Да, только фильтруй, а то и с мелочами лезут.

После его ухода я поработал с указами и распоряжениями, затем в коридоре послышались голоса, звякнул металл, в проеме двери снова появился сэр Жерар.

— Ваше высочество, — произнес он с церемонным поклоном, — к вам герцог Ульрих Ундерлендский.

— Зови, — сказал я и тут же остановил его жестом. — Кстати, выберите кого-нить из своих, кто будет заниматься этим вот. Вы у нас из личного секретаря постепенно поднимаетесь до канцлера… хотя нет, у нас канцлер Куно Крумпфельд… Кстати, где он?

— По вашему указанию, — напомнил Жерар, — лично объезжает наиболее влиятельных лордов и объясняет преимущества интеграции королевств в единое пространство.

— А-а, дело нужное, пусть завершает, отрывать не будем. В общем, до вице-канцлера как минимум. А канцлеру, даже вице, негоже совмещать обязанности и секретаря.

Он, не шелохнув даже бровью, ответил спокойно:

— Я предложу вам несколько кандидатур на выбор. А сейчас… герцог Ульрих!

Он отступил, из коридора выдвинулась огромная мощная фигура в дорогом рыцарском панцире с затейливой чеканкой, украшенной золотом. В остальном помимо кирасы костюм вполне светский, разве что краски малость приглушены, герцог несколько старомоден.

На нещадно загорелом под знойным солнцем Гандерсгейма лице белые шрамики выделяются отчетливо, их вроде бы стало больше, но тяжелый подбородок все так же выдвинут, кожа на высоких скулах натянута и блестит, а глаза зорко смотрят из-под толстых надбровных выступов.

Я вышел из-за стола, этикет обязывает, сделал два шага вперед.

— Дорогой герцог…

— Ваше высочество…

— Просто Ричард, — ответил я, — здесь мы одни. Прошу сесть, дорогой друг. Вина?

Он опустился в указанное мною кресло, светски улыбнулся.

— Если только то, что пьете сами.

Я хлопнул в ладоши.

— Вина! Моего личного.

Появился слуга в парадных одеждах с гербами Кейдана, на подносе серебряный кувшин, а вино там в самом деле особое: я сам его сотворил и велел слугам подавать в тех особых случаях, когда прибудут особенно желанные гости.

Я сам, взяв у слуги кувшин и серебряные чаши, налил себе и герцогу, демонстрируя предельную уважительность. Он поклонился, принял чашу и сделал первый глоток. На лице отразилось выражение предельного удовольствия, даже наслаждения.

Некоторое время смаковал, затем отхлебнул снова и сказал с чувством:

— Что за вино… И почему Кейдан никогда им не угощал, я же бывал у него здесь десятки раз!

— Берег, — предположил я. — Там его всего один бочонок. Ничего, теперь нас угощать будет герцог Готфрид… тьфу, Его Величество Готфрид!

Он рассмеялся, протянул чашу в мою сторону. Я выдвинул навстречу свою, чаши издали мелодичный звон при соприкосновении.

— Ваше высочество, — заговорил он тут же достаточно деловым тоном, — мои эмиссары наметили места для строительства крепостей ордена Марешаля. Две в Варт Генце, одна в Скарляндии, еще одна в Турнедо. Кроме того, легализовали прием в братство здесь, в Сен-Мари…

— Прекрасно, — сказал я. — Вы намекаете, что неплохо бы профинансировать за счет государства?

Он улыбнулся.

— Хотя бы частично.

— Будет, — пообещал я. — Кстати, что с великим событием в истории Сен-Мари в связи со сменой королевской династии?

— Все лорды, — сказал он неторопливо, — осведомлены, что выборы вот-вот состоятся. Как только в столицу съедутся если и не все, то большинство знатных людей, к мнению которых прислушиваются. Потому уже сейчас в Геннегау заполнены гостиницы, а верховные лорды прибывают в свои дома и дворцы.

— Что говорят о претендентах?

— Главные, — ответил он с улыбкой, — это, конечно же, ваше высочество и герцог Готфрид. Но вы, желая, чтобы выборы были честными и справедливыми, допускаете и третью кандидатуру, то есть Его Величество короля Кейдана. Если большинство лордов отдадут свою верность Кейдану, то королем останется он.

— Гм, — сказал я, — вы это произносите таким голосом, что я уже начинаю бояться, как бы Кейдана мы не утвердили сами… Что говорит народ?

— Кейдана винят, — сообщил он, — что не сумел защитить королевство ни от вторжения варваров, ни от людей из-за Большого Хребта. Тем более что вскоре разобрались, что у вас была только одна крохотная Армландия, но вы с небольшой армией сумели решить сразу две задачи: защитить Сен-Мари от варваров и захватить само королевство. Особенно досадно всем, что Армландия по размерам и по численности населения уступает Сен-Мари в десятки раз!.. Король Кейдан это должен был знать!

— Он знал, — сказал я великодушно ради объективности, которая ничего не меняет, — да что толку?.. Народ забывает: армию через Хребет не перебросить, потому Кейдан оттуда нападения не ждал. К тому же варвары перекрыли все дороги, и Кейдан не мог знать, что вторжение уже началось. Что говорят о герцоге Готфриде?

Он ухмыльнулся.

— Что он собрал войска Брабанта и повел их, чтобы ударить варварам в спину и спасти королевство, но на всякий случай обратился и к вам за помощью. Вы привели под знамена герцога своих армландцев. Вообще народ убежден, что вы как послушный сын исполняете волю герцога Готфрида, потому почти никто не сомневается, что королем должен быть Готфрид, а вы — его наследником. За это время вроде бы превратитесь в коренного сен-маринца.