Убить вампира-завоевателя - Карисса Бродбент

за руки. Он схватил мою, словно до сих пор сомневался, что я ему не приснилась. У него всегда были необычайно длинные пальцы. Сейчас он стали костлявее, чем прежде, костяшки распухли, а бледную кожу покрывали шрамы.

Больше я с ним не расстанусь.

Но потом его радостная улыбка померкла. Он снова потянулся к моей повязке.

– Но ты это сделала, – пробормотал он. – Т-ты…

Думая о моем вступлении в Арахессию, я никогда не позволяла себе иных чувств, кроме благодарности. Сейчас я впервые ощутила замешательство.

И рассердилась на себя за подобные чувства.

Я вновь оттолкнула его руку и сказала:

– Арахессия – моя семья.

Лучше бы мне не чувствовать душевной боли Наро и отвратительной жалости, наполнившей его сущность.

– Семья, которая лишила тебя глаз?

Я стиснула зубы и с шумом вытолкнула сквозь них воздух.

– А что скажешь о вампирах? – презрительным тоном спросил Наро. – Они тоже твоя семья?

Прядильщица милосердная, разговор с Наро заставлял меня играть три роли сразу. Я вдруг осознала, что в коротком разговоре раскрыла брату много лишнего. Правду, которую ему было незачем знать, особенно если учесть, что ненавистные ему вампиры находились совсем неподалеку от нас.

– Они… – Я понизила голос. – Наро, не все так просто.

Однако гнев Наро только нарастал. Его нити отчаянно дрожали.

– Ошибаешься. Все очень просто, – возразил он, снова садясь на кровати. – Ты… вы все проникли во дворец Тернового короля, чтобы его убить. И т-т-ты с ними!

Терновый король.

Эти слова ударили меня в грудь, словно железные колья, забиваемые молотом ярости Наро. Ярость брата не была наигранной. Его организм выбирался из-под власти питоры, и это добавляло ему неистовства, но в его гневе не было ни капли фальши.

– Терновый король, – прошипела я. – Вот как он себя величал. А ты забыл, как он обошелся с городом? С нашим домом?

Однако нити брата превращались в хаотические комки. Он терял самообладание. Его трясло, хотя он и делал безуспешные попытки встать с кровати.

– Вы убили его, – рычал Наро. – Т-ты у-убила его. Ты и этот вампир. Виви, вы убили его!

– Да, – резко ответила я. – Таркан мертв, а ты свободен. Ты пошел к нему на службу, чтобы выжить. Я не… – Я вдруг осеклась, подбирая слова. – Я тебя не упрекаю. Это не твоя вина.

– Вы убили его! – заорал Наро.

Он еще раз попытался встать с кровати, но рухнул на пол.

Прядильщица милосердная, только не это.

У меня колотилось сердце, в горле стоял комок. Вместе со зрением ушло и ощущение слез, но у меня сильно щипало в носу и в горле.

В коридоре послышались шаги. Наверное, шум, поднятый братом, услышали. Я опустилась на колени рядом с Наро и прижала дрожащие пальцы к его вискам. Единственное, что я сейчас могла, – это покрепче усыпить его с помощью магии.

Через несколько секунд он перестал биться в судорогах и обмяк.

В проеме двери стоял Атриус. Я ощущала его присутствие, но не поворачивалась. Не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии. И объяснять случившееся тоже не хотела, поскольку не управляла сейчас словами.

Наро был крупнее меня, но худощавым. Я без особых усилий подняла его, чтобы уложить на кровать.

И все же Атриус вошел, чтобы мне помочь. Он ступал там, куда не попадал солнечный свет.

– Я уже справилась, – буркнула я.

Я прикрыла Наро одеялом. У него и во сне дрожали руки и дергалось лицо.

Семя питоры. Страшное зелье. Тяжело смотреть, что оно делает с человеком, но еще тяжелее, когда видишь, как дурман пожирает и уничтожает его нити.

Время шло, а я продолжала стоять у кровати брата.

Атриус молча наблюдал, потом сказал:

– Идем.

– Я останусь здесь.

– Твое присутствие ему сейчас ничем не поможет.

Голос у Атриуса был мягким и немного грустным. Мне сразу вспомнились слова Эреккуса: «Но среди нас не сыщешь того, кто бы не знал, как это ощущается».

– Хочу поговорить с тобой, – продолжил Атриус. – О деле.

Я проглотила комок и повернулась к нему.

– Хорошо. Идем.

26

Атриус повел меня в спальню. В отличие от Алги, он не занял покои правителя; в основном потому, что те помещения были густо залиты кровью, а к полам прилипли внутренности убитых караульных. Атриус выбрал себе покои поменьше, на верхнем этаже замка, и поселился там один. Места для ближайших советников и охраны там не было. Впечатляющий пример самоуверенности и самонадеянности завоевателя, совершенно не учитывающего потенциальных угроз.

В начале нашего знакомства я бы сочла это слабой стороной Атриуса и нелепой бравадой. Теперь же… мне казалось, что убить его может лишь ассасин, имеющий сверхъестественные способности.

Эта мысль крутилась у меня в мозгу, пока я не вспомнила, что сама должна стать таким ассасином.

Окна в спальне были плотно зашторены. Свет давали лишь огонь очага и несколько фонарей.

После эмоционального выплеска Наро внутренняя стена Атриуса показалась мне толще, чем прежде.

– Тебе опять нужна моя помощь, – сказала я. – Прости, что в эти дни…

Но Атриус покачал головой, указав на кресло возле очага. Я села. Он взял со стола чашку и протянул мне. Видя, что я лишь смотрю, он сам вложил мне чашку в руку. Керамические стенки были теплыми.

– Чай, – сказал он. – Явно дорогой. Таркан это любил.

Он продолжал держать чашку. Его пальцы касались моих.

– Ты дрожишь, – заметил Атриус.

– Просто устала.

Он не поверил моим словам. Убедившись, что чашка не выпадет у меня из рук, он сел в другое кресло.

Воцарилось тягостное молчание.

– Пей, – сказал он. – Последние дни ты почти ничего не ела и не пила.

Я сухо засмеялась.

– Ты следишь за моим питанием.

– Я слежу за всем, что касается тебя.

Не знаю, какие слова я ожидала услышать, но только не эти.

Мне не оставалось иного, кроме как сделать глоток. Чай не обжигал губ и на вкус одновременно был горьковатым и сладковатым. Это мне понравилось.

– Значит, брат, – произнес Атриус. – Я не ошибся?

Прядильщица милосердная, как он узнал?

– Он похож на тебя, – ответил на незаданный вопрос Атриус. – И еще он называл тебя этим именем. Виви.

Я улыбнулась одними губами. Улыбка получилась грустной. Было странно слышать это имя в устах Атриуса, произносимое с акцентом.

– Так меня звали до вступления в Арахессию, – сказала я. – Это было давным-давно.

– А оно тебе идет.

– Я не знала… что он жив.

Слова самовольно выпорхнули из меня. Возможно, я произнесла их больше для себя самой, чем для Атриуса.

«Ты не виновата, что твой