Холодный счет - Владимир Григорьевич Колычев

выбрал позицию, с которой он мог бы наблюдать за подъездом дома, оставаясь при этом незамеченным, вернулся к своей машине, но на улицу Мира отправился не сразу. Сначала заехал к сестре Харитонова.

Валентина Олеговна вывешивала белье возле своего дома. Маленькая, худенькая, шустрая. Прищепки будто сами выскакивали из ее пальцев, нащелкиваясь на белье.

– Опять из полиции?

Она едва глянула на Севастьяна, но и узнать его успела, и даже осмотреть с ног до головы.

– Да вот ищем вашего брата.

– Нет его! И не будет! Не рады ему здесь!

– Скажите, а это правда, что ваш брат кошек в детстве душил? Ну, может, не совсем в детстве.

– Кто кошек душил?! – Валентина резко повернулась к Севастьяну и посмотрела на него так, как будто собиралась прилепить ему к носу прищепку.

– Врут?!

– Да Ленька Юрку чуть не убил, когда узнал, что этот гад над кошками издевается!.. Леня кошек любил!.. Ну, может, и не любил, но точно не обижал…

– А Юрка – это Канареев?

– Канареев, он тут недалеко жил… Придурок!

– Почему придурок?

– Да потому что придурок!

– Обижали его?

– Он обижал… И не только кошек… Ленку Соловьеву избил, она лет на пять его младше…

– Может, младших он бил, потому что старшие обижали?

– Да, обижали… И старшие, и младшие, если могли… Соловьева – та не могла. И кошки не могли… А что?

– Говорят, Юра удачно женился. Жена-красавица.

– Лизка, что ли?.. Ну не красавица, но да, видная…

– Леня, говорят, обидел ее.

– Ну-у… Он же за нее отсидел.

– Не из-за нее… С Лизой у них потом роман был.

– Не знаю, может быть… Юрка приходил разбираться. Пальцы веером, а глазки бегают, страшно. Ленька ему навалял, конечно…

– И что?

– Да ничего, ушел. Как побитая собака… А зачем приходил, так и не сказал, – усмехнулась женщина.

– Я приходил, чтобы узнать у вас об этом, – сворачивая разговор, отшутился Севастьян.

Он вернулся на улицу Мира, «Логан» Канареева стоял во дворе, время для охоты на женщин еще не наступило, Севастьян смело мог занимать выбранную позицию. Жалея о том, что не подсадил «жучка», хотя имел такую возможность. Не подсадил и правильно сделал. Оказывается, Канареев умел врать, да еще как. И убить он мог. А у маньяков особое чутье на опасность. Ему ничего не стоило осмотреть место, где сидел Севастьян, и найти «жучка».

И все-таки зря Севастьян не подсадил «жучка», сидел бы сейчас и слушал, о чем Канареев говорит со своей женой. Но увы.

В половине седьмого Канареев вышел из дома, на свою машину даже не глянул. Сходил в магазин, вернулся с двумя полными пакетами. Невысокий, худощавый, а пакеты, похоже, не из легких.

Больше Канареев не появлялся. Севастьян провел за наблюдением весь вечер, затем ночь, под утро, часа в четыре, заснул, но к пяти уже проснулся. И до боли прикусил нижнюю губу. Примерно в это время погибла Алла Горохова.

Но почему она погибла именно в это время? Уж не потому ли, что Канареев решил проехаться за Севастьяном, проследить за ним? Севастьян отправился в Загоровск, а Канареев повернул назад, сделал крюк через Парковую. Заметил ну очень симпатичную девушку, сдержаться не смог. Потому что маньяк.

Убил, вернулся домой, жена спала, на часы не глянула. Да и не спрашивал Севастьян у нее подтверждения алиби мужа. А ведь ее можно допросить с пристрастием. Возможно, много интересного откроется. Муж и жена – одна сатана, похоже, Канареевы из этой серии. Если Марина поддакивала вранью мужа.

Но убить мог и Харитонов. И Милованов. И Пасечник. И даже Жуков. Возможно, меняя колесо, Севастьян и не заметил, как Лева проехал мимо. Убил Аллу, и в Загоровск, Севастьян подъехал, а он уже дома… Перед глазами замельтешило – Харитонов, Милованов, Пасечник, Жуков. Но вот наконец появился Канареев. В спортивном костюме, вышел, оглянулся, накинул на голову капюшон и растворился вдали.

Севастьян шел за ним как тогда за Миловановым. До самого городского парка. Утро, давно уже светло, а людей не видно. Одна только девушка одиноко бредет по аллее, грустная, голова опущена, сумочка едва не волочится по земле, Канареев нагнал ее в два прыжка. Несчастная даже не заметила, как маньяк подскочил к ней со спины и рукой, будто удавкой, обвил шею. Потянул жертву на себя, девушка замахала руками, тщетно пытаясь обрести равновесие, в таком положении она просто не могла оказать сопротивление или хотя бы поцарапать палача. А Канареев держал ее мертвой хваткой, даром что не атлетического сложения. Причем держал одной рукой, а другой вырвал серьгу из уха.

Севастьян бежал быстро, но приближался медленно, а Канареев увлекся, процесс убийства его явно возбуждал, вот он мелко задрожал в предвкушении взрыва, но шум за спиной заставил его обернуться. И Севастьян увидел перед собой самого себя. Это он душил девушку, это его трясло от скотского возбуждения. Да затрясло так, что он проснулся…

Утро, давно уже светло, люди во дворе, женщина еще только выходит из подъезда, мужчина уже садится в машину. Канареева не видно. Может, проскочил мимо, пока Севастьян спал. Может, уже в парке, душит девушку… Или это Севастьян должен ее задушить?

Крюков перевел дух, завел машину и отправился в городской парк. Труп девушки не нашел, но по аллеям прошелся с удовольствием, размялся, взбодрился. А заодно убедился, что за ним действительно следили. Пока только издалека. Белая «десятка» по дороге туда-сюда, сидят, смотрят, ждут, когда он кого-нибудь придушит.

Севастьян загрустил. Понял, что теперь он точно вне закона. Клеймо маньяка на нем, и как от него избавиться?.. Но ведь он же не маньяк! Он опер, и его дело – ловить маньяков!

Он взял себя в руки, отправился домой, умылся-побрился, позавтракал и снова отправился на улицу Мира, прихватив с собой мини-видеокамеру. Подъехал, покинул машину, вошел в подъезд, где жил Канареев, установил скрытое наблюдение за его дверью. И «жучок» установил, если Канареев выйдет, он услышит.

А Канареев вышел, вместе с женой. Прогулялись к центру города, сходили в гипермаркет, вернулись домой. Ничего необычного. Вечером они снова вышли, погуляли, заглянули в кондитерскую, что-то там купили. Закрылись в квартире и до самого утра не подавали признаков жизни.

Утром Канареев сел в машину и отправился на станцию технического обслуживания, провел там пару часов, никого не задушил. Все это время Севастьян наблюдал за ним, а наружка следила за ним, такая вот петрушка.

И следующая ночь результата не принесла. Канареев на охоту не выходил, но и сам Севастьян точно никого не