Смерть в чужой стране - Донна Леон

— Простите, — сказал он, улыбаясь лежащему Брунетти и протягивая ему руку. — Не было времени думать, пришлось просто действовать. Вы в порядке?

Брунетти взял протянутую руку и встал рядом. Колени у него дрожали, и он ничего не мог с этим поделать.

— Конечно в порядке, — сказал он и нагнулся, чтобы хоть немного стряхнуть с брюк землю. Пропитавшееся потом белье прилипло к телу.

Амброджани повернулся и пошел к дороге, либо совершенно не догадываясь о чувствах Брунетти, либо искусно притворяясь, будто ничего не заметил. Брунетти отряхнулся, несколько раз глубоко вздохнул и поплелся вслед за Амброджани по дороге туда, где начинался подъем. Дорога не кончалась, она просто неожиданно сворачивала вправо и резко завершалась у маленького утеса. Мужчины подошли к его краю и посмотрели вниз. Внизу была площадка размером примерно в половину футбольного поля, большая часть которой заросла ползучими лианами. У того ее края, что находился ближе к ним, стояло около сотни металлических бочек, в которых когда-то, видимо, держали керосин. Вперемешку с ними валялись большие пластиковые мешки, которые используются в промышленности, запечатанные с одной стороны. Похоже, здесь поработал бульдозер, потому что бочки на дальнем конце поля исчезали под поросшим лианами слоем земли, насыпанной сверху. Нельзя было сказать, как далеко простирались засыпанные бочки, и не было никакой надежды пересчитать их.

— Ну что же, кажется, мы нашли то, что искал этот американец, — сказал Амброджани.

— Полагаю, что он тоже это нашел.

Амброджани кивнул.

— Иначе зачем бы его было убивать. Как вы думаете, что он сделал, прямиком встретился с Гамберетто?

— Не знаю, — сказал Брунетти. Такая жестокость казалась просто бессмысленной. Что, особенно, плохого могло случиться с Гамберетто? Штраф? Он, конечно же, обвинил бы водителей, даже заплатил бы одному, чтобы тот сказал, что сделал это по своей инициативе. Вряд ли он лишился бы контракта на строительство госпиталя, если бы обнаружилось нечто подобное; итальянский закон рассматривает это как мелкое преступление. Ему грозила бы более серьезная кара, будь он задержан за вождение незарегистрированной машины. Ведь подобный проступок, в конце концов, отбирает доходы непосредственно у правительства; свалки же всего лишь отравляют землю.

— Как вы думаете, мы можем туда спуститься? — спросил он.

Амброджани уставился на него:

— Вы хотите пойти посмотреть на все это?

— Мне бы хотелось узнать, что написано на бочках.

— Если взять влево, может, и сумеем, — сказал Амброджани, указывая на узкую тропинку, которая вела вниз к свалке.

Они вместе спустились по крутому склону, время от времени оскальзываясь, хватаясь друг за друга, чтобы не покатиться под уклон. Наконец, спустившись на дно, они оказались всего в нескольких метрах от первой бочки.

Брунетти посмотрел на землю. Здесь, под ними, она была сухая и рыхлая, рядом же со свалкой как будто набухала и превращалась в тесто. Он подошел к бочкам, осторожно ставя ноги. Ни на крышках, ни на боках ничего не было написано, никаких этикеток, ни ярлыков, никаких обозначений. Двигаясь вдоль свалки, стараясь не подходить к ней ближе, он рассматривал бочки. Они доходили ему почти до бедер, каждая имела металлическую затычку, плотно вбитую в отверстие наверху. Тот, кто привез их сюда, по крайней мере позаботился, чтобы они стояли прямо.

Дойдя до конца ряда видимых бочек и не найдя никаких обозначений, он оглянулся на весь ряд, вдоль которого прошел, ища прозора между бочками, достаточного, чтобы пройти внутрь. Он вернулся на несколько метров и нашел такой прозор. Теперь у него под ногами был тонкий слой маслянистой грязи, облеплявшей подошвы его ботинок. Он пробирался между бочками, то и дело наклоняясь, чтоб отыскать хоть какую-нибудь маркировку. Нога его коснулась одного из черных пластиковых мешков. С бочки, к которой он был прислонен, свешивался лист бумаги. Вынув носовой платок, Брунетти протянул руку и перевернул его. «Вооруженные силы США. Рамш…» Части последнего слова не хватало, но все в Италии знали, что самая крупная американская военная база в Германии находится в Рамштайне.

Он пихнул мешок ногой. Мешок завалился набок, и, судя по очертаниям предметов, которые обрисовались в нем, он был набит железными банками. Брунетти вынул из кармана ключи и разорвал ими мешок с одной стороны. Когда к его ногам посыпались жестянки, он невольно отступил.

— Что там такое? — спросил Амброджани у него за спиной.

Брунетти помахал рукой у себя над головой в знак того, что у него все нормально, и нагнулся, чтобы рассмотреть надписи на банках.

«Собственность государства. Не для вторичной продажи и не для частного использования», — было написано на одной по-английски. На других были немецкие этикетки. На большей их части красовались череп и скрещенные кости, предупреждающие об опасности. Брунетти поднял ногу и пнул банку. На ней была этикетка на английском языке: «В случае обнаружения свяжитесь с вашим офицером ЯБХ. Не прикасаться».

Брунетти повернулся и осторожно прошел к краю свалки, еще с большей тщательностью выбирая, куда поставить ногу. В нескольких метрах от края он уронил на землю носовой платок и оставил его там. Когда он выбрался из смертельного лабиринта, к нему подошел Амброджани.

— Ну что? — спросил карабинер.

— Этикетки на английском и немецком. Некоторые принадлежат их воздушным силам, базирующимся в Германии. Откуда остальные, я понятия не имею. — Они пошли прочь от свалки. — Что значит «офицер ЯБХ»? — спросил Брунетти, надеясь, что Амброджани это знает.

— Ядерный, биологический и химический.

— Матерь Божья, — прошептал Брунетти.

Фостеру не обязательно было идти к Гамберетто, чтобы попасть в переделку. Этот молодой человек держал у себя на полке такие книги, как «Жизнь христианина в век сомнений». Он, вероятно, сделал то, что сделал бы любой наивный молодой солдат, — доложил своему командиру. Американские отходы. Американские военные отходы. Привозятся на судах в Италию, чтобы их здесь выбросили на свалку. Тайно.

Они пошли обратно по дороге, не встретив по пути ни одного грузовика. Когда подошли к машине, Брунетти сел, держа ноги наружи. Двумя быстрыми движениями он снял ботинки, отшвырнув их в траву на обочине. Потом стянул носки, стараясь держать их за верх, и отшвырнул туда же. И спросил, повернувшись к Амброджани:

— Как вы думаете, можно будет остановиться у магазина обуви по дороге к вокзалу?

Глава 21

По дороге к вокзалу в Местре Амброджани высказал Брунетти свои соображения относительно того, как образовалась эта свалка. Хотя итальянская таможенная полиция имеет право осматривать каждый грузовик, который приходит из Германии на американскую базу, грузовиков этих столько, что не все они подвергаются досмотру, и осмотр в лучшем случае бывает поверхностным. Что же до авиационных перевозок, тут и говорить не о чем, самолеты курсируют туда-сюда из военных аэропортов в Виллафранка и Авиано, выгружая и загружая какой угодно груз. Когда Брунетти спросил, почему грузов так много, Амброджани объяснил, как американцы заботятся о том, чтобы солдатам и летному составу, их женам и детям жилось сладко. Мороженое, замороженная пицца, соус к спагетти, хрустящий картофель, алкоголь, калифорнийские вина, пиво: все это и много еще всякой всячины привозится, чтобы заполнить полки супермаркета, не говоря уже о магазинах, продающих стереоустановки, телевизоры, гоночные велосипеды, землю для комнатных растений, белье. Есть еще транспорты, которые привозят тяжелое оборудование, танки, джипы. Он вспомнил морскую базу в Неаполе и базу в Ливорно; сюда тоже морем можно привезти все, что угодно.

— Похоже, им ничего не стоило устроить эту свалку, — сказал Брунетти.

— Но почему они устроили ее именно здесь? — спросил Амброджани.

Брунетти считал, что все это очень просто.

— Немцы более настороженно относятся к подобным вещам. У них экологи обладают реальной властью. Если бы кто-то разнюхал нечто такое в Германии, разгорелся бы скандал. Теперь, когда немцы объединились, кто-нибудь обязательно заведет разговор о том, что американцев нужно прогнать, а не ждать, пока они сами уберутся. Но здесь, в Италии, всем наплевать, где какие свалки, так что единственное, что им приходится делать, — это уничтожать маркировку. А потом, если кто-то обнаружит то, что они выбросили, никто ничего не станет выяснять. И уж совсем никому не придет в голову заявлять, что американцев нужно вышвырнуть из страны.

— Но они не везде убрали маркировку, — возразил Амброджани.

— Наверное, думали, что успеют все засыпать землей прежде, чем кто-то обнаружит свалку. Это ведь просто — пригнать сюда бульдозер и навалить сверху земли. Но похоже, у них здесь кончается место.