Тайное становится явным - Питер Чейни

Уилки сказал, что все будет как надо. Калагэн положил фунтовую бумажку на стол, за которым сидел Уилки, и вышел.

Он направился в сторону Шеферд Маркет, к рынку. Обошел рынок, свернул направо и очутился перед проходом, ведущим к задней части здания Вентура Клуб. На расстоянии тридцати ярдов проход пересекала узкая дорога, которая шла вдоль боковой стены клуба.

Калагэн медленно пошел по проходу. Пройдя пять-шесть шагов, он остановился и прислушался, затем вытащил портсигар, зажигалку и закурил сигарету. И все это время он внимательно прислушивался.

Щелчком он закрыл зажигалку, положил ее в карман и пошел дальше, тихонько насвистывая.

Он подошел к тому месту, где проход пересекала узкая дорога. Калагэн – нервы его были напряжены до предела – ступил на то место, где проход и дорога пересекались, сделал вид, что собирается идти дальше, остановился и внезапно отпрыгнул назад.

Туристический автомобиль с визгом пронесся мимо Калагэна на расстоянии каких-нибудь двенадцати дюймов.

Калагэн быстро пересек дорогу, скрылся в тени прохода и остановился, выжидая. Через пять минут он услышал ровный звук работающего двигателя.

Он вышел из прохода и повернул за угол Вентура Клуба. Пройдя шагов двадцать, повернул направо и остановился перед неосвещенным входом в клуб. Водитель туристического автомобиля разворачивал свою машину, подавая задом в сторону конюшен, расположенных напротив.

Калагэн сунул руку под пиджак и пощупал свой Люгер. Сделав три быстрых неслышных больших шага, он просунул руку в боковое окно машины и схватил водителя за воротник.

– Выключи двигатель, Рупи, – приказал Калагэн. – Ты можешь оставить машину здесь. И выходи.

Феллинер что-то проворчал, заглушил двигатель, поставил на ручной тормоз и вышел из машины.

– Послушай, – сказал он, – Какого черта…?

Калагэн ткнул стволом пистолета в толстый мягкий живот Рупи и скомандовал:

– Иди впереди меня к задней двери и не разговаривай. Габби ждет там.

Феллинер повиновался. Они опять прошли к проходу и повернули налево. В пятнадцати ярдах впереди Калагэн увидел неяркий свет фонарика, который Габби прикрывал рукой.

Габби вскрикнул:

– Что происходит, Слим? Что за черт! Ведь… это Рупи! Но как же так!

Калагэн перебил его.

– Хватит, Габби. У тебя ничего не вышло, только и всего. А теперь мы можем пойти и поговорить. Извини меня, я сейчас, одну минутку.

Калагэн прижал Рупи к стене и сказал очень тихим, приятным голосом:

– Ты мне уже надоел, Рупи. Ты мне очень не нравишься. Никогда не нравился, но две-три минуты назад ты мне начал очень не нравиться. Сейчас ты отсюда уйдешь, Рупи, и пойдешь не останавливаясь. А пока позволь мне оставить тебе кое-что на память.

Калагэн выхватил пистолет и перехватил его за ствол. Прикладом он ударил Рупи прямо по лицу. Рупи взвыл от боли и стал медленно сползать по стене, пока не очутился на камнях мостовой. Руками он закрывал лицо.

– Поднимайся и убирайся отсюда. Если я еще раз тебя увижу, я разнесу тебя в клочья, ты, жалкое ничтожество.

Рупи поднялся; он продолжал тихонько подвывать и не отрывал рук от лица. Затем неуверенно пошел по проходу.

– Пойдем, Габби, – предложил Калагэн. – Давай поговорим. Не повезло тебе, что Рупи не сбил меня.

Он помедлил, чтобы закурить сигарету.

– Я ждал, когда ты мне позвонишь, – продолжал он. – Я знал, что ты что-нибудь предпримешь сразу, как Паула Роше позвонит и сообщит тебе все, что я велел ей сообщить. Я предполагал, что ты придумаешь какой-нибудь трюк с автомашиной. Единственное, что требовалось от Рупи – это сбить меня и покончить со мной. Просто еще один несчастный случай в темноте.

Калагэн вздохнул.

– Неплохая работа, если бы все удалось.

Габби ничего не ответил. Он повернулся и стал подниматься по лестнице. Калагэн закрыл за собой дверь и последовал за ним. Когда они дошли до квартиры наверху, он убрал пистолет, сунув его в карман.

Было пять минут второго. Калагэн, усевшись в кресло у погасшего камина, наблюдал, как Габби смешивал виски с содовой в двух стаканах у буфета. Габби повернулся и поставил стаканы на стол, потом взял один и протянул его Калагэну.

– Послушай, Слим, ты меня знаешь. Я из тех, кто не помнит зла. Что толку, если я буду говорить, что это была не моя идея с Рупи, это дело с машиной, ты все равно мне не поверишь. Но это не я придумал. Может быть, у Рупи были собственные основания злиться на тебя, понимаешь?

– Понимаю, – ответил Калагэн. Он сделал большой глоток. – Не кажется ли тебе, Габби, что давно пора перестать нагло врать. Ты знаешь, что ты влип. Из того положения, в которое ты попал, есть только один выход.

Габби сел в кресло напротив. Из кармана жилета он достал короткую, но дорогую сигару и раскурил ее. В галстуке его блестела бриллиантовая булавка. Калагэн заметил, что рот у Габби не напряжен, выражал даже некоторую удовлетворенность. Калагэн подумал, что с нервами у Габби было все в порядке.

– Хорошо, – согласился Габби веселым тоном. – Не буду спорить, я попал в неприятное положение, но я могу из него выбраться. Ну что ж, я не прочь тебя послушать, Слим. Тебя всегда интересно послушать. Во что я влип и как я могу выбраться?

– Вот что, Габби, – сказал Калагэн. – Я знаю всю историю и ты тоже. Я попробую тебе обрисовать, как ты попал в это дело. Прежде всего ты не был доволен Ланселотом Вендейном. Он вовлек тебя в эту сделку с акциями. Ты вложил деньги. Сделка лопнула, и ты потерял свои денежки. Ланселот начал тебе не нравиться. Ну, Ланселот относился к тебе с уважением: он хотел заслужить твою благосклонность. Он даже объяснил тебе, что ты был не единственным, кто потерял деньги. Он сказал тебе, что майор Вендейн тоже потерял свои деньги, что он был в еще худшем положении, чем ты – у тебя оставались деньги, может, даже много. Возможно, Ланселот особо подчеркивал этот довод. Он сказал тебе, в какой невероятной ситуации оказался старик. Может быть, он рассказал тебе о том, что заложил поместье.

У тебя возникла мысль, Габби, вполне здравая мысль. Ланселот упирал на то, что, когда майор Вендейн умрет, он будет владельцем драгоценностей и что по закону он имеет право их продать; тогда у него будет состояние в сто тысяч фунтов. Он пообещал, что вернет тебе долг, если ты ссудишь ему еще денег.

Вероятно, ты согласился, но ты не хотел выпускать Ланселота из-под контроля, и поэтому ты познакомил его с Паулой Роше, которая работала в твоем клубе. Ты проинструктировал ее, чтобы она сообщала тебе обо всем, что он делал.

А затем, я могу голову дать на отсечение, произошло следующее: Ланселот сообщил тебе, что Эсме Вендейн вышла замуж за Блейза. Могу еще держать пари, что он рассказал тебе, что Блейз явился в эту страну и начал шантажировать Эсме, и что она попросила у него денег, но он не смог выполнить ее просьбу. Я склонен считать, что именно он подсказал тебе идею, что Эсме могла бы решить все свои проблемы, если бы посодействовала Блейзу в краже драгоценностей Вендейнов. Во всяком случае, Ланселот не стал бы волноваться из-за этого. Если бы драгоценности были похищены, он получил бы большую долю страховки.

Калагэн замолчал, выпил немного виски и спросил:

– Ну, как я рассказываю, Габби?

Габби усмехнулся вполне дружелюбно, выпустив дым от сигары.

– Не так уж и плохо. Продолжай, Слим. Я уже сказал, что тебя всегда интересно послушать.

Калагэн продолжил:

– Тебе эта ситуация ничего особо интересного не сулила. А ты всегда был из тех, кто не упустит своего шанса, и ты разработал небольшой план, согласно которому смог бы поиметь кое-что от этой сделки. Договорился о встрече с майором Вендейном. Ты разъяснил ему, что его положение было отчаянным, что если он не выплатит двадцати тысяч фунтов по закладной, кредитор лишит его права выкупа поместья Марграуд, и это, скорее всего, несказанно его расстроило. Ты предложил ему взаймы двадцать тысяч, чтобы выкупить закладную, при условии, что он передаст фамильные драгоценности тебе.

Калагэн закурил еще одну сигарету и продолжал:

– Старик был в отчаянии. Он сделал бы что угодно, чтобы только спасти Марграуд, но, вероятно, выдвинул пару возражений. Ты и это все уладил. Сказал, что у него масса времени, чтобы вернуть деньги, и тогда ты вернешь ему драгоценности, и что если он умрет, драгоценности перейдут к Ланселоту Вендейну. После этого ты рассказал ему, как Ланселот втянул вас обоих в сделку с акциями. Ты сказал старику, что в случае его смерти просто будешь держать эти драгоценности в качестве гарантии, пока Ланселот не выплатит то, что он занял.

Другое возражение со стороны майора заключалось в следующем: а что, если вдруг драгоценности надо будет предъявить. Ты сказал, что это твоя забота.

Калагэн усмехнулся.

– Ты знаешь многих из тех, кто занимается подделкой бриллиантов, ведь так, Габби? Так вот, кто-то из них неплохо выполнил для тебя одну работенку. Он сделал копию всех драгоценностей Вендейнов, и ты отдал подделки майору. Даже когда их отправили обратно в банковский сейф, никто не открыл коробки, чтобы посмотреть на них. Это их не касалось, да и вообще все доверяли майору.