Тайное становится явным - Питер Чейни

Калагэн усмехнулся.

– Ты знаешь многих из тех, кто занимается подделкой бриллиантов, ведь так, Габби? Так вот, кто-то из них неплохо выполнил для тебя одну работенку. Он сделал копию всех драгоценностей Вендейнов, и ты отдал подделки майору. Даже когда их отправили обратно в банковский сейф, никто не открыл коробки, чтобы посмотреть на них. Это их не касалось, да и вообще все доверяли майору.

Калагэн помедлил, потом спросил:

– Я все еще правильно рассказываю, Габби?

Вентура кивнул.

– Прекрасная работа, Слим, – сказал он несколько покровительственным тоном.

Калагэн продолжал:

– Итак, все было в ажуре. Ты получил фамильные драгоценности Вендейнов. Ты знал, что майор до конца своих дней не сможет расплатиться с долгами и предполагал, что он скоро умрет. Ты душой прирос к этим драгоценностям. Ты и не вспомнил бы о деньгах, которые тебе был должен Ланселот. Драгоценности стоили значительно больше. К сожалению… – помедлил Калагэн, – стали происходить разные события. Фальшивые драгоценности похитили. И ты начал немного волноваться. Ланселот, я понимаю, был доволен. Возможно, он сказал тебе, что пора было потребовать страховку и что, когда он получит ее, то отдаст долг. Это тебя вполне устраивало, но тебя беспокоило, как бы Блейз не обнаружил, что похищеннные драгоценности фальшивые, и поэтому, как только представился случай, ты отправил Рупи Феллинера в Девоншир приглядеть за Блейзом.

Я так полагаю, Блейз не очень-то разбирался в драгоценностях. Так или иначе, он, возможно, отправил всю коллекцию, кроме одного браслета, в Амстердам для переогранки. И очень скоро его приятели по ювелирному бизнесу сообщили ему, что драгоценности фальшивые. Тогда Блейз стал пытать Эсме. И он не только обошелся грубо с Эсме, но и отправил записку без подписи Ланселоту, где сообщил, что драгоценности были фальшивые. Ланселот знал, от кого пришла записка. Он показал ее мне, и, держу пари, он ее и тебе показал.

– А теперь слушай, Габби. Ты отдашь мне эти драгоценности, а что касается кражи, иска в страховую компанию и всего остального, с этим все будет для тебя в порядке.

Он замолчал, так как зазвонил телефон. Вентура поднял трубку и ответил. Через минуту он повернулся к Калагэну и сказал:

– Это какой-то полицейский – Валпертон. Хочет поговорить с тобой.

– А, да, – откликнулся Калагэн, – я с ним договорился, чтобы он позвонил, так, на всякий случай: вдруг со мной что-нибудь случилось бы здесь.

Он подошел к телефону и взял трубку:

– Это вы, Валпертон?

На другом конце линии Уилки тихо произнес:

– О'кей, мистер Калагэн.

– Думаю, все в порядке, – говорил Калагэн. – Я здесь с Вен-турой. Не думаю, что возникнет необходимость в судебном разбирательстве. Все дело прояснилось лучшим образом. Большое спасибо. Спокойной ночи, Валпертон.

Он повесил трубку. Габби стоял перед камином, положив одну руку на каминную доску и глядя в погасший камин.

– О'кей, Слим, – произнес он. – Я чувствую, когда проигрываю. Впервые в жизни из меня сделали идиота. И я не имею в виду тебя, я имею в виду этого ублюдка Ланселота.

Лицо у Габби полыхало, он был в ярости.

– Не волнуйся, Габби, – успокоил Калагэн. – Сегодня вечером я встречался с Ланселотом.

Он протянул ему листок бумаги, который достал из нагрудного кармана.

– У тебя будет все в порядке, Габби, если теперь ты начнешь честную игру. Ланселот и майор Вендейн согласились, что драгоценности надо продать. Ланселот получит свои пятьдесят тысяч фунтов.

Калагэн широко улыбнулся Габби.

– Так что все, что тебе надо сделать, – добавил он шутливо, – это сразу же после продажи драгоценностей не отставать от Ланселота и потребовать деньги, которые ты ему одолжил.

Габби улыбнулся:

– Очень мило с твоей стороны, Слим, что ты рассказал мне все это. Я этого не забуду.

– Я тоже так считаю, – ответил Калагэн все в том же тоне, – что это очень мило с моей стороны, Габби, особенно после того, как Рупи пытался наехать на меня сегодня.

Габби пожал плечами.

– Ну, что значит такой пустяк для двух друзей. Из этого ничего не вышло – ну и что… Когда Ланселот расплатится со мной, я и о тебе позабочусь, Слим.

Он подошел к буфету, налил еще два стакана виски и поднял свой стакан:

– За твое здоровье, Слим. Ну и умный же ты дьявол.

Калагэн выпил свой стакан и сказал:

– Прекрасно. А теперь как насчет драгоценностей?

Габби растянул губы в улыбке.

– Они у меня здесь. Я их достану для тебя.

Калагэн закурил еще одну сигарету. Он смотрел, как Габби снял со стены картину и открыл сейф в стене.

Калагэн стоял у открытой двери возле лестницы, ведущей в квартиру Вентуры. В левой руке он держал один из чемоданов Габби. Чемодан был тяжелый. В нем находились фамильные драгоценности Вендейнов.

– Спокойной ночи, Слим, – попрощался Габби. – Похоже, что для нас всех все закончится хорошо. Но все-таки есть одна проблема, которая меня продолжает беспокоить.

– Очень жаль, Габби. Что же за проблема? Могу я чем-нибудь помочь? – спросил Калагэн.

– Я имею в виду вот что. Как я смогу получить свои деньги от Ланселота? Если он захочет, он может меня обвести вокруг пальца. После того, как он получит свои 50000 фунтов, ему вовсе не надо будет возвращать мне долг – деньги, которые я потерял, были вложены в сделку с акциями. У меня нет никаких законных прав требовать от него эти деньги.

– Я ждал, когда же ты, Габби, подумаешь и об этом. У меня есть предложение. Ты вел со мной честную игру, и я собираюсь сделать для тебя доброе дело.

В темноте Калагэн улыбнулся.

– Завтра, поздно вечером, будь здесь, – сказал он, – после того, как закроется клуб, около двенадцати. Я приведу сюда Ланселота. Как бы то ни было, он у меня в руках, я заставлю его подписать новый документ, в котором он признает, что действительно должен тебе деньги и что он согласен вернуть их сразу же после продажи драгоценностей. Ну, как ты на это смотришь?

– Прекрасно, – отозвался Габби. – Я буду ждать тебя, Слим. Ты – отличный парень. Я сделаю все, чтобы и ты не остался в накладе.

– Спасибо, Габби.

Калагэн вышел на улицу в темноту ночи. Вентура остался стоять в дверях, попыхивая сигарой. Он улыбался. Через некоторое время он закрыл дверь, поднялся наверх, налил себе полный стакан виски и выпил все до дна.

Калагэн вышел из лифта, прошел по коридору и пошел в свою квартиру. Он швырнул шляпу на стол в гостиной и поставил чемодан на стул. Затем прошел в спальню, набрал номер междугородной справочной и спросил номер телефона в Марграуде. Через двадцать минут в его трубке раздался усталый голос Стивенса.

– Здравствуйте, Стивенс, – сказал Калагэн. – Извините, что беспокою вас, но это очень срочно. Попросите, пожалуйста, мисс Вендейн к телефону.

Стивенс сказал, что сейчас позовет.

Калагэн протянул руки к бутылке с виски и, взяв бутылку, сделал большое глоток прямо из горлышка. Затем поставил бутылку на стол.

Одри Вендейн была на проводе.

– Здравствуйте, Одри, я вас не разбудил?

– Нет, я не спала. Я размышляла.

– На вас сейчас этот шелковый красный в белый горошек халат?

– Да, а что?

– И в волосах у вас ленточка? – продолжал допытываться Калагэн.

– Да, волосы у меня перевязаны лентой, – ответила Одри.

– Прекрасно, – сказал Калагэн. – Мне хотелось знать, как вы одеты. В последний раз, когда я видел вас, на вас был этот халат. Вы мне показались очаровательной. И я сказал вам об этом, помните?

– Да, помню, – ответила она. – Вам что-нибудь нужно?

Калагэн усмехнулся.

– Я хотел сказать вам, что все превосходно. Когда я с вами тогда разговаривал, как раз перед тем, как уйти, когда я рассказал вам об Эсме и Блейзе и обо всем остальном, я не сказал вам об одной маленькой детали. Но сейчас вы можете и об этом узнать. Драгоценности, похищенные Блейзом из Марграуда, были фальшивыми. Майор сделал подмену. Он заложил настоящие бриллианты за двадцать тысяч фунтов, чтобы выкупить закладную на Марграуд.

Он услышал, как она затаила дыхание.

– Боже мой, – прошептала она.

– Это именно так, – продолжил Калагэн. – Настоящие драгоценности здесь, у меня в чемодане, и не думаю, что вам надо беспокоиться относительно полиции. Не думаю, что и Эсме надо волноваться. Если вдруг случайно кто-нибудь задаст ей завтра какие-нибудь вопросы о том, что случилось во время ее встречи с Блейзом, скажите ей, чтобы она говорила одну правду и только правду. Вы меня понимаете?

– Понимаю… Что, действительно все будет хорошо?

– Можете не сомневаться, – успокоил Калагэн. – Давайте сменим тему разговора. Я хотел бы задать вам вопрос. Вы помните тот вечер, когда мы впервые встретились и вы дали мне триста фунтов, лишь бы я не брался за это дело, потому что и сами подозревали, что Эсме имеет отношение к этой краже? Помните, когда я купил вам бокал вина в том маленьком клубе на Кондуит стрит, а вы до него и не дотронулись, между прочим? Мне думается, именно в этот вечер вы сказали мне, что не любите частных сыщиков.