Ниндзя с Лубянки - Роман Ронин

и Хулиган. Слежка стала явной, обе стороны это поняли, и Марейкис прибавил шаг. Вот теперь решение пришло само собой. Можно было не просто избавиться от слежки, но и обмануть слишком уж вальяжного господина Ди. «Москва – не Шанхай и не Гонконг, – усмехнулся своим мыслям Чен, – у нас, русских, здесь свои законы». Перейдя Яузу, он быстро поднимался к старому особняку над рекой. Арсений Тимофеевич хорошо знал эти места: задворки «Больницы имени Медсантруд». Когда-то здесь не раз доводилось встречаться с агентом Ирис, работавшей раньше медсестрой. Двор, к которому направлялся Чен, был нежилым, закрытым, но запутанным. По вечерам там тоже собирались нищие и пропойцы, но сейчас, в середине дня, все они были на заработках – искали, воровали и выпрашивали «копеечку на горькую». Такое место – как раз то, что нужно для нехитрой комбинации, которую он задумал.

Простые решения всегда лучшие. На Китайца давить было бесполезно – это Арсений понимал отчетливо, зная по опыту, что в таких организациях, как «Китайский чай», наказание для предателей придумано давно, и страх перед ним никогда не заставит китайца открыть рот. Остается Хулиган. «Тут шансов больше, стало быть, так и поступим», – решил Чен, чувствуя привычное ощущение прилива адреналина в кровь.

Он завернул во двор, не сбавляя скорости. Преследователи должны были понять, что он это место хорошо знал и, возможно, шел сюда на встречу. Конечно, идти за ним глупо. Но вряд ли они знали, что двор непроходной. А если так, то, чтобы не потерять его, хотя бы один сунется следом. Чену повезло – сунулись оба. Первым во двор влетел Китаец со своими свистульками, и Арсений, уже развернувшись, стремительно шел к нему навстречу. Прежде чем Китаец успел остановиться, Чен подсел и, не сбавляя скорости, левой рукой ударил того в печень, а правой, описав неширокую, но стремительную дугу, врезал сверху по ключице. Раздался негромкий хруст – сломалась кость, но Китаец этого уже не чувствовал, уходя в нокаут еще от первого удара. Рассыпались красные чертики «Уйди-уйди!». Коротким хуком левой снизу Чен сломал еще и челюсть оседающему торговцу, только успел перескочить через него и вылетел навстречу Хулигану. Тот изменился в лице, оценив происходящее, но убежать не успел. Коротким ударом ноги в пах Чен свалил и его, а когда тот решил завыть от боли, железными пальцами левой руки быстро схватил его за кадык, а в правую забрал грязную пятерню Хулигана:

– Быстро говорить: на кого работаешь?! – Арсений уже решил для себя, что китайцы должны понять, что действительно столкнулись с заезжим японцем, скорее всего, якудзой, который, хотя и не живет, конечно, ни в каком «Метрополе», все же не местный, и вряд ли есть смысл долго искать его по Москве. Чен чуть отпустил кадык и увидел, как бандит зашевелил языком, явно собираясь плюнуть в Арсения.

– Мне понятно, – быстро прижал кадык Чен и второй рукой резко отломил мизинец Хулигана. В выкатившихся глазах застыл ужас. Брызнули слезы, но заорать тот не мог – горло было сдавлено надежно. Арсений очень серьезно посмотрел бандиту в глаза и повторил:

– Быстро говорить, кто посрар. Иначе – ромать рука. Потом смерть. Китайский человек сейчас очнуться. Успеешь сказать – моя отпустить. Его не узнать никогда. Не успеешь – моя убить обоих, – и для верности сильнее сдавил пальцы.

Хулиган закивал. Арсений чуть освободил его горло, и тот прохрипел:

– Ди меня нанял. Проследить.

– Давно работаешь Ди?

– Третий год.

– Ди – кто есть?

– Разбойник китайский. Шэн называется.

– Чжоу ты знать?

Бандит еле заметно кивнул – рука Чена почти не позволяла ему шевелить челюстью.

– Чжоу – кто есть?

– Курьер. Ди несколько раз в год дань собирает. Общак китайский. Чжоу его во Владик отвозит. Там китаёзы местные принимают и к себе переправляют. А Чжоу возвращается, следующего ждет. Немножко дурью торговал раньше. Ди ему запретил. Так Чжоу теперь контрабанду возит с Владика – духи, цацки разные, сигареты. Главное – марафет. Он по кокаину спец большой, но сам не торгует – нельзя.

Чен немного подумал, прикидывая, задавать пленному следующий вопрос или нет. Не стал. Улыбнулся ему в лицо:

– Мородец. Супасибо! – и коротким ударом в нос отправил в обморок.

Тщательно вытирая руки белейшим носовым платком, Марейкис вышел со двора, предварительно внимательно осмотревшись. Похоже, что других шпиков китайцы за ним не снарядили. Чен решил не рисковать и пошел вверх по Швивой горке, собираясь сесть на Таганской площади на трамвай и сосредоточенно размышляя по пути: «Эти двое меня потеряли. Кто бы из них первый ни очнулся, китаец будет уверен, что я просто вырубил обоих и ушел. Русский ничего не скажет – будет трястись от страха. Значит, Триада, а это, конечно, Триада, точнее группировка Шэн, будет меня искать. Не меня, нет, – поправился Чен. – Будет искать непонятного японца Ода. И не найдет. Отлично. Что дальше? Чжоу – курьер Триады, возивший во Владивосток воровской общак раз в два месяца, а оттуда доставлявший наркотики и контрабанду. Забавно – никогда бы не подумал, что в Москве есть Триада. Что это значит для меня? Это значит: Чжоу непричастен к делам Тредиаковской. Он действительно ехал во Владивосток, руководствуясь своим собственным планом. Между ним и этой сорокалетней красоткой связи нет. А с Макиным? Есть ли связь с Макиным? Есть, – убежденно сам себе ответил Марейкис. – Иначе откуда в квартире у него столько денег. Остается понять, что это за связь? Только контрабанда? Или Макин приторговывал секретами, как это делал когда-то покойный Иван Карлович? Или? От волнения Чен даже остановился.

Профессор Штейнберг, пытаясь заручиться четыре года назад поддержкой Марейкиса, намекал, что авторство Меморандума принадлежит «влиятельным китайским людям». Версий по поводу того, кто были эти люди, можно напридумывать множество. Так или иначе все сводилось к трем фигурам, трем китайским маршалам: Чан Кайши, Чжан Сюэляну и Фын Юйсану. Но все они самым тесным образом связаны с семьями Триады, в том числе с семьей Шэн. Получается, что Макин, в чьем доме часто бывал, а в Харбине, судя по его показаниям, жил этот самый повар Чжоу, мог быть косвенно связан и с Шэн, и, через них, с кем-то из китайских маршалов, воюющих против Советской России, и с людьми, состряпавшими и продавшими нашей разведке Меморандум? «Надо снова допрашивать Макина. Не мне, конечно, но хорошо бы знать о результатах. Впрочем, это вряд ли. Как говорил месье Латюфф, мавр сделал свое дело, мавр может удалиться», – грустно улыбнулся собственным мыслям Арсений Чен и сел в