Ген ненависти - Джейн Коуи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты знаешь, как долго пробудешь здесь? – спросила Джинни.
– Думаю, мама хочет остаться хотя бы до выходных.
Но на самом деле он понятия не имел, что их ждет. Он надеялся, что они смогут остаться и начать все сначала, но это было до того, как Джек начал вести себя как придурок.
– Ребята собираются на музыкальную репетицию сегодня после школы. Ты мог бы прийти.
– На репетицию? Я не умею играть на музыкальных инструментах.
Она засмеялась.
– Мы играем всего около получаса. В основном мы просто тусуемся и болтаем.
– Джек будет там? – спросил он, сразу же возненавидев себя за это уточнение.
Он увидел контуры ее тела и то, каким небольшим было расстояние между ними. Ему следовало бы просто сказать «нет», но он почему-то не мог заставить себя сделать это.
– Наверное, – пожала плечами Джинни. – Он может подвезти тебя!
– Хорошо, – кивнул Саймон.
– Тогда увидимся позже!
Джинни продолжила пробежку, и Саймон как раз вовремя схватил Флэша за ошейник, не дав собаке погнаться за ней. Он наблюдал за Джинни, пока та не свернула за угол и не скрылась из виду, а затем подождал еще немного, прежде чем отправиться домой.
Он вообще не понимал, что только что произошло.
Но она предложила ему вместе потусоваться.
Так он и сделает.
Глава двадцать пять
Би
Шесть лет назад
Школы, внедрившие М-тест как параметр при отборе учеников, сообщили о резком снижении количества случаев агрессивного поведения, включая драки и сексуальные посягательства со стороны сверстников. Активисты, борющиеся за права женщин, выразили поддержку в адрес этой инициативы, заявив, что она является позитивным шагом на пути к искоренению мужского насилия в отношении женщин и девочек. Министр образования Джейкоб Николсон отказался давать свой комментарий относительно того, приемлемо ли для школ использование М-теста, но подтвердил свою уверенность в том, что для мальчиков «М+» останется доступным полный спектр образовательных услуг.
Несмотря на все усилия Малкольма, клиника пострадала от дыма лишь незначительно и была закрыта менее чем на неделю, но для Би последствия оказались сильнее, чем она могла себе представить. Было проведено расследование, в результате которого Малкольма отправили жить в интернат в тридцати милях от его дома, в какую-то глухую деревню, где он не мог причинить вреда никому, кроме себя. Антония звонила Би ежедневно и сообщала новости, чтобы убедиться, что Би знает все детали вне зависимости от того, хочет она сама того или нет.
То, что произошло, напугало Антонию, Би в этом не сомневалась. Но и она была так же напугана поджогом. Перепады настроения – это одно. Поджог был чем-то совершенно иным. А Малкольм был так молод. Она не могла не задаваться вопросом, что будет с этим мальчиком, когда он повзрослеет и вырастет.
Казалось, все оставили Зару. В последующие дни Би наблюдала, как она угасает. Она превратилась в собственную тень. И тогда Пол нанес сокрушительный удар. Он прекратил выплачивать алименты. Зара стала частым гостем у Би, а после продажи дома из-за отсутствия возможности выплачивать ипотеку и вовсе переехала к ней. Это должно было продлиться всего несколько дней. Но дни растянулись на недели. Зара пыталась купить квартиру, но отзывы о ней мешали это сделать. Как только люди узнавали, что она является матерью мальчика «М+», который пытался сжечь место работы своего отца, они отказывались иметь с ней всякое дело. Казалось, что Зара запятнана поступками сына.
– Как долго она еще пробудет здесь? – спросил Алфи у Би однажды вечером.
На тот момент Зара жила с ними около шести месяцев. Алфи стал все чаще прятаться в спальне вместо того, чтобы проводить время в гостиной, где теперь на диване со своим ноутбуком чаще всего сидела Зара, постукивая по клавиатуре и отправляя очередное электронное письмо своему адвокату, который перестал отвечать на них несколько дней назад, когда понял, что что она больше не может оплачивать его гонорары.
– Я не знаю, – честно призналась Би.
– Она не может оставаться здесь вечно. У нас нет места. Ты должна что-то сделать с этим, Би.
В доме было тесно, с этим Би не могла не согласиться. Но она также не могла просто выгнать Зару.
– Ей некуда идти.
– Что печально, но это не наша проблема.
Би села на край кровати, ее ноги подкосились.
– Я не могу поверить, что ты говоришь это. Ты всегда сочувствуешь бездомным, когда видишь их в городе, даже если мы сами в это время живем на тостах с фасолью. Так почему же ты не готов ничем делиться с другом, которому мы нужны?
– А что насчет Саймона? – поинтересовался он.
– Это не имеет к нему никакого отношения.
– Она может оказывать дурное влияние, – не согласился с ней он. – Мы не знаем, что она говорила своему сыну. Что, если она начнет говорить то же самое Саймону и он в конечном итоге сделает какую-нибудь глупость, пытаясь произвести на нее впечатление?
– Малкольм устроил этот пожар не для того, чтобы произвести впечатление на свою мать.
– Реально?
– Да. Он сделал это, потому что его отец – придурок.
Би тут же завершила разговор, отказавшись в нем дальше участвовать. Она прокралась в комнату Саймона, намереваясь спать там, но на сердце лежал камень, поэтому она встала и побрела в гостиную к Заре, которая смотрела телевизор без звука. Мерцающий свет от экрана бликовал на ее лице. Когда-то она была очень красивой женщиной. Идеальная форма лица, скулы, которые можно было увидеть только в глянцевых журналах, губы формы «лук Купидона». Но забота о Малкольме изнурила ее.
Они сидели молча. В конце концов Зара протянула руку Би и сжала ее ладонь, Би сжала в ответ. На следующее утро Алфи бросил в сумку кое-какую одежду и сказал, что собирается немного погостить у брата.
Би не могла найти в себе силы для волнения. Она не умоляла его остаться, не хандрила после его ухода. Она даже не плакала. Оглядываясь назад, стало очевидно, что все, что она чувствовала к нему, давным-давно тихо умерло. Саймону было сложнее, но он справился по-своему. Алфи мягко подводил его к теме развода родителей, поддерживал с ним контакт. В этом он был хорош. Или,
