Хоббит или туда и обратно - Джон Толкин

Вперед выступил начальник стражи.

– А это кто? — спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо.

– Сыновья моей сестры, — ответил Торин, — Фили и Кили из рода Дорина, и мистер Бэггинс, сопровождающий нас в пути.

– Если вы пришли с миром, сложите оружие! — сказал начальник стражи.

– Мы безоружны, — ответил Торин, и это было почти правдой: меч Оркрист и кинжалы отняли у них эльфы. У Бильбо был при себе меч, как всегда, спрятанный в одежде, но об этом он промолчал. — Оружие не надобно тому, кто по пророчеству вернулся в свои владения. Да нам и не по силам сразиться с вами, мы слишком малочисленны. Ведите нас к мэру!

– Он на пиру, — отвечал начальник стражи.

– Тем более ведите, — вставил Фили, которому изрядно надоели все эти разглагольствования. — Мы прошли долгий путь, устали и голодны. Наши спутники нуждаются в помощи. Довольно слов, не то мэр тебе спасибо не скажет!

– Что ж, следуйте за мной, — сказал начальник стражи и, прихватив шестерых своих людей, повел Бильбо и гномов по мосту, через ворота на городскую площадь. Это была большая круглая заводь, вокруг которой высились на сваях большие дома, а от деревянных набережных спускались к воде лесенки. Здесь же сверкала огнями ратуша, из раскрытых окон доносился шум голосов. Путники вошли в дверь и остановились, моргая от яркого света. За длинными столами сидело множество людей.

– Я — Торин, сын Траина, сына Трора, Короля-под-Горой! Я вернулся! — зычно выкрикнул Торин — начальник стражи и рта раскрыть не успел.

Пирующие повскакали с мест. Сам мэр поднялся со своего кресла. Однако больше всех удивились эльфы-плотогоны, сидевшие в дальнем конце зала. Сгрудившись перед мэром, они закричали:

– Это беглые пленники нашего короля, докучные бродяги, которые не могли сказать, кто они и откуда!

– Это правда? — спросил мэр. Честно говоря, он скорее поверил бы в слова о бродягах, чем в возвращение сказочного Короля-под-Горой.

– Правда, что король эльфов коварно подстерег нас и бросил в темницу, когда мы следовали в свои владения, — ответил Торин. — Однако замкам и запорам не остановить того, чей приход предречен встарь. Да и власть лесного короля кончается вместе с лесом. Я говорю с мэром Озерных людей, не с королевскими плотогонами.

Мэр в сомнении обвел глазами присутствующих. Эльфийский король обладал в этих краях большой властью, и мэр не хотел с ним ссориться; не верил он и в древние песни; куда больше его занимали торговля и пошлины, грузы и золото, благодаря чему он и получил свой нынешний пост. Впрочем, остальные думали иначе, и скоро дело решилось помимо него. Вести распространились по городу, как пожар. По мосткам сбегался народ. Кто-то уже запел древнюю песню о возвращении Короля-под-Горой; то, что вернулся не Трор, а его внук, никого не смущало. Толпа подхватила, и над озером разнеслось многоголосое:

Король Подземных кладов,И кубков и корон,Поправ шипящих гадов,Вернет свой древний трон.

Откроет кладовые,Устроит пир богат,А арфы золотыеВ чертогах зазвенят.

Тогда уйдут навекиПечаль и тяжкий труд —И золотые рекиНа землю потекут.

И золотые зернаПросыплются на нас, —Когда Владыка ГорныйПридет в урочный час.

Такую песню они пели, или похожую, только гораздо длиннее; к пению примешивались радостные возгласы, звуки скрипок и арф. Такого воодушевления не помнил даже самый дряхлый старожил. Лесные эльфы немного испугались. Они, конечно, не знали, как Торину удалось бежать, и подумывали, не совершил ли их король серьезного промаха. Что до мэра, тот счел за лучшее не спорить с народом, по крайней мере, сейчас, и сделал вид, что поверил Торину. Он усадил гнома в собственное кресло, а Фили и Кили — на почетные места рядом с ним. Даже Бильбо нашлось сиденье за столом на возвышении. В суматохе никто не спросил, кто он и откуда взялся — хотя в песнях о нем не упоминалось и словом.

Вскоре ликующий народ привел в город и остальных гномов. Ссадины их промыли и перевязали, после чего всех принялись кормить и обхаживать. Торину и его товарищам отвели роскошный дом, выделили лодку с гребцами, а народ на улице целыми днями распевал песни; стоило какому-нибудь гному показаться наружу, толпа разражалась приветственными возгласами.

Часть песен были старые, часть сочинили только что. В них уверенно говорилось о скорой смерти дракона и богатых дарах, что вот-вот потекут в город. Мысль эта принадлежала мэру и не очень-то понравилась гномам, но пока друзья ни в чем не испытывали нужды и быстро округлились на даровых харчах. За неделю они вполне оправились и теперь гордо выступали в новехоньких нарядах каждый своего цвета, покачивая аккуратно расчесанными и подстриженными бородами. Торин держался так, будто уже вернул себе королевство, а Смауг изрублен в куски.

Как он и обещал, гномы с каждым днем проникались все большей признательностью к маленькому хоббиту. Попреки и ворчание прекратились. Гномы пили за его здоровье, хлопали его по спине и хвалили наперебой — весьма кстати, потому что Бильбо совсем сник. Он-то не забыл ни мрачную Гору, ни дракона, к тому же сильно простыл в дороге. Три дня бедняга чихал, кашлял и не выходил из дома; даже и после этого его речи на званных обедах сводились к «Пребдого бдагодаен».

Тем временем лесные эльфы вернулись домой с грузом и застали во дворце необычный переполох. Не знаю, сильно ли досталось кравчему и начальнику стражи. Бильбо и гномы ни словом ни обмолвились о бочках и ключах, и хоббит приложил отдельные усилия, чтобы больше не исчезать. Тем не менее эльфы кое о чем догадались, хотя мистер Бэггинс по-прежнему остался для них загадкой. Так или иначе, теперь король знал (или думал, что знает), зачем гномы явились в его владения, и сказал себе так: «Ну-ну! Еще посмотрим, как они повезут сокровища через Мирквуд без моего соизволения! Впрочем, полагаю, что они сгинут гораздо раньше, и поделом!»

Уж он-то во всяком случае не верил в отвагу и в доблесть гномов, и в то, что они выйдут на бой с драконом. Он сильно подозревал, что они затевают кражу со взломом или что-нибудь подобное. Из этого видно, что король был куда проницательней горожан, хотя и сильно ошибся, как мы увидим в конце. Он разослал лазутчиков по берегам озера и на север к Горе, насколько те осмелятся подойти, а сам стал ждать.

К концу второй недели Торин начал подумывать об отъезде. Надо было получить от горожан всю возможную помощь, пока те не остыли. Поэтому гном объявил мэру и его советникам, что вскорости намерен вместе со своими спутниками двинуться к Горе.