География, История и Культура Англии - Лев Кертман

Если по глубине и проникновенности психологической характеристики портрет Сары Сиддонс весьма типичен для Гейнсборо, то по манере исполнения - резкости черт лица, контрастности цвета - эта работа представляет собой скорее исключение в его творчестве. Классицизму, преобладающему в официальной эстетике королевской Академии художеств, членом-учредителем которой был Гейнсборо, этот художник противопоставлял непосредственное восприятие натуры, всегда эмоционально окрашенное и очень близкое к идеям и образам сентиментализма.

Гейнсборо вынужден был писать немало парадных «вандейковских» портретов, причем, желая подчеркнуть преемственность, он одевал свои модели в костюмы XVII в. Но даже в этом случае Гейнсборо удавалось сочетать парадность с интимностью, человечностью образов.

Знаменитый «Голубой мальчик» - при всей декоративности костюма, обобщенности фона замечателен именно этой непринужденностью, естественностью позы, бесхитростной ясностью юного лица, очень живого и переменчивого. Столь же сложен и хранящийся в Эрмитаже портрет герцогини де Бофорт. Конечно, он декоративен, но в то же время мечтательное, одухотворенное лицо женщины, с устремленным вдаль, мимо зрителя, взглядом, полуоткрытыми губами, непринужденным жестом руки - все это бесконечно далеко от классицистских канонов, как далеки от них и воздушность, почти бестелесность образа.

Гейнсборо умел не только внести даже в традиционный парадный портрет глубокую психологическую характеристику, но и передать настроение человека; вот почему его работы не оставляют зрителя равнодушным и сохраняют до наших дней свое чисто эстетическое, а не только историческое значение. Гейнсборо писал мелкими мазками, нередко свободно вкрапливая один цвет в другой, и картины его поэтому очень близки к быстро меняющейся натуре, жизненны, переменчивы. Это новаторство в области живописной техники, во многом приближающееся к будущим достижениям импрессионистов, порождалось не просто жаждой новизны, а именно идейно-эстетическими задачами, которые ставил перед собой художник. Легкость, музыкальность его полотен (недаром второй страстью Гейнсборо была музыка) великолепно выражали специфическими средствами живописи сентименталистское неверие в «царство разума».

Наконец новаторство Гейнсборо с наибольшей очевидностью проявилось в его пейзажах, которые положили начало английской Школе пейзажистов первой половины XIX в. Художник, достигший наибольших высот в этом жанре, - Джон Констебль писал впоследствии, что пейзажи Гейнсборо всегда вызывают у него слезы. Сам Гейнсборо настолько любил ландшафт «старой Англии», что пытался даже портреты писать на фоне пейзажа, который приобретал у него самостоятельное значение и отнюдь не носил условного характера, как у его предшественников-классицистов.

Глава 4

КОНЕЦ КЛАССОВОГО КОМПРОМИССА 1688 г. И БОРЬБА БУРЖУАЗИИ ЗА ВЛАСТЬ

Французская революция и классовая борьба в Англии

На рубеже 80-х и 90-х годов XVIII в. во внутренней истории Великобритании не произошло какого-либо сдвига, который давал бы основание говорить о начале нового периода английской истории. Такой сдвиг произошел вне Англии - Великая буржуазная революция конца XVIII в. во Франции.

Отношение всех классов и группировок английского общества к французской революции определялось не столько различиями в трактовке происходивших во Франции событий, сколько расстановкой классовых сил в самой Англии. На ранних стадиях революции (примерно до лета 1792 г.) борьба в Англии развернулась между двумя лагерями - сторонников и противников революции, причем на этом этапе широкие круги промышленной буржуазии выступали против феодально-олигархической реакции.

Буржуазно-либеральное восприятие французской революции как торжества «принципов 1688 г.», т.е. идей конституционализма, ярко отразилось и в собственно политических декларациях, и в поэзии, и в живописи. Знаменитый политический карикатурист Джемс Гилри (1757-1815) именно в связи с первыми победами французской революции решился выступить в новом для него жанре аллегорического рисунка. Его «Приношение свободе» изображает коленопреклоненного Людовика XVI перед богиней свободы, которая сидит на развалинах Бастилии. Отражая настроение радикальных кругов английской буржуазии, Гилри в 1789- 1792 гг. всей мощью своего сатирического дара обрушился на короля, которого он изображал скрягой и идиотом, членов королевской семьи - пьяниц и развратников, министров, реакционеров всех мастей. Всесильный Уильям Питт Младший представал перед зрителем в образе то ястреба, то смерти, то ведьмы - выдумки Гилри были неистощимы.

Восторженно приняли французскую революцию и молодые поэты складывавшейся в то время «Озерной школы» (или лэйкисты - от английского lake - озеро) -Уильям Вордсворт (1770-1850), Самюэль Кольридж (1772-1834) и Роберт Саути (1774- 1843). В оде «На честь взятия Бастилии» Кольридж не только безоговорочно поддерживает и прославляет восставший народ, но и рассматривает его как носителя справедливости. Вордсворт дважды посетил революционную Францию и воспел ее борьбу за свободу в поэме «Описательные наброски». Сочувствуя страдающему народу, лэйкисты в стихах этого периода резко осуждают буржуазный строй, принесший столько бедствий и иссушающий человеческую душу. Но они могли противопоставить этому строю только патриархальный быт прошлого, идеализированно воспринимаемый ими как счастливый мир бездумных радостей на лоне прекрасной английской природы.

На французские события откликнулось и «Общество революции», созданное вигской знатью и интеллигенцией в честь «славной революции» и призванное поддерживать в народе представление о вигах как о защитниках демократии и вообще «принципов 1688 г.» Среди деятелей «Общества» были такие выдающиеся политики, как великолепный оратор и либеральный демагог, лидер вигов Чарльз Фокс, знаменитый драматург и политический деятель Ричард Шеридан, видный ученый и радикальный публицист Джозеф Пристли, мыслитель Ричард Прайс и др. Именно по инициативе Прайса «Общество революции» направило торжественный адрес Национальному собранию Франции, выразив пожелание, чтобы свобода «распространилась по Европе и по всему миру».

В речах Прайса на заседании «Общества революции» была высказана мысль, что французская революция пошла дальше английской «революции» 1688 г., и теперь уже Англия должна догонять Францию по уровню политического развития. Это, однако, отнюдь не означало, что он призывал к новой революции в Англии. По существу, программные требования либеральных элементов не шли дальше проведения парламентской реформы.

Именно в полемике с Прайсом Эдмунд Берк написал свои «Размышления о французской революции» (1790) -книгу, ставшую своеобразным манифестом идей английской и международной реакции. Недаром Георг III рекомендовал «каждому джентльмену» прочесть эту книгу, а французский король Людовик XVI пытался в последние месяцы перед падением монархии перевести ее на французский язык. Составив себе имя либеральными нападками на торийскую олигархию 60-70-х годов, Берк стал в конце жизни идеологом крайне реакционных кругов английского господствующего класса. Берку не столь важно было осудить с позиций феодальной реакции французскую революцию, сколь нанести удар по всей системе взглядов Просвещения.

Каждый период, уверяет Берк, может развиваться лишь в русле традиции, созданной предками, причем главным законом существования общества является «закон сохранения» (conservation). Любая ломка общественного и политического уклада, любая попытка создать совершенно новый порядок вещей, построенный в соответствии с выводами разума, противоречит этому закону.

Берку удалось частично уловить слабость просветительской социологии - ее абстрактный характер; не без основания он указал также на значение исторической традиции в судьбах народов. Но традиция превращалась в его трактовке в самодовлеющую и почти мистическую силу, навеки предопределяющую политические принципы и политическую организацию данного народа. Из его концепции вытекает не только категорическое отрицание революции, но и специфический подход к эволюции государственных форм и политической жизни. Изменения в государстве он считает возможными лишь в случае крайней необходимости, и притом с наименьшим отклонением от сложившихся учреждений и принципов управления. Такова была политическая концепция нового торизма, возглавленного Питтом Младшим, и идеи Берка стали теоретическим обоснованием политики всесильного премьер-министра; эти же идеи во многом характерны для всей последующей истории торийской партии.

Прославляя феодальную эпоху, призывая вернуться к тем временам, когда люди будто бы не руководствовались велениями расчета и разума, Берк становится предшественником и теоретиком реакционного романтизма. Именно в духе позднейшей художественной практики романтиков (хотя и не без влияния сентиментальной прозы) Берк рисует образ страдающей красавицы - французской королевы Марии Антуанетты и скорбит о том, что нет рыцарей, готовых умереть за нее. Д. Пристли остроумно заметил, что Берк пишет о королеве, «словно рыцарь, поклявшийся защитить ее честь».