Мемуары графа де Рошфора - Гасьен Куртиль де Сандра

Господин де Тюренн не успокоился, перейдя через Рейн. Он еще переправился через Некре и, вынудив маркиза Бранденбургского уйти за Майн, форсировал еще и эту реку. Я не знаю, почему маркиз так поступил, ведь у него было на треть больше солдат, но, видимо, он боялся проиграть сражение, а посему оставил всю свою страну. Как бы то ни было и кто бы ни начал эту войну, он первым стал искать мира, и ему пообещали уйти с его территории при условии, что он больше не будет вмешиваться не в свои дела. Таким образом, бранденбургский вопрос был решен, и господин де Тюренн вернулся к Рейну. Его войска вернулись такими уставшими, что на них жалко было смотреть. Однако не успели они отдохнуть, как пришлось снова начинать боевые действия, так как король собрался взять штурмом Маастрихт, который он не решился атаковать в прошлом году, хотя в окрестностях города все это время стояла одна из армий.

Людовик XIV во главе французских войск под Маастрихтом

Гарнизон города тоже не решался на активные действия. Во время этого бездействия некоторые офицеры даже просили разрешения пострелять из пистолета, чтобы потренироваться в этом. Среди них был некий Соммардик, который, впрочем, не только стрелял, как другие, но и постоянно совершал вылазки, дразня противника. Этим он хотел показать, что у него есть характер и он ничего не боится, а я лишь посмеивался над ним. И вот тогда, чтобы мне все это доказать, он заявил, что если я сомневаюсь, то могу сам выстрелить в него из пистолета с трех шагов. На эти слова все засмеялись, и он, видя это, вновь предложил мне проверить, правду он говорит или нет. Я отказался, но тогда он сказал, что если я не хочу проверить его отвагу сам, то могу хотя бы посмотреть своими собственными глазами на то, что сейчас произойдет. Сказав так, он вскочил на коня и помчался на расстоянии пистолетного выстрела от крепостных укреплений, просто так, без особой цели. В него было сделано около двухсот выстрелов, но он вернулся невредимым, заявив, что это у него такая забава — прогуливаться под выстрелами врагов. Доставив удовольствие всей армии и мне лично, знавшему, зачем он это сделал, он спросил, верю я ему или по-прежнему не верю. Понятно, что увиденное показалось мне каким-то не совсем естественным, но ему я ответил, что это была случайность, что если он повторит это же завтра, то непременно будет убит.

Тем временем все было готово к осаде Маастрихта, во время которой я по приказу господина де Тюренна отправился в Эльзас и Лотарингию. Проезжая через Бесфор, я нашел там губернатора, который был таким новичком в этом деле, что совсем не мог командовать, и я не мог не сказать об этом своему генералу.

Будучи человеком очень умным, он ничего мне не ответил, но маркиз де Флоренсак, младший сын герцога д'Юзе, после этого спросил меня, откуда я родом, если не знаю, что теперь все вопросы решают женщины, а человек, о котором идет речь, — брат мадам де Ментенон, верной хранительницы секретов мадам де Монтеспан, любовницы короля. Потом он дал оценку и военному министру, заявив, что, что бы мы ни думали, он следовал примеру господина де Кольбера, правившего при мадемуазель де Лавалльер, и господин де Лувуа хотел быть тем же при мадам де Монтеспан, так как он сам посодействовал ей в том, что она дошла до такого высокого положения. Все были удивлены, что он рассуждает о подобных вещах так серьезно, ибо он сам происходил из семьи, в которой было принято говорить невесть что, а он был едва ли не первым в семье, кого можно было назвать храбрым. В самом деле, члены семейства д'Юзе крайне редко бывали на войне, а посему в скандальной хронике утверждалось, что он и не является законным сыном своего отца.

Что же касается господина губернатора, то, как мне сказали, он обязал город делать себе большие подарки, и на него даже хотели пожаловаться королю. Я рассказал об этом маркизу де Флоренсаку, а тот ответил, что этому нечего удивляться, так как этот губернатор прошел отличную школу у маршала де ля Ферте, который был в этом деле таким хорошим учителем, что час учебы у него стоил месяца учебы у любого другого. А потом он поведал мне, чем занимался этот маршал, когда сам был губернатором Лотарингии. Он рассказал мне столько, что, если бы я решился пересказать сейчас все, это заняло бы не меньше двух дней. Однако, среди прочего, я узнал такую вещь, которую трудно забыть, и я хочу привести ее в качестве примера, чтобы было понятно, о чем идет речь. Он рассказал мне, что когда этот маршал приехал в Нанси, видные люди города принесли ему много разных подарков, в том числе кошелек с золотыми слитками, каждый из которых весил как два луидора. Это, с одной стороны, было представлением Нанси, а с другой стороны, это предназначалось на нужды города. Когда все ушли, маршал посмотрел на эти слитки, нашел их великолепными, и ему захотелось иметь еще один такой кошелек. Для этого он послал за членами магистратуры, прикинулся, что ничего не понимает, и спросил, от кого был кошелек. Ему ответили, что это было от города Нанси.

— Вы смеетесь надо мной, — сказал он им, — это совсем не так. Однако вы должны сетовать на себя сами, если у вас все так получилось. Пусть это вам будет небольшим уроком, если не хотите получить большой, и старайтесь больше не ошибаться. А чтобы вы лучше поняли, что я говорю сущую правду, я советую вам побыстрее приготовить еще один такой кошелек.

Члены магистратуры поняли, что это должно было означать, и не стали связываться с ним из-за примерно четырехсот пистолей, а принесли ему еще один кошелек со слитками, на этот раз большими, как медали.

Я не решился доложить об этом виконту де Тюренну, как я обычно рассказывал подобные вещи другим, так как он не любил злословия. Он вообще был до крайности скрупулезным человеком, так что всякие мелкие личности противоположного склада даже говорили о нем, что он — человек из другой эпохи. Однако природа иногда все же дает нам людей, опровергающих подобные мнения. Про них можно было бы сказать, что они походят на отца нынешнего герцога дю Люда, который однажды, в присутствии Марии Медичи, которая попросила вуаль, не удержался и позволил себе довольно рискованный каламбур:

— Корабль, стоящий на якоре, не нуждается в парусе[98].

Тем временем, когда мы заключили мир с Бранденбургом, это не помешало разгореться огню в Германии. Император, имевший интерес в том, чтобы наш король не подходил так близко к Рейну, заключил множество соглашений с различными принцами, обязав их всех объединиться. Герцоги Брауншвейга были очень довольны такому повороту, так как опасались столь сильного соседа, у других были схожие интересы, и король был вынужден не только послать войска в Эльзас, но и сам поехал туда после взятия Маастрихта.

Мария Медичи

Господин де Тюренн отвечал за эту часть границы, и я жил в Меце рядом с домом, который был выделен графу д'Илю, полковнику кавалерии, чей полк стоял рядом. Так как я чувствовал себя не очень хорошо, я ложился спать рано. Однажды я был разбужен сильным шумом, как будто в доме что-то взорвалось. Я быстро вскочил прямо в ночной рубашке, чтобы посмотреть, что случилось, а потом, поняв, что это на улице, я выглянул в окно и увидел графа д'Иля, звавшего на помощь. Я плохо знал этого полковника, который был каталонцем, но знал, что он стал хорошо жить уже после господина кардинала де Ришельё. Но я оделся, схватил шпагу и не успел спуститься вниз, как натолкнулся на громко кричавшего человека. Я спросил его, можно ли чуть-чуть успокоиться и в чем причина беспорядка. К счастью, это был мой знакомый, мы однажды с ним вместе жили в гостинице в Вердене.

— Да, месье, — сказал он, — будьте судьей, вы военный, и вы мне скажете, что это. Этот господин, поселившийся со мной, слишком много выпил и поел, а потом потребовал, чтобы я доставил ему служанку. Что это значит, за кого он меня принимает? Вы же знаете меня как человека чести.

Уверяю вас, что подобные слова заставили меня посмеяться, хотя сначала я был настроен очень серьезно. Увидев, что собралось уже множество народа, я попросил его уйти, пообещав, что сам все улажу. Ему было трудно согласиться на это, он говорил, что имеет дело с дьяволом, который лишь посмеется надо мной. Я сказал ему, чтобы он ничего не боялся, и он ушел к себе в дом, где мы нашли графа д'Иля, закрывшегося с одной из служанок и требовавшего, чтобы она переспала с ним. Я назвал себя и попросил его открыть дверь, но, видя, что он этого не делает, я сказал, что меня прислал господин де Тюренн и что он меня узнает, сразу как увидит. Я предпринял все меры предосторожности, и, чтобы он не сопротивлялся, я сказал, что господин де Тюренн не знает, что происходит, но скоро может узнать, если шум продолжится. Я попросил его подумать о том, что произойдет после этого, ведь он ненавидел любые беспорядки, а если ему нужна женщина, то завтра у него их будет хоть двадцать, если ему так хочется, но сейчас нужно прекратить дебоширить, что человеку чести не стоит так себя вести, что могут подумать, что он напился, и еще есть время все уладить.