Вороний закат - Эд Макдональд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как вы спустились в ущелье? – поинтересовалась Валия.
Амайра тоскливо глянула на нее и быстро отвернулась. Ну да, не слишком-то приятно смотреть в глаза цвета серебристого металла. Лучше уж – на изуродованного Василова.
– В зале наверху есть лестница, ведущая наружу.
– Вы пришли через Сумеречные врата? – спросил я.
– А ты знаешь другие пути? Мы за несколько океанов и тысяч миль от людей. Думаю, куклы Саравора явились так же.
– Если выберемся отсюда, придется воспользоваться Вратами снова, – заметил я.
– У вас есть вьючные мулы, лошади?
Я покачал головой.
– Тогда мы не воспользуемся Вратами, – мрачно заключила Амайра.
– Я хочу зашить Василову рану, – вмешалась Валия, и они с Амайрой переглянулись.
– Пойдем, – Амайра взяла меня за руку и увела от остальных.
Мы пересекли зал и подошли к неподвижному и безразличному призраку Эзабет, застывшему в луче. Призрак не заметил нас, погруженный в созерцание бегающих по руке языков пламени.
– Видишь ее? – спросила Амайра.
– Да. И ты тоже?
– Конечно. А Василов не видит. И я не пойму почему. Наверное, он просто не помнит. Ведь от Эзабет только память и осталась. Полагаю, ее время на исходе. А тогда, в суде, она казалась такой сильной…
– Другие также не замечают Эзабет, а Валия видела всего один раз.
– Может, Валия не желает видеть? Не знаю. Эзабет еще снится тебе?
– Иногда, – ответил я. – Но иначе. Раньше она просила о помощи, а теперь – это просто сны. Я думаю, Эзабет уже не здесь. И совсем другая.
Я замолчал. Мне не хотелось говорить про Эзабет. Слишком уж было больно. Амайра поняла и крепко обняла меня. Эх, взрослая моя девочка. Какие теплые руки…
– Хорошо, что он послал тебя.
– Мы не сможем вернуться Сумеречными вратами, – напомнил я.
– Сможем, если найдем, кого принести в жертву. Врата питают мертвые. Но нужна свежая кровь, чтобы выманить Высоких. Посмотри вокруг. Видишь живое?
– Почему Воронья лапа послал вас сюда, не продумав способ возвращения?
– Мы взяли зверей, – возразила Амайра. – Но они ошалели, вырвались и убежали, когда мертвецы вышли из могильников. Попытайся я удержать их, они утащили бы и меня.
Призрак Эзабет встал на цыпочки и лениво повернулся – плененный светом на дне вселенской расщелины, потерянный, далекий, остающийся лишь до тех пор, пока жива память об Эзабет.
– Надеюсь, вы добыли то, за чем пришли.
– Добыли, – спокойно ответила Амайра. – Лежит в ящике у Василова. Он истратил почти все запасы фоса, когда проплавлял дыру во льду. Потом пришлось взяться за топор. Но мы прорубились и вырезали, сколько смогли.
– Что именно вырезали?
– Все как обычно. В ящике – засохшее сердце ледяного демона. Магам вечно нужны сердца.
Амайра вздрогнула.
– Не трогай его, капитан-сэр. Если тронешь, увидишь то, что тебе не понравится. Ужасы из тех времен, когда демон бродил по земле. Такое хочется поскорей забыть.
– Это и есть оружие Вороньей лапы?
– Само по себе – нет. Сердце может стать сосудом, как стал им глаз Шавады для магии душ. Саравор собирался использовать его, чтобы вознестись. Но глаз был всего лишь частью Глубинного короля, а тварь во льду… она неизмеримо крупнее. Подобную тварь Глубинные короли пытались разбудить в океане. Ее способность поглощать магию в миллионы раз больше, чем у королей. Пусть Глубинные короли и бессмертные колдуны, по сравнению со здешним демоном они просто дети. Потому Безымянные и посылают Давандейн в Адрогорск. Хотят использовать там сердце демона, но как – не говорят.
– Не нравится мне это, – заметил я.
Похоже, Амайре не нравилось тоже.
В зале раздалось шипение – кто-то, стиснув зубы, старался сдержать стон. Мы поспешили вернуться. Сильпур закатал рукав, обнажив татуировку ворона на предплечье. Такого ворона я никогда не видел: без перьев, с нетопырьими крыльями и длинным изогнутым клювом.
– Жгут! – воскликнула Амайра и расстегнула ремень, но Сильпур покачал головой, мол, не надо.
Ворон – больной, увечный, наполовину лысый – медленно и с трудом выбирался из руки. Жалкий клочок былой силы – если она вообще осталась у Вороньей лапы. Сильпур и глазом не моргнул, когда уродец лез сквозь его живую плоть. Прежде мне не доводилось видеть, как ворон выходит из кого-то. Затем птица заговорила – только с Сильпуром и на языке, которого я не слышал за все мои годы в Валенграде, этом плавильном котле племен и народов. Птица едва выдавливала слова из увечной глотки, шептала бессильно, поучала, а Сильпур молча глазел на нее, вопросов не задавал и лишь время от времени кивал. Договорив, полулысый уродец рухнул на лед. Из выжженных глазниц потянулся дымок.
– Пора идти, – объявил Сильпур.
– Нельзя трогать Василова, – возразила ему Валия. – Рана откроется.
Зеленые глаза Сильпура вдруг сделались холодней и бесчеловечней, чем серебряные Валии.
– Пора идти, – повторил он.
Глава 19
У меня оставалось еще много вопросов, ответы на которые хотелось получить поскорее, но я понимал: чем раньше мы уберемся отсюда, тем лучше. О самом главном – об инструкциях Вороньей лапы – спрашивать не имело смысла. Ход мыслей босса я знал чуть ли не лучше, чем свой. Можно удивляться, но, при своей необычайной мощи, Воронья лапа был существом простым. Бери все, не отдавай ничего, выигрывай любой ценой, и никаких компромиссов. Чтобы проникнуть в разум великого Безымянного, достаточно понаблюдать за стервятником.
На Василова я старался не смотреть. Он был ранен, слаб.
Подходящая жертва.
Мне следовало отдохнуть. Сильпур позволил нам задержаться на час. К Василову он не проявлял интереса, не помогал, просто уселся на оставленный штопаными тюк и застыл, будто статуя. Интересно, как давно Сильпур послушно выполнял поручения Вороньей лапы? Многих ли убил, часто ли выходил на бой в нескончаемой войне? Он ведь с полным равнодушием принимал приказы и наверняка не считался ни с чем, выполняя их. В записях «Черных крыльев» сказано, что капитан Нарада привезла Сердце Пустоты в место, ставшее Бесконечной прорвой, средоточием Морока. Думаю, Нарада догадывалась о последствиях, понимала, сколько жизней заберет оружие ее хозяина. Была ли она жестокой и равнодушной, как Сильпур, сожалела ли? А может, прониклась величием миссии, необходимостью великой жертвы? Или просто оказалась слабой и податливой?
Сильпур слабым уж точно не был.
Отведенный нам час прошел скверно, под стоны боли. Свою рану я и осмотреть толком не успел, так быстро она затянулась. К ней слетались мотыльки голубого сияния. Я глядел на Эзабет, пытался заговорить с ней, но она не замечала меня – безразличная, бесконечно далекая. Годы назад я поклялся освободить ее, пусть для того и потребуется целый век. Кажется, мне придется снова нарушить обещание.
– Ладно, я уже долго живу без тебя. Придется немного еще.
