Похоть - Эльфрида Елинек

У каждого из нас своя забота: кого любить и чем питаться.

Никто не посчитал бы их чувства поддельными, наоборот, каждый принял бы их за истинные драгоценности, которыми украшают себя другие: толпы потертых тел, которые, изменившись к лучшему (новая обувь!), бредут путями своих мелких влюбленностей и беспокойно скользят по паркету. Человеческий хор, который направляет многоголосое эхо в кресле-подъемнике к отцу Небесному прямо на небо. Он создал эрогенные зоны, которыми украшает себя женщина по вечерам, и она прячет под ними свою работу, прежде чем кто-нибудь успеет достойно ее оплатить. Мужчины потрясенно заглядывают в дырки женщин, которые проделала жизнь, и застывают в ужасе, словно они и раньше знали: коробочка, из которой им много лет сыпали зерно, давно пуста. Однако на человеке повисла любовь. А завтра рано утром им нужно успеть на первый автобус, и не важно, сколь беспомощно они подлаживаются к своим женам, которые лепятся к ним и к их коротким стволам, все равно: огонь, пли! Работа не валяется на улице.

Другие тоже проходят этими путями смерти. Некоторое время они идут вместе, громко дышат перед воротами, чтобы им открыли. И туда приходит еще больше людей, которые упали в объятия своих слабых ветвей, чтобы членами своего тела сплестись воедино. Чтобы быть вместе, когда им придется предстать перед Прорабом. Надо же что-то уметь делать! Для начала неплохо бы было стать побольше и большим числом, если уж человек никнет под взмахом косы, которой фабрика размахивает каждый день. Владельцы выбирают среди добычи самое лучшее, лучшее из того, что они в этом году получили на пляжах Римини и Каролы, где они, расцветая пышным цветом, оказываются погребенными под осыпью недолговечных радостей.

Директор фабрики волочит жену к машине, чтобы сократить и без того короткий перерыв в работе своей еще большей работоспособностью. Его передатчик шлет ей в ухо слова любви, она принимает их, топая ногами и что-то бормоча, словно пары влюбленных слушают танцевальную музыку после полуночи без стереоустановки. Окно, в проеме которого мы видим один из разноцветных спортивных костюмов, представленных во всех кафе для отдыхающих, обычно более невзрачных и меньшего размера, по-прежнему упорно освещено. Молодой человек одергивает рукава с вязаными манжетами и вглядывается в этих бесцветных людей, которые в своем роде совершенны, если учитывать их доходы от людских трудов и их влияние на политику в федеральном собрании. Как чудесно петь вместе с богатыми и все же не принадлежать к их фабричному хору! Научиться их обычаям, но при этом не торчать в полях и не стричь себе волосы во время сбора урожая! Оба автомобиля, словно огромные буйволы, пасутся бок о бок перед домом, и одно из животных сейчас начнут потрошить. Открывается дверь, включается лампочка. В родные края Герти летят слова ласки. Отец семейства пришел сюда не карать, а утешать и вновь брать в свое владение, и за его воротами уже разливается сияние, словно над большим городом в ночи. У него нет других желаний, кроме как заполучить свою жену, которой ему вполне достаточно, в противоположность другим, что никак не могут перестать развлекаться, петь и болтать о том, какая из фотографий в специальных журналах им приглянулась больше. Как они вкалывают на своих половых предприятиях после окончания рабочего дня! И взгляните, что они выловили для себя, эти щуки в пруду, где водятся карпы: мне кажется, иногда природа не выказывает никакого снисхождения. Директор тянется к своей жене, ему знакомы ее широкие переулки. И пока тихий домосед за своим окном все еще парит в вышине, листая любимый каталог мотоциклов, директор опрокидывает Герти на передние сиденья (он нажал на специальную кнопку, я вам не скажу, на какую), задирает ей платье и берет в оборот ягодицы, чтобы через дамбу проникнуть в ее внутренности, куда доступ посторонним воспрещен. Руки нежно мнут ее вымя, язык дружелюбно извивается в ухе. Этим он занимался уже не раз, ведь одно здание так любит пристраиваться к другому, не для того, чтобы подставить плечо соседу, а чтобы помучить его хорошенько. Правда, здесь немножко неудобно, лето давно прошло, дорога расположена в стороне, животные приятны на вкус, и все попадает в предназначенные для этого помещения или, по меньшей мере, недалеко от входа в ее пещерку. Прибой накатывает на нее, словно во сне, и занимает место на охотничьей вышке, высящейся посреди ландшафта. Внизу, в расплывчатой зоне видения полевого бинокля, сплетаются друг с другом руки и ноги, которые мечутся туда и сюда между работой, деньгами и сильными мира сего, не любящими одиночества. Им требуется постоянно ложиться друг на друга и непрестанно вкладывать друг в друга. Труд людской стремится к новой цели, погода холодная, и каждый раз, когда директор вытаскивает наружу своего крепыша, он бросает торжествующий взор на молчаливого почитателя, торчащего в окне. Для этого ему приходится слегка повернуть шею. Может быть, молодой человек тоже сейчас гоняет себя на полную катушку! Мне кажется, он действительно этим самым занят. Мы, мужчины, образуем сообщество ниже пояса. То есть мы принадлежим нашим женщинам и, не сопротивляясь, прямо на улице берем протягиваемые нам счастливые лотерейные билеты. Займем место друг в друге! Мне кажется, Михаэль запустил руку в спортивные штаны и набивает собой свою одежду. Платье Герти полностью расстегнуто, и мешки ее грудей вываливаются наружу, прошу прощения! Не страшно, если директор при этом выпускает из себя газы, в глубине он уважает праздничный вид и качество, мы его простим. Женщину вжимают лицом в сиденье, словно в этих кожаных тенях скрыта желанная дрема. Ее ноги торчат из распахнутой дверцы справа и слева. Муж, громко ревущий туземец, в распоряжение которого мы отдали нашу родину, чтобы он сделал из нее бумагу (деревья все равно и так были приговорены к бритью наголо), чувствует себя здесь как дома намного больше, чем мы когда-нибудь! Я слышу, как этот кенарь орет во время пения. Он заходит к Герти со стороны и втискивает в нее свои влюбленные пальцы.

Он говорит с ней ласково, описывая точные попадания в мишень, которые принесут ей приз. Потом он снова с грохотом обрушивается в ее дыру. Он ненадолго выходит наружу и ощупывает свой скипетр: мы видим, сколь несоразмерны и неизмеримы шаги его. Женщину исследует специалист своего дела, который копит силы под капотом и снова посылает вперед своего маленького коммивояжера, да, более того, он лично сопровождает своего полномочного представителя, это дело мы обделаем как надо, а потом задвинем за ним все прочные засовы.

Все тайны Герти давно раскрыты нараспашку, ее запертые ворота распахнуты, директор отвешивает ей удары по седалищу и спине, так приветствуют близких друзей, тут уж мы точно не разминемся друг с другом. Директор въезжает в нее на колесах своего языка, кто нам об этом расскажет? Молодые мужчины в деревне заняли свой пост перед постерами с обнаженными женщинами и надеются, что на них обратят внимание, когда придет время распределять посты. Они хотят получать, но не любят платить. Их женщины помогают им своим бессмертием и высоким уровнем смертности рабочих мест. Директор идет своим пылким путем в одиночку. Каждому известна его по-юношески могучая струя. Жене, беспорядочно перемешанной с ним, приходится терпеть его присутствие в своей заднице, там есть еще много тропок, и много таких, которые протоптаны основательно. В то время как другие люди отданы на произвол болезней, этот господин невозмутимо угощается за привычной стойкой, откуда родом, тут, по соседству, и его ребенок. Нет причин для страха, в этих краях его член обретает надежный покой. Возбужденный зверь совершает пробежку в женщине, в которой он пошел в рост. Теленочек легко ловит себя цепью, которую сам и порвал, и, наконец, замирает, пока не выстрелил на полную катушку. Женщина отмечена тяжелой печатью пребывания в ней знакомых шагов. Ничего страшного, зато она получит в награду хороший крем и хороший денежный подарок. Не подмажешь, не поедешь. И скоро свежая зелень вновь растопырится в разные стороны, чтобы мужчина мог щипать ее побеги.

Что за божественная скульптурная группа, которой вскоре все же придется отдохнуть. Прижавшись телом к телу, они угрожают друг другу. Визжа из-за нескольких последовавших промахов, директор вяло падает на жену, столь удачно оснащенную. Он собрал основательный урожай на ее самом дорогом, настоятельно рекомендуемом поле, новые корма тут уж не скоро взойдут. Его поток бурно изливается наружу, и боги вместе с заместителями директора по персоналу с силой отбирают то, что принадлежит только им, у слуг, преподнесенных на золотой тарелочке. Выберите и вы самое лучшее из этого множества и посмотрите: у вас это уже есть дома, назовите ее своей лучшей половиной, и пусть она стоит перед раковиной с грязной посудой, пусть чистит, драит и потеет!