Огнетушитель Прометея - Дарья Донцова

– Да, – поразился Весенин. – Как вы догадались?

– Инночка была моей лучшей подругой, – ответила Зотова, – я все о вас знала.

Николай подождал, пока Алла завершит прием, и позвал ее в кафе. Вот так и начался их роман, который продолжался до смерти Аллы, умершей через несколько дней после трансплантации почки.

– А что это за история была с деньгами, полученными от клиники? – спросил Макс.

Николай Георгиевич сжал губы в тонкую линию, потом нехотя сказал:

– В день, когда Рае стало плохо, Аллу положили на очередной диализ. Я не имел возможности соединиться с ней, посоветоваться, рассказать, что с женой, и, естественно, вызвал «Скорую» из клиники. Аллочка там уже не работала. И, кстати, она предупреждала меня, что лучше разорвать контракт с этой клиникой, в ней не осталось знающих специалистов. Прежний владелец умер, дело перешло к его сыну-балбесу. И если в первое время после смерти старого хозяина все еще шло по накатанной, то теперь клиника превратилась в скопище неучей. Но, понимаете, я думал, что в Зотовой говорит обида. Ее заставили уволиться, поступили некрасиво с врачом, которая служила не один год, выставили на улицу больную женщину.

– Ясно, – протянул Макс.

– Я попал в ужасное положение, – бормотал Весенин, – Рая скоропостижно умерла, у Вали от стресса началось обострение диабета, Лариса впала в истерику, да еще Аллочке стало совсем плохо, ее поместили в стационар. Но через пару дней ей полегчало, Алла вернулась домой, и я рассказал ей о своем горе. Зотова попросила медицинские документы Раисы, и я ей их передал. Она позвонила мне ночью и сказала: «Коля, это не корь! Врачи ошиблись, неправильно лечили Раису, ты должен подать на них в суд». Я был шокирован. На следующий день Алла объяснила, как поняла, что Раису свела в могилу не детская инфекция. А я ей сказал, что судиться с центром пустое дело. Кроме того, мне не хотелось травмировать дочерей. Будь я один, наверное, начал бы процесс, но Валя с Ларой, подумал я, не переживут, если узнают, что их мать можно было спасти. Только Алла упорствовала: «Я напишу тебе, что надо говорить. Ступай к балбесу Илье, он заплатит тебе за молчание». Но я опять отказался. Не собирался получать деньги за смерть Раисы.

– И тем не менее взяли их! – напомнил Макс.

Весенин нахмурился.

– А вы бы проверили не только приход на моих счетах, но и расход. Вся сумма, до цента, отправилась в Германию. В России Аллу поставили в очередь на трансплантацию, она оказалась в списке двадцать второй. Вроде не очень долго ждать? Как бы не так! В нашей стране донорство не развито, родственники умерших не дают согласия на изъятие органов. Очередь практически не двигалась. Почка у Аллы отказала почти мгновенно. Мы поехали жарким летним днем купаться. Еще радовались, как дети, что смогли урвать сутки для себя. Раиса тогда отправилась в командировку в Питер, на слет директоров детских садов России, Лара умчалась на гастроли в Минск, а Валя отдыхала с подружками на Кипре. Нам с Аллой выпал уникальный момент, вот мы и отправились на озеро Круглое. Я попробовал воду и расхотел купаться, холодно показалось. Аллочка же наплавалась вдоволь, на берег выходить не хотела, я ее еле вытащил. Потом мы на травке повалялись. Вечером у Аллы заломило поясницу. Сначала она решила, что радикулит прихватил, но нет, началось воспаление в почке, и почти сразу та перестала функционировать. Мы начали бороться. Я понял, что в Германии у Аллы есть шанс, и предложил ей лететь за границу, пообещал оплатить все расходы. Но она категорически отказалась: «Спасибо, Коля, не хочу грабить твою семью. Никогда не жила за чужой счет и сейчас не намерена. Положение мое не трагично, подожду бесплатной трансплантации. Ее в России прекрасно делают, у нас много хирургов с золотыми руками». Вот только Аллочке делалось все хуже. Когда умерла Рая, я испугался, что потеряю еще и ее…

Николай Георгиевич закашлялся.

– И тогда вы сказали Зотовой, что выбьете сто тысяч из медцентра и на них она отправится в Германию. Деньги не из бюджета вашей семьи, взяты у врачей, неправильно лечивших Раису, – продолжила я.

– Вам это кажется диким? – поднял на меня печальные глаза Весенин. – Ну да, со стороны выглядит не очень красиво – взять деньги за смерть жены и вылечить любовницу… Но Раю-то уже не вернуть, а Аллу можно было спасти. Мы с Надей двое суток уламывали ее, пока она не сдалась и не согласилась! Аллочка была удивительным человеком, однако господь решил и ее у меня забрать. Я и предположить не мог, что за смертью Инны и Юли стоит Юрий. Если б он рассказал… если б я знал… Когда Приходько явился с извинениями, мне даже в голову не пришло подумать о Петровой и Паниной, я решил, что он просит прощения за свое хамство в отношении меня. Почему подонок отважился разоткровенничаться? Это неспроста!

– Юрий встретил Марину, она родила ему ребенка и смогла изменить Приходько, тот отправился к психологу, кардинально переменился, – пояснила я.

– Не верю! – отрезал Николай Георгиевич. – Черного кобеля не отмыть добела. Не бывает такого. Наверняка подлец задумал новую игру. Он готов признаться в преступлениях, за которые ему ничего не грозит. Олега Панина осудили, Комаров отбывает пожизненное, никто их дела пересматривать не станет, да и причин нет. Панин признался, что в состоянии аффекта толкнул жену, и вину Петра, хоть он ее и отрицал, следствие доказало полностью. Юрию даже пальцем не погрозят. Я понял! Он затеял все это, чтобы отомстить мне!

– Каким образом? – не сообразила я. – Вы о чем?

– Лариса! – воскликнул Весенин. – Негодяй оболгал девочку, представил ее убийцей Инны. Натянул овечью шкуру, но держит в укромном месте нож. Следующий этап – он со своими признаниями идет в «Желтуху». Я его убью! Лариса никогда бы не связалась с такой мразью, и уж тем более ей не пришло бы в голову угощать Петрову кофе с ядом.

– Ваша дочь не знала про отраву, – пояснил Макс, – считала, что в сахаре снотворное.

– Пусть так! Но все равно Лариса ни при чем! – возмутился Весенин. – Она ангел! Наивный ребенок! А Юрий монстр! Это он похитил Валентину. Устройте ему кровавую баню, выбейте из него адрес, где негодяй прячет мою дочь. Только он затаил на меня злобу, больше некому. Я этого так не оставлю! Я добьюсь, что Юрия посадят навечно!

– Принеси ему воды, – тихо попросил меня Макс.

Я встала и хотела пойти на кухню, Николай Георгиевич перестал кричать, стоял молча, хватая ртом воздух. В комнате повисла тишина, которую нарушил едва слышный шепот:

– Папочка, это правда.

Глава 30

Я вздрогнула, Весенин подпрыгнул, как напуганный кот.

– Кто здесь?

В гостиную проскользнула худенькая девочка с идеально прямой спиной.

– Лариса? Ты же должна быть в училище! – опешил отец.

Растерянный взгляд Николая Георгиевича переместился на Макса.

– Лара никогда в такое время не бывает дома.

– Папочка, – все еще шепотом заговорила Лариса, – у нас форс-мажор. Около училища строят дом, и рабочие что-то там нарушили, у нас в здании погас свет, перестала подаваться вода, ни канализация, ни душ не работают, в залах темно. Всех учащихся по домам на два дня распустили.

– Но почему ты мне ничего не сказала? – допытывался отец. – Отчего не подошла, когда приехала?

– Я вернулась домой в девять тридцать утра, – пояснила Лара, – из твоей спальни ни звука не доносилось. Я решила, что ты уже уехал, и упала в свою постель. Очень спать хотелось. Проснулась от громких голосов и сначала испугалась – вдруг в дом проникли посторонние? Затем твой голос произнес имя сестры. И мне пришло в голову, что тебе стало известно, где она. Но ты же ничего мне не расскажешь. Вот я и подошла к двери в гостиной, стала подслушивать.

– Всю ночь заснуть не мог, – начал оправдываться отец, – а под утро отключился. Кое-как из-под одеяла к обеду вылез, пошел чаю заварить, и тут Максим с Лампой пришли… Ты подслушивала? О боже!

Лариса подошла к отцу и обняла его.

– Пожалуйста, не сердись. Юрий сказал правду. Ну, про Инну.

Николай Георгиевич вывернулся из рук дочери.

– Ты… ты… ты…

– Ларису обманули, – засуетилась я, – она понятия не имела, что за «сахар» был в пакетике. Она собралась подсыпать Петровой снотворное.

– Катастрофа! – воскликнул Весенин. – Слава богу, Рая до этого не дожила!

– Она знала, папочка, – пробормотала дочь.

Мы все одновременно уставились на юную балерину. Первым очнулся Макс.

– Что ты имеешь в виду?

Лариса села на диван и скрестила ноги.

– Я влюбилась в Юрия прямо без памяти. И совсем ничего плохого в его плане не усмотрела. Наоборот, считала, что Петрову надо наказать, раз она отнимает у нас отца. У меня не было колебаний, когда я садилась в автобус, беспокоилась только об одном: смогу ли уговорить Инну выпить кофе. А еще постоянно пакетик с сахаром в кармане нащупывала, думала, как с Инной ничего не значащий разговор завести. Но она сама начала беседу.