Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна

Я выложила колечко с небольшим сапфиром, самой простой формы, но камень был чистый, не из дешевых. Гнус прищурился.

– Ювелир больше даст.

– Ювелира могут разговорить, а на вас не выйдут.

А еще я понимала, что деньги мне нужны позарез: вещи придется бросить у сеньоры Лусеро, но путница без багажа, отправляющаяся далеко, вызывает подозрение. Значит, на дилижанс я должна садиться с чемоданом. Бегать искать ювелира, который сохранил бы тайну сделки, времени не было.

– Смотри, чтоб потом обид не было, – предупредил Гнус, высыпая монеты на стол. – Для меня твои цацки – мертвый груз, им отлежаться надо.

– Обид не будет, – уверила, забирая деньги.

Удовлетворенные друг другом, мы расстались. Поначалу пожалела, что отпустили мальчишку, но дорогу к рынку нашла легко, где и набила корзину продуктами доверху. Удирать я собралась после обеда, но сначала нужно было усыпить бдительность той, кто считала себя моей благодетельницей. На мои вопросы она отвечала все неохотней, и я опасалась, что если она еще не отправила известие донье Хаго, то сделает это в ближайшее время.

Глава 25

Кролик получился на славу, потому что в последний момент я вспомнила про сметану и не ушла с рынка, пока ее не купила. Сеньора Лусеро нехотя признала, что готовить я умею, пусть это и не соответствует высокому званию Сиятельной. Подозрительность из ее глаз не уходила, только усиливалась.

– Сеньора, я хочу прогуляться до университета, – почти промурлыкала сладко. – Пока записываться не буду, просто посмотрю, где он находится, как выглядит, да и город мне не очень знаком. Не составите ли мне компанию? Труадон вы знаете хорошо.

– С чего ты взяла? – недовольно спросила она.

– Вы столько лет тут живете, должны были изучить его от и до.

– Сиятельные просто так не гуляют, – отрезала она.

Я позволила себе усомниться, потому что Диего, маркиз де Гренина, который бросил мне розу, вполне себе гулял по улицам, ни на кого не оглядываясь. И гулял просто так. Или по делу?..

– Но мы же с вами теперь не Сиятельные? – улыбнулась ей. – Можем погулять просто так.

Зря сказала.

Сеньора оскорбленно покраснела и процедила, что она личность занятая, на ней магазин и производство, и гулять по городу просто так у нее нет ни времени, ни желания.

– Очень жаль, сеньора, – вздохнула притворно, – придется идти одной.

Говорила я уже в спину сеньоры Лусеро, потому что она прошла в лавку. Я поднялась в отведенную мне комнату, написала записку с благодарностями и просьбой, чтобы меня не искали. А то анонимность соблюсти не удастся: если сеньора Лусеро сообщит о моем исчезновении в стражу, то и внешность опишет. А если информация дойдет до моей тети, то она найдет меня в любой стране по приметам.

Вещи я бросала без сожаления: не так их было много, да и не успела я ни к чему привязаться. По всем предметам, к которым я прикасалась, прошлась заклинаниями, уничтожающими следы ауры. Выйдя в коридор, смазывающее ауру заклинание отправила и на комнату в целом. Все, следы пребывания уничтожила, можно двигаться дальше.

Спускаясь по лестнице, заметила, что сеньора Лусеро что-то пишет. При моем появлении исписанный наполовину лист она спрятала под прилавок и смутилась, но я сделала вид, что ничего не заметила, и сердечно попрощалась. В конце концов, она была доброй и несчастной. Доброй – по складу характера, а несчастной – потому что слишком близко принимала все условности, что и мешало ей жить. «Хочешь узнать, как стать несчастным на пустом месте? Спроси сеньору Лусеро». Настоящий слоган получился.

До отхода дилижанса оставалось мало времени, поэтому я зашла в ближайшую подворотню, нанесла на себя и свою одежду иллюзию и отправилась за покупками. Выглядеть в этот раз решила не как уволенная прислуга, а как дочь обеспеченных родителей, по необходимости путешествующая без сопровождения. Вместо чепца прикупила себе шляпку-капор с широкими полями, хорошо скрывающими лицо, и высокой тульей, маскирующей волосы, чтобы соседи по путешествию не удивились, что севшая в Труадоне темноглазая брюнетка на границе внезапно оказалась голубоглазой блондинкой. Ибо я решила не рисковать и не использовать ничего магического в дороге. Даже защитный кокон с бутылочек с зельем сняла и переложила их в самую середину саквояжа, тщательно укутав одеждой. Теперь они повредятся только при направленном взрыве.

Дилижанс оказался не чета тому, на котором я удирала из Труадона к тете: и выглядел представительней, и сиденья внутри были удобнее. Правда, и стоила поездка в этом великолепии на порядок дороже поездки во Фрумону. Был вариант подешевле, но имел два больших минуса: отправление завтра утром и время в пути в три раза дольше. А с этого дилижанса я уже утром буду сходить в Фанде, возможно даже выспавшейся, потому что пассажиров оказалось мало. Можно будет прилечь на мягкое сиденье.

Внутри было сумрачно, так что я порадовалась, что не поддалась порыву и не купила книгу с лотка у станции, хотя продавец очень уговаривал, утверждая, что ехать скучно, а у него – самые последние поступления, которые я наверняка не читала. Я и предпоследние не читала, но подозревала, что в этих романах жизнь так же далека от действительности, как и в моем прошлом мире. Возможно, продавай этот сеньор газеты, я бы взяла парочку, но их у него не было.

Впрочем, почти сразу после отъезда выяснилось, что газеты с успехом заменили попутчики.

– Какой ужас, сеньора Фидальо, – бухтела дородная дама, чье боа, тощенькое и из незнакомого меха, выглядело довольно забавно. Почему-то мне сразу представилось, как дама пытается спуститься по нему из окна, потому что на веревку оно походило куда больше, чем на украшение. – Как отвратительно к нам стали относиться в Муриции после досадной неприятности с благословением.

Ее спутница, худенькая и маленькая, на фоне подруги выглядевшая сущим воробушком, только и успевала поддакивать, со смесью благоговения и страха поглядывая на соседку. Но ту молчаливая собеседница более чем устраивала.

– А ведь мы и без того страдающая сторона. Наш добрый король Луис даже пошел на нарушение права наследования трона сыном, лишь бы у нас появилась возможность жить по-человечески.

– Да-да, сеньора Кордоба, вы совершенно правы, – пискнула сеньора Фидальо. – Король Луис всегда больше заботился о своих подданных, чем о своей семье.

– И теперь нам говорят, что мы все прокляты. И чтобы мы убирались к себе и не тащили проклятие в благословенную Мурицию. Да где же она благословенная, если их король точно так же не получил благословения, как и наша принцесса? Вот что я вам скажу, сеньора Фидальо: ее высочество Марсела слишком хороша, чтобы быть королевой в какой-то жалкой Муриции. Теофрения – страна с куда более древней историей. И у нас нет этой жалкой пародии на божественность, которой так гордятся в Муриции. У нас нет Сиятельных, слава Двуединому.

– Но мы же как раз и хотели этим браком добиться, чтобы у нас появились свои Сиятельные, – напомнила сеньора Фидальо. – Двуединый наказывает нас за то, что мы выгнали их со своих земель.

Насколько мне помнится, большая часть теофренийских Сиятельных была не изгнана, а убита, так что формально земли они не покинули. Правда, стране это на пользу не пошло.

– Двуединый нас наказывает за то, что мы эту пакость изгнали не отовсюду, – воинственно бросила сеньора Кордоба. – Есть же теория, что Сиятельные на самом деле вытягивают магию и делятся всего лишь частью? И нестабильность на наших землях как раз из-за того, что все окрестные страны вытягивают нашу магию. Поэтому недальновидное решение его величества Луиса для нашей страны было опасно, что и показал Двуединый.

Она осенила себя знаком и победно посмотрела на собеседницу, которая была так потрясена ее мудростью, что не находила слов, чтобы это выразить. Зато их нашел один из попутчиков, неодобрительно посматривавший на разбушевавшуюся даму.

– Осмелюсь напомнить, что в Теофрении есть свои маги, чего не было бы, будь ваша теория верна, сеньора, – холодно заметил он. – Кроме того, разговоры на такую тему довольно опасны. Мы не выехали с территории Муриции, следовательно, всех нас могут задержать за оскорбление монаршей особы и подстрекательство к бунту.