«Если», 1996 № 03 - Эдмунд Купер

— Я сделаю все, что в моих силах. Кентигерн добродушно рассмеялся.

— Это лучшая гарантия. Еще много лет одно ваше имя, Кирон, будет вселять страх больший, чем сотни вооруженных всадников. Разумеется, все расходы по вооружению и материалам оплачивает владение. Кроме того, вы лично составите программу подготовки солдат. Согласны?

— Согласен, — тихо проговорил Кирон.

— Ну и отлично. Сейчас ступайте домой, друг, продумайте свои планы. Жду списка необходимых материалов… и, кстати, сколько нужно людей. Мы должны быть неуязвимы.

18

Второй раз Кирон проснулся от того, что в грудь его уперся меч. Лежащая рядом Петрина открыла глаза и закричала, увидев в свете фонаря двух вооруженных людей. На них были плащи с гербом Луддитского Ордена. Один из них держал фонарь, второй — меч.

— Ты Кирон Джойнерсон, бывший ученик мастера Хобарта, художника?

— Он, он, — произнесла темная фигура с порога. Кирон узнал голос брата Лемюэля.

— Тише, брат, — прошипел человек с мечом. — Пусть сам скажет.

Петрина судорожно прикрыла свою наготу; у них была ночь страсти и нежности. Кирон пытался сосредоточиться. Он смотрел на геральдический рисунок на плащах: золотой молот на лазурном фоне, сверху — вышитое золотыми нитками символическое пламя.

— Ты Кирон Джойнерсон? Говори, парень, а то я развяжу тебе язык.

— Я Кирон Джойнерсон.

— Тогда одевайся, быстро. Тебя ждут в большом зале замка.

— А моя жена?

— Мне ничего не сказали про твою жену. Давай поторапливайся! Священная Канцелярия не любит проволочек.

— В чем причина вашего вторжения?

— Скоро узнаешь. Если еще не догадался. Ну, шевелись!

Кирон поцеловал Петрину.

— Не волнуйся, любимая. Кентигерн уладит это недоразумение. Можешь не беспокоиться.

Кирону связали руки и вывели на улицу. Там ожидало еще несколько вооруженных людей. Они тут же окружили Кирона, словно опасаясь, что жители Аранделя отобьют его. Но солнце еще не вставало, и горожане мирно спали после тяжкого трудового дня. Тот, кто спланировал эту акцию, все продумал хорошо.

Однако по дороге к замку настроение Кирона поднялось. У Кентигерна хватит власти положить конец этому спектаклю.

В самом замке тоже были солдаты Великого Инквизитора. Ворота охраняли пехотинцы, а во дворе паслось не меньше десяти лошадей, отдыхающих после долгой скачки.

Кирона провели в большой зал, освещенный лампами и фонарями. Там его ожидал и брат Гильдебранд и представители Великого Инквизитора. Там же стоял и Кентигерн. Кирон был потрясен, увидев его со связанными руками.

— Доброе утро, Кирон, — поприветствовал его Гильдебранд. — Вот видишь, до чего довело тебя упорство в ереси.

— Доброе утро, брат. Учитывая деликатность вашего поручения, неудивительно, что вы прибыли ночью, как воры, — насмешливо ответил Кирон.

И тут же получил удар в лицо от одного из монахов.

— Я запомню твою храбрость, парень, — прохрипел Кирон. — Моли Бога, чтобы меня не развязали.

— Он обернулся к Кентигерну. — Вы что, не выставили посты?

Кентигерн виновато улыбнулся.

— Люди не были проинструктированы охранять нас от Луддитского Ордена, Кирон. Я искренне сожалею о своей ошибке. Пираты, по крайней мере, пришли как враги. А эти прикинулись друзьями.

— Мы будем усердно молиться за вас, — сказал брат Гильдебранд. — Воля Лудда исполнится. Вы можете не волноваться, в любом случае мы спасем ваши бессмертные души.

— С такими друзьями, — заметил Кирон, — нам и враги не нужны.

Вперед выступил какой-то человек. На нем был монашеский клобук, а с шеи свисала серебряная цепь с маленьким золотым молотом. Он развернул свиток и принялся читать вслух:

— Кирону, ученику мастера Хобарта, художника, и Кентигерну, шерифу сеньора Фитзалана из Аранделя, шлю привет. Я, Ксавьер, Великий Инквизитор Священного Луддитского Ордена, вручаю ваши души Лудду и повелеваю верным слугам доставить вас в Священный колледж Неда Лудда в Лондоне, где вы будете подвергнуты суду по обвинению в ереси и прочих прегрешениях. Я поручаю своему возлюбленному брату Константу, инспектору Инквизиции, обеспечить вам комфорт и безопасность в пути и доставить вас в целости и сохранности на суд, который проведу я, Великий Инквизитор, руководствуясь советами десяти Великих Кардиналов, а также людей, пожелающих выступить в вашу защиту.

Кентигерн рассмеялся.

— Они решили нас сжечь, Кирон. Разве не смешно? Ты уничтожил пиратов при помощи воздушного шара, я помог тебе в этом деле. А они решили нас сжечь. По-моему, это забавно. Во всяком случае, неожиданно.

— Клянусь Молотом, посмотрел бы я на них, если бы они попытались провести суд в нашем владении.

— Клянусь Молотом, Кирон, верная мысль! — воскликнул Кентигерн. Он повернулся к инспектору Константу: — Существует древний закон, инспектор, согласно которому человек, обвиненный в любом преступлении, в том числе и в ереси, может потребовать суда в своем владении и в присутствии своих сограждан.

Констант неприятно рассмеялся.

— Ты прав, но вначале этот человек должен испросить такое разрешение у своего сеньора. А у вас нет сеньора. Святой Орден всегда действует по закону и защищает закон… Ладно, до Лондона путь неблизкий. Поедете добровольно или вас треснуть по голове и побросать в телегу, как свиные туши?

— Поедем добровольно, — сказал Кирон, — человек, сохранивший сознание, сохраняет и достоинство.

— Завяжите им рты, — велел Констант. — Надо выехать до рассвета, иначе здешний неуправляемый и распустившийся сброд помешает нам.

Кирону и Кентигерну завязали рты. Затем вооруженные люди вывели их во двор замка, где ожидали оседланные лошади.

Кирон с надеждой посмотрел в небо. Но оно было затянуто тучами, и до рассвета было еще не скоро. К тому времени, когда люди сообразят, что произошло, кавалькада будет далеко. Он подумал о Петрине. Когда его вытолкали из спальни, там оставался брат Лемюэль. И охрана у входа. Он надеялся, что вреда ей не причинят. Хотя закончить жизнь вдовой сожженного за ересь, было само по себе ужасно. И ребенок… Что будет чувствовать сын Небесного Гуляки, когда подрастет и узнает о судьбе своего отца?

— Хорошенько привяжите их к седлам, — распорядился Констант. — Мы поедем быстро. Я отвечаю за их безопасность. И мне совсем не хочется отчитываться перед Великим Инквизитором за сломанные шеи еретиков. К тому же, — он рассмеялся, — их ведь могут и оправдать.

Солдат, помогавший Кирону взобраться на лошадь, закашлялся, захрипел, изумленно вытаращил глаза и повалился на землю. В утренних сумерках Кирон заметил торчавшую из его спины стрелу.