Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова

— Убийца наверняка рассуждал так же. Костолевский вас шантажировал. Что, если он намеревался шантажировать убийцу? Оттого и не спешил заявлять в милицию. Они встретились, и вскоре после этого Костолевский скончался. Потом убийца избавился от Ирины и Леопольда.

— И кто, по-вашему, этот убийца? — спросил Самарский. Голос его звучал нервно, и взгляд, которым он сопровождался, мне не понравился.

— Пока не знаю, — пожала я плечами, решив, что зашла слишком далеко. — Это должен быть человек, который отсутствовал здесь некоторое время и не так давно появился вновь.

— Но таких в поселке попросту нет, — развел руками Александр Петрович. — Здесь все жили долгие годы…

«Кирилл, — хмуро подумала я. — Он появился недавно. Если верить Маше, уже после убийства Костолевского».

— Они могли встретиться в городе, — пожала я плечами.

— И старик, и Ирина жили затворниками.

— Но иногда и они бывали в городе. Допустим, они встретились несколько лет назад и все это время убийца исправно ему платил. Но когда представился удобный случай…

— Так вот почему вы остались в поселке? Надеетесь выяснить, кто этот самый таинственный убийца? Я думаю, в милиции есть люди, которые справятся с этим лучше.

— В милиции, как и вы, уверены, что это дело рук наследников.

— А вы не увлеклись своими фантазиями? Услышали от местных бабок ту давнюю историю и поспешили связать ее с этим делом. И все потому, что Ирина занималась музыкой с погибшей Исаевой? Это даже для романа никуда не годится. — Он усмехнулся, но беспокойство из его глаз не исчезло. — Давайте оставим эту тему, — поспешно предложил он.

На самом деле только эта тема меня и интересовала, но я вынуждена была согласиться с ним. Однако и Самарский находился под впечатлением от услышанного, потому что подходящую тему для разговора найти не мог. Мы перескакивали с погоды на мою красоту, паузы длились все дольше, а Самарский блуждал мыслями где-то далеко, хоть и пытался скрыть это. В тот момент, когда я уже нашла повод, чтобы попрощаться, зазвонил мой мобильный.

— Ты где? — спросила Танька.

— У Александра Петровича, — ответила я. — Собираюсь домой.

— Так, может, я тебя встречу?

— Ты знаешь, где находится его дом? — В ту минуту я была очень благодарна сестрице, идея, по-моему, хорошая.

— Найду, — буркнула она. — Выходи минут через пятнадцать.

— Сестра приехала, — сообщила я с улыбкой. — Спасибо за прекрасный ужин.

Я поднялась из-за стола, чем огорчила Александра Петровича. По крайней мере, он сделал вид, что огорчен.

— Жаль. Я намеревался проводить вас.

— Нет-нет, она сейчас подъедет.

Мы вышли из дома, и вскоре я увидела Танькину машину. Я простилась с радушным хозяином, и мы поехали.

— Не пойму, у тебя с ним назревает роман или что? — сразу же спросила Танька.

— Ему очень не понравилось то, что я заговорила об убийстве Исаевой, — выпалила я.

— По-твоему, таинственный любовник и есть Самарский?

— Ведь это первое, что приходит в голову. Парень студент, живет у бабушки, а здесь красавица-затворница.

— С какой стати ему убивать красавицу?

— Она дала ему отставку. А Александр Петрович очень самолюбив.

— Брось, из-за ревности убивают только в кино.

— Ты его физиономию не видела. Он насторожился. Даже испугался.

— Надеюсь, ты не сказала, что подозреваешь его в убийстве?

— Намекнула.

— Чокнулась? — рассвирепела Танька.

— Намекнуть и обвинить разные вещи. Если за ним есть какой грех, он должен что-то предпринять.

— Ага. К примеру, убить тебя. Знаешь что, поехали домой. Нечего тебе здесь делать. Расшевелишь осиное гнездо, потом мало не покажется. А я твоя сестра, и душевные муки мне ни к чему. Собирай вещички.

— Карлик искал вовсе не золото-бриллианты, — не слушая ее, заметила я. — В доме должны быть доказательства.

— Зачем они карлику? — не поняла Танька. — То есть почему он ментам ничего не сказал?

— Старик шантажировал убийцу, и карлик надеялся продолжить его благородное дело.

— Но вместо этого утонул в бочке. У меня нет ни малейшего желания присутствовать на твоих похоронах. Так что прекрати все это. Мама, кстати, беспокоится. Почему ты сидишь здесь, а не ищешь работу.

— Мама всегда беспокоится. Скажи лучше, ты узнала, о чем я просила?

— Узнала, — недовольно буркнула она. — Молчанова действительно подруга владелицы дома в Отрадном. Они вместе учились в нашем городе и даже жили в одной комнате в общежитии. Родители Молчановой погибли много лет назад, она остались вдвоем с братом. Только вовсе она не сумасшедшая, по крайней мере, на учете в психушке не стоит. Замужем девять лет, домохозяйка. Больше ничего интересного. С домом в Сергеевке какая-то ерунда, куплен девять лет назад Молодцовым Виталием Сергеевичем, жителем города Пензы. На кой черт ему здесь дача понадобилась, не знаю. Молодцов скончался четыре месяца назад, наследники пока не объявились.

— Очень интересно. Дом заброшенным не выглядит. Надо будет расспросить соседей…

— Ничего не надо. Ты едешь домой, — отрезала Танька.

— Обязательно. Но только попозже. А что с моими рисунками?

— Ничего. Отдала Марку. Обещал узнать. Очень гневался, потому что сильно занят, а объяснять, на кой черт…

— Уймись, — попросила я ласково. Танька замолчала. Мы как раз подъехали к дому тети Клавы. — Знаешь, что я подумала? Если у Самарского рыльце в пушку, он попытается снова проникнуть в дом. Один раз он уже был там…

— Будет искать клад, то есть доказательства своей вины? Может, их и нет вовсе?

— Но ведь в прошлый раз…

— Помню я прошлый раз. Он нашел записку. Ее можно назвать доказательством? По-моему, нет. По крайней мере, я не знаю, доказательством чего она может быть. К тому же глупо лезть туда после вашего разговора, тем более что один раз мы его там уже застукали.

— А если он напуган?

— Что, в дом полезем? — вздохнула Танька.

— Ты умеешь открывать замки? — с надеждой спросила я.

— Ага. Я даже могу проходить сквозь стены. Ладно, едем. Вдруг он и впрямь такой дурак.

Однако на машине мы ехать не рискнули, оставили ее возле палисадника, вошли в дом. Тетя Клава крикнула:

— Оля, это ты?

— Да, — ответила я и сообщила, что приехала сестра.

Мы прошли в светелку, немного посидели там, потом открыли окошко и не без труда выбрались на улицу. Если бы за этим делом нас застукала хозяйка, наверняка бы решила, что мы спятили. Огородом мы выбрались в соседний переулок и поспешили к дому Костолевского.

Танька всю дорогу то ворчала, то ныла:

— Скажи на милость, зачем я это делаю?

— Сестре помогаешь.

— А тебе это зачем?

Вопрос меня смущал, и я спешила перевести разговор на другую тему.

Танька трижды споткнулась на темной дороге, и я испугалась, что она разозлится и повернет назад, но дух авантюризма был в ней не менее силен, чем во мне.

Наконец мы вышли к дому Костолевского и, немного посовещавшись, заняли позицию напротив черного хода. Решено было, что к центральной двери он сунуться не рискнет.

Мы ждали Самарского до первых петухов. Надеюсь, он провел ночь гораздо приятнее. Измученные и злые, мы тем же путем вернулись в светелку, и я уснула еще до того, как моя голова коснулась подушки. Несчастной Таньке в девять утра надо было явиться на работу, она уехала, проявив милосердие, то есть будить меня не стала.

Я проснулась от шума под окном, ругались соседки, чья-то курица забрела в чужой огород и едва была не побита камнями. Враждующие стороны долго не желали угомониться, и мне пришлось вставать. Где-то через полчаса позвонила Танька.

— Забыла тебе рассказать про твоего Кирилла. Он прибыл с Сахалина, если не врет, конечно. Несколько лет ходил из Владивостока штурманом в загранку. Похож он на штурмана?

— Не очень, — вздохнула я. — Слушай, а штурманы хорошо зарабатывают?

— Раньше вроде бы зарабатывали. Может, и сейчас, только вряд ли штурман явится сюда на дорогущей тачке, чтобы снять дом за десять тысяч баксов в месяц.

— Что ты хочешь сказать? — испугалась я.

— Знаешь что, полюби кого-нибудь другого. Самарского, к примеру. Если его вдруг посадят, так хоть с бабками останешься,

Танька дала отбой, а я отправилась пить чай. Тетя Клава ставила в сумку литровую банку козьего молока.

— Надо Ленке снести, соседке, — пояснила она.

— Это какой Ленке?

— Кармен. Той, к которой Васька Черт захаживает, — хитро усмехнулась тетя Клава. — Отнесешь?

— Конечно, — обрадовалась я и, схватив банку, припустилась к Ленке, очень надеясь на везение: вдруг удастся ее разговорить.

Ленка встретила меня настороженно. На вид ей можно было дать лет двадцать семь, а можно и на пять лет больше. Вроде бы лицо молодое, но какое-то расплывшееся, что часто бывает у граждан, склонных к неумеренному употреблению спиртных напитков. На ней было вишневое платье, не дорогое, зато выгодно подчеркивающее достоинства фигуры: высокий бюст и узкую талию, бедра широковаты, но мужчины, скорее всего, считают это достоинством, волосы темные, вьющиеся, перехвачены лентой, яркая помада довершала облик. С моей точки зрения, максимальное сходство с Кармен.