Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова

— С какой стати? — Я вздохнула. — Понадоблюсь — вызовут. Я же не прячусь, у них мой мобильный есть.

— Говорят, теперь вы бешеные деньги получите?

— Я ничего не получу. Муж сестры, может, и получит. Наследников полно, так что…

— Говорят, кто-то из родни всех троих убил, — хитро глядя на меня, сообщил Вовка.

— Мамуля твоя говорит, что ли?

— Ага. Третью ночь не спит. Капли пьет и прислушивается. Не чувствует себя в безопасности.

— Так если родственники, чего ж ей бояться? Или она Костолевскому тоже родня?

— Нет, конечно. Дурака валяет…

— А ты что думаешь?

— В каком смысле?

— Кто убийца?

— Мне-то что?

— Просто интересно. Мне вот, вроде бы тоже дела никакого, а любопытство просто разбирает.

— Все бабы любопытны, — со знанием дела изрек он.

— А мужики нет?

— Чего гадать без толку? Похоже, что все это действительно из-за наследства. Значит, кто-то из родни и убил.

— Всех троих?

— Ну.., а как же? Леопольд постоянно у Костолевского отирался. Его как свидетеля.

— А ты не знаешь, что в ночь убийства Ирины твой дружок делал? — задала я вопрос. Он поверг Вову в изумление.

— Какой дружок?

— Василий. Он ведь твой друг?

— Ну.., он-то здесь при чем?

— Так ведь он с Ирой встречался.

Вовка пару минут смотрел на меня, вытаращив глаза. Оглянулся, точно боялся, что нас подслушивают, и совершенно неожиданно перешел на шепот:

— Откуда ты знаешь?

— Это что, страшная тайна?

— Конечно. То есть.., кто тебе сказал?

— Леопольд.

— А он откуда узнал? Тьфу, вот проныра…

— Почему Василий так не хочет, чтобы о его отношениях с Ирой кто-то знал? Если человеку есть что скрывать…

— Ага, — усмехнулся Володя. — Он ее и убил. А еще Костолевского и карлика заодно.

— Ничего смешного не вижу.

— Какой тут смех. Теперь Васька молчит, чтоб менты не придолбались. А раньше молчал, потому что стыдно. Сама подумай: Ирка его старше, к тому же уродина.

— Вот уж нет…

— Чего ты споришь, уродина и есть. Старая, толстая и страшная. А одевалась как? Точно моя бабушка, только моей бабушке скоро семьдесят, а Ирке вполовину меньше. Еще и дура.

— Это уж вовсе глупости.

— Что ты мне про Ирку рассказываешь? Дура. К Ваське привязалась… На нее никто не смотрел, даже когда молодой была. А Васька по пьянке… Ну, ты понимаешь.., а она пристала, точно репей. Женщина понимать должна такие вещи. Если мужик от нее бегает и прячется… А она его возле дома подкарауливала.

— Тебе-то откуда знать об их взаимоотношениях? Может, Васька нарочно все врал?

— Ну конечно. Он не знал, как от нее избавиться, в смысле, от ее домогательств, — поспешно поправился он, сообразив, что данное утверждение прозвучало весьма зловеще. — Он ее жалел, обижать не хотел, — с энтузиазмом продолжил Володя. — Думал, дойдет до нее… Как же, она совсем свихнулась, замуж за него собралась.

— Это тебе Васька сказал?

— Я, между прочим, ничего не знал, пока эта чокнутая ко мне не подошла в магазине и не попросила письмо передать. Я удивился, чего это Ирка ему письма пишет?

— Ты письмо читал? — жадно глядя на него, спросила я. Вовка смутился.

— Ну.., любопытно было.

— И что там?

— Сплошные сопли. Люблю, замуж хочу, денег ему обещала. Дядя помрет со дня на день, и она станет богатой невестой.

— Так и написала «дядя помрет со дня на день»?

— Ну, может, не так.., я что, помню? Но смысл такой. Женись на мне, озолочу. Я Черту письмо передал, он вроде удивился, а потом мне говорит: ты, Вова, помалкивай, у бабы крыша едет. Спьяну трахнул ее, а теперь мучаюсь, и послать жалко, у нее ведь и так жизни никакой. А если кто, говорит, узнает, меня вовсе засмеют. И дядя, говорит, у нее чокнутый, еще засудит за лишение невинности. Я подумал и понял: Черт прав. И дядя с приветом, и Ирка психованная. Ну и молчал в тряпочку.

— Но ведь они встречались?

— Не знаю. Может, и встречались. Как же ему не встретиться, если она письма пишет? Чего доброго, домой припрется, а здесь деревня, через пять минут все узнают. Вот смеху-то будет. — Вовка неуверенно хихикнул и замолчал. — Ты это.., что затеяла? В смысле, ментам расскажешь?

Тут следовало хорошо подумать. Я некстати вспомнила про парня на мотоцикле, который поджидал меня в аллее, и слегка запаниковала.

— По-моему, это не мое дело, — по истечении некоторого времени ответила я. — Пусть сами докапываются. Я ничего в милиции не скажу, если ты ему обо мне не скажешь.

— Лады, — с облегчением кивнул Вовка, а я начала одеваться. — Куда торопишься? — наблюдая за мной, спросил он.

— Тете Клаве обещала помочь. По хозяйству.

— Завтра купаться поедем?

— Может быть. Если время выберу.

Дома меня ждал сюрприз: на кухне с тетей Клавой сидел следователь, тот самый усатый дядька.

— А вот и Оля, — обрадовалась тетя Клава. — Ну что, накупалась?

— Да, — пискнула я, сразу же начав паниковать. Чего следует опасаться, я не знала и оттого беспокоилась еще больше.

— Вы чай пейте, — предложила тетя Клава, глядя то на меня, то на него. — А я в огород. — И поспешно ушла.

— Опять вопросы задавать будете? — сердито спросила я, с перепугу став отважной.

— Работа у меня такая, вопросы задавать. Так вы вроде бы все рассказали? Или не все?

— Хорошо, спрашивайте, — обреченно ответила я, садясь за стол.

— Вы чего здесь остались? — ласково поинтересовался следователь, но меня его доброжелательность не обманула.

— Отпуск у меня. Вот, отдыхаю. Пейзажи пишу.

— Дело хорошее. Вы в прошлый раз сказали… — далее последовали вопросы, на которые я отвечала, стараясь распознать подвох и не сболтнуть лишнего. Чем больше я в них вдумывалась, тем коварнее они мне казались. Минут через пятнадцать я испугалась, что отсюда меня поведут в наручниках, и затосковала. Когда мое беспокойство достигло критической точки, следователь вдруг встал и заявил с улыбкой:

— Ну что ж, спасибо вам большое. Наверное, придется еще встретиться, может, и не раз. А пока до свидания.

— До свидания, — промямлила я. Он пошел к двери. Только я собралась вздохнуть с облегчением, как он повернулся, точно что-то забыл, и сказал:

— Ольга Александровна, а вы, случайно, собственное расследование не затеяли? Бывает, девушки детективов насмотрятся, вот им и приходят в голову разные глупые мысли.

— У меня нет глупых мыслей. Я с ними борюсь, — ответила я с достоинством и наконец решилась:

— А вы знаете, что у Ирины был любовник? А еще она была влюблена в Самарского. Давно. Семнадцать лет назад здесь произошло убийство, и кое-кто уверен, что Ирина видела убийцу.

— И ей за это через семнадцать лет голову пробили? А Костолевскому за что? Или он тоже убийцу знал? Ольга Александровна, ехали бы вы домой. Дело-то не шуточное, убийца до сих пор на свободе. Очень может быть, совсем рядом, а вы с вопросами. Неосмотрительно. — Он вздохнул, точно очень сожалел о моей глупости. Наверное, действительно сожалел, зачем ему еще один труп? — Будете мешать следствию, придется принимать меры.

Следователь ушел, а я начала переставлять посуду на столе, не в силах успокоиться. Что теперь делать? Пока я нервничала и ломала голову, позвонил Самарский.

— Здравствуйте, Оленька. Чем занимаетесь?

— Только что вернулась с озера.

— Завидую вам. А у меня работы непочатый край. Устал, но очень бы хотел увидеться с вами. Вы не против, если мы и сегодня вместе поужинаем?

— Если вы устали, может, лучше не стоит?

— Ужин с вами для меня лучший отдых. Знаете что, давайте встретимся у меня? Посидим на веранде, будем пить шампанское и любоваться звездами…

— Я… — на меня вновь нахлынули сомнения. С одной стороны, встречаться с ним каждый вечер я не считала особо хорошей идеей, с другой, очень хотелось кое-что выяснить. Любопытство, как всегда, победило. — Я.., с удовольствием.

— Отлично. Жду вас в восемь. Устроит? Я пришлю за вами машину,

— Не беспокойтесь, я отлично доберусь сама.

Из огорода вернулась тетя Клава.

— Ушел? — спросила она тихо, имея в виду следователя. — Сегодня с обеда по поселку рыщут. Выспрашивают, человек пять приехали. А чего мы знаем? У них на озере своя жизнь, а у нас своя. И сестра Леопольда в город ездила. К прокурору. Да. Ее соседка сказала. Найдут ли кого, как думаешь?

Ответить на этот вопрос я затруднялась, но очень хотела, чтобы нашли. Потому что, пока убийца на свободе, мы все на подозрении, а это для моих нервов практически невыносимо. Я позвонила Таньке. Новостей у нее не было, зато она дотошно выспросила, чем занималась я. Услышав о следователе, сестра загрустила.

— Меня на завтра вызвали. И Верка на похоронах жаловалась, что менты задолбали. Только будет ли толк? И чего это Самарский к тебе прилепился? Вдруг и вправду влюбился? А что? Мамка-то как обрадуется.

— Чему? — возмутилась я.

— Ну, будешь пристроена.