Алая нить - Лариса Райт

– Куда уж мне, – огрызается оператор. – Мне точно не пришло бы в голову уезжать из страны ацтеков и майя к каким-то зулусам, надеясь на теплый прием.

– Не переживай. Если мы не поняли, что сказал юноша, это не означает, что здесь не говорят по-английски. Многие зулу знают этот язык.

– Сейчас проверим. Он возвращается. И не один.

Молодой человек, что остановил их у входа в деревню, спрыгнув со сторожевой башни и угрожающе пробормотав какие-то заклинания на местном наречии, действительно приближается к ним в сопровождении еще одного аборигена в набедренной повязке с выразительными шрамами на лице. Одеяние второго мужчины столь же лаконично, как у первого, но выглядит гораздо богаче: в отличие от отдельных антилопьих хвостов, болтающихся по ногам часового, его тело опоясано шкурой леопарда.

– Кто вы? – коротко спрашивает он на расшифровываемом английском.

– Журналисты из Мексики, – храбро отвечает Лола. – А вы?

Сверкнув зубами, темнокожий зулу коротко бросает пару слов незваным гостям и, прострекотав приказным тоном несколько фраз второму юноше, быстро удаляется.

– Кто он? – интересуется Хосе, которому не удалось разобрать ничего из сказанного.

– Кажется, «небесный пастух».

– Кто?

– Небесный пастух, – неопределенно пожимает плечами Лола. – По-моему, он так сказал.

– Бред какой-то!

– Может быть, – соглашается девушка и повторяет еще раз: – Sky herder [112] .

– Да-да, «небесный пастух», – оживляется стражник, забыв о своей миссии неприступного охранника.

– А что это значит? – невинно спрашивает Лола у паренька, с которым, оказывается, можно объясняться.

– Он видел молнию очень близко.

– Yo tambien [113] , – саркастически сообщает Лоле Хосе.

– Тише. Не зли его, – отмахивается она.

– Он получил призыв у Небесного Бога, – почтительно продолжает молодой человек, – и прошел обучение у опытного пастуха.

– Спроси, что же делает этот пастух? – В операторе тоже просыпается любопытство, и Лола покорно переводит.

– Управляет погодой, – гордо сообщает юноша и важно добавляет: – Это мой брат.

– Тебе повезло, – тут же отвечает журналистка. – А что у него с лицом?

– Скарификация, – говорит абориген и, заметив смущение собеседников, поясняет: – Обряд посвящения.

– Господи! – шепчет Хосе Лоле. – Я надеюсь, нас не станут здесь ни в кого посвящать!

Дверь хижины, за которой скрылся небесный пастух, открывается, и человек со шрамами выходит, аккуратно выводя за собой пожилую женщину. Пара медленно приближается к чужестранцам, и Лола решает поинтересоваться у разговорчивого охранника:

– А это кто?

– Прорицательница Данга. Тридцать лет назад она видела сон и проснулась слепой. С тех пор ей открылся дар ясновидения.

– А… – слегка робеют иностранцы.

Предсказательница, поддерживаемая пастухом, останавливается перед пришельцами. Ее одежда резко отличается от неприхотливой мужской: многокилограммовая юбка, выдубленная из коровьей шкуры, мешает движению, делает неторопливую поступь еще более скованной. Не менее тяжелая накидка давит на сутулые плечи, еще сильнее пригибая их к земле, плотное многослойное ожерелье из бисера, спускающееся с шеи, со всех сторон прикрывает полную отвисшую грудь. На голове прорицательницы – шапка, из-под которой жидкими прядями вылезают седые волосы.

Толстые пальцы Данги приближаются к лицу Лолы, мягко ощупывают ее лоб, веки, нос, подбородок. Браслеты из птичьих перьев, украшающие запястья слепой, щекочут кожу, залезают в рот, уши, ноздри. Лола зажмуривается, терпеливо ожидая вердикта странной зулуски. Женщина берет ее за руки и, крепко сжимая их, поднимая к небу пустые глаза, будто испрашивая у него помощи. Наконец она удовлетворенно кивает, отпускает Лолу и что-то тихо говорит сопровождающему.

– Быки много значат для тебя. Это так? – проверяет «пастух» слова ведуньи.

– Да.

– Стало быть, ты не причинишь вреда нашему скоту?

– Скоту? – удивляется Лола. В селении не видно никаких животных.

– Да, – молодой человек показывает на самую большую круглую хижину в центре деревни. – Там живут наши коровы.

– Мы их не тронем, – обещает девушка, и мужчина повторяет сказанное на языке зулу.

Обнажив зубы в загадочной улыбке, прорицательница дергает Лолу за руку.

– Пойдемте, – сообщает девушке переводчик. – Она хочет побеседовать с вами. Если понравитесь, разрешит присутствовать на свадьбе.

– На свадьбе?

– Да. Наследный вождь сегодня женится. Будете откровенны с Дангой, увидите церемонию.

– Хорошо. Пошли, – оборачивается Лола к Хосе.

– Нет, – останавливает их небесный пастух. – Мужчина-чужестранец не должен заходить в жилище предсказательницы. Вы можете гулять по селению, но не вздумайте начинать съемку без разрешения. Чак, – кивает он на младшего брата, – будет вас сопровождать.

Хосе удаляется за стражником, метнув напоследок гневный взгляд в сторону Лолы и прошептав ей:

– Не вздумай ничего скрывать от этой Данги-Ванги.

Журналистка с опаской обходит колючий куст, закрывающий вход в деревню, оставляя позади лежащие по его сторонам два носорожьих черепа, и плетется в хижину ясновидящей. Едва проникнув внутрь, она не выдерживает и спрашивает у правителя погоды:

– Почему все дома круглые и без окон?

– По углам любят селиться духи, приносящие дому несчастья. Садитесь.

Лола покорно опускается на холодный глинобитный пол и осматривается. В центре жилища – очаг, обложенный камнями. Простая циновка с деревянным валиком-подголовником служит хозяйке ложем, стулом, рабочим столом и креслом.

– Здесь нет ножек? – вопросительно обращается девушка к пастуху.

– Под кровать духам проникнуть еще легче, чем в углы, – наставляет тот непонятливую чужеземку.

– А это что? – спрашивает Лола, показывая на огороженную полукруглой веткой часть комнаты, где собраны какие-то предметы.

– Это… – начинает молодой человек, но его прерывает сердитое бормотание. – Спрашивать будет она, а не вы, – сообщает он журналистке смысл бурчания слепой прорицательницы.

Лола замолкает. Ясновидящая опускается на колени, закрывает голову руками и несколько минут сидит неподвижно, затем отрывает от лица одну руку и вытягивает ее по направлению к мужчине. Тот встает, достает из огороженного участка странный металлический полукруг на длинной палке и вкладывает его в ладонь Данги. Та подносит полукруг ко лбу храброго матадора, сердце которой начинает предательски сжиматься от невольного страха.

«Понятно, – думает Лола, – в закутке собраны всякие ритуальные штуки. Что они собираются со мной делать?» Обруч сжимает лоб девушки. Он источает тепло и слегка поблескивает. «Неужели золото?»

Предсказательница держит приспособление и шепчет в левую руку заклинания, словно пытается с их помощью вытащить на поверхность все мысли Лолы. Наконец Данга снимает с головы жертвы драгоценный обруч и обращает к ней слепой взгляд, в котором, как ни странно, читается тайный смысл. Ясновидящая начинает говорить.

– Ты не та, за кого себя выдаешь, – настороженно переводит пастух.

– Нет, – соглашается Лола.

– Но ты можешь ею стать.

– Да.

– Тебе нужны амандлы.

– Что?

– Силы, которые способны разрушить страхи.

– А что это за силы? – вновь забывает Лола о своем статусе отвечающей.

– Предки, Небесный Бог и Знахарство, – объясняет, однако, переводчик.

Данга подползает на коленях к девушке, больно хватает ее за подбородок, тянет его вниз и быстро, горячо, громко сыплет словами.

– Ты считаешь, что твой предок на небе, и грустишь, – сообщает Лоле мужчина. – А это не так. Предки остаются на земле [114] и помогают нам. Ты должна продолжать поддерживать отношения с усопшим, разговаривать с ним, спрашивать совета и не считать себя одинокой и никому не нужной. Данга спрашивает, случалось ли в твоей жизни потрясение спустя короткое время после смерти близкого человека.

– Да.

– Это предок напомнил тебе о своем присутствии.

– Что за чушь! – не может сдержать Лола возмущенного вскрика, а прорицательница повелительно поднимает вверх правую руку и сурово произносит несколько слов.

– Помолчи, подумай. К чему привели тебя испытания и хотел ли этого усопший?

Лола потеряла себя – этого отец не хотел. Лола перестала быть матадором – об этом он когда-то мечтал. У нее был шанс остановиться, оставшись с Мигелем в Бильбао, но она снова убежала от предложенного судьбой случая. Неужели Памплона дана ей для того, чтобы в конечном итоге обрести себя?

Данга следит за метаниями девушки невидящими глазами, не выпуская из своих ладоней левой руки журналистки, будто впитывает в себя ее пульс. Прорицательница поглаживает шершавыми пальцами нежное запястье слушательницы и заговаривает снова.

– Ты найдешь ответ, – переводит ей пастух, – но не забывай и об остальных амандлах. Тебе понадобится их помощь. Ты стремишься во всем оказаться первой, следуй их указаниям.