Размышляя о минувшем - Степан Калинин

Когда капитан закончил разговор с представителем эвакуируемого на восток завода, я окликнул его. Тепло, по–дружески поздоровались, начали вспоминать о боях в районе Копыровщины.

— Почему вы теперь здесь, товарищ капитан?

— Да вот после ранения застрял в железнодорожной комендатуре, — с какой–то непонятной отрешенностью ответил он.

— И что же, не нравится?

— Не нравится, товарищ генерал. Скорее бы снова на фронт. Подлечусь еще недельку, сниму повязку, буду просить, чтобы направили к себе в дивизию. Мое место на фронте.

— Может быть, поедете со мной в Саратов, в округ? Там для вас, фронтовика с боевым опытом, найдется интересная работа. Будете готовить новое пополнение для фронта. С комендантом станции я договорюсь.

— Нет, и это не по мне. Быть на фронте, воевать, колотить врага — вот что я считаю для себя сейчас главным. Слышали, наверное, наши войска под Москвой перешли в наступление. Вот где теперь решается судьба Родины.

Паровоз, до этого спокойно пыхтевший в голове поезда, неожиданно дал сигнал отправления. Наскоро попрощались с капитаном. Сражаться с врагом — самое заветное желание капитана, еще совсем молодого, только недавно вступившего в самостоятельную жизнь. Его не пугали ни трудности фронтовой жизни, ни опасности боев На фронт! Только на фронт! Это была и моя мечта. В душе я считал себя неудачником, обойденным. Но ничего не поделаешь. Нужно выполнять приказ.

Начальником штаба Приволжского округа был мой старый сослуживец генерал–майор Владимир Степанович Бенский. Вспомнили с ним прошлую совместную службу, поделились мнениями о начавшемся под Москвой наступлении, потом перешли непосредственно к делам в округе. Владимир Степанович рассказал о ходе формирования и обучения новых частей и соединений. По всему было видно, что положение в войсках он знал хорошо, поддерживал тесные связи с местными партийными и советскими органами. Не преминул вместе с тем пожаловаться на свою судьбу.

— В тыловом округе я застрял, как видно, всерьез и надолго. Просился на фронт — не пускают. А здесь служба, вы сами понимаете, больше связана с бумагами. Дни и ночи приходится проводить в кабинете, отвечать на сотни донесений, запросов, тысячи телефонных звонков. Из Москвы ежедневно требуют — резервы, резервы! Оно и понятно, ведь наш округ — один из ближайших к фронту. Если где не хватает людей, мы в первую очередь получаем задание на отправку пополнений. Кое–кто завидует: в тылу–де служить легко. Завидовать же, прямо скажу, нечему.

Знаком по прежней службе был мне и помощник командующего войсками по военно–учебным заведениям генерал–майор Александр Николаевич Соловьев. В начале войны он командовал дивизией, был тяжело ранен и после нескольких месяцев лечения получил назначение в ПриВО. Тоже рвался на фронт, писал по этому поводу в Москву, доказывал, что ему, строевому командиру, надлежит воевать, а подготовкой командных кадров с неменьшим успехом может заниматься кто–либо из бывших начальников училищ. Но просьбы Соловьева оставались безрезультатными. Занимаемой должности он вполне соответствовал, к порученному делу относился с исключительной добросовестностью, поэтому не было необходимости освобождать его от «непривычной», как он говорил, работы.

Член Военного совета М. И. Изотов прибыл в округ только за два дня до моего приезда. Значит, будем вместе знакомиться с войсками, это позволит лучше понять друг друга, решил я. И не ошибся. Выезжая вместе с М. И. Изотовым в части, дивизии, мы, что называется, быстро «находили общий язык». Горячий сторонник всякого рода полезных новшеств в обучении и воспитании войск, Михаил Иванович настойчиво добивался от командного состава наглядности в боевой подготовке, ликвидации упрощенчества и условностей. Присутствуя на учениях и занятиях, он непременно требовал от командиров и политработников, чтобы разъясняли бойцам значение, смысл тех или иных действий, добивались от каждого понимания маневра, а не только его правильного исполнения.

В области партийно–политической работы его требования сводились прежде всего к тому, чтобы каждый коммунист, будь то командир или боец, занимал авангардную роль в боевой и политической подготовке, в овладении оружием и боевой техникой, в преодолении трудностей учебы.

— Только такой коммунист может быть настоящим проводником идей партии, подлинным агитатором и пропагандистом, — настоятельно подчеркивал Михаил Иванович в своих выступлениях на разборах учений, на совещаниях командного и политического состава.

Сам он никогда не чурался черновой работы. Если считал нужным, оставался по нескольку дней в полку, а то и в батальоне, практически помогал командирам налаживать обучение и воспитание красноармейцев. С учений каждый раз возвращался до изнеможения уставший, похудевший, но довольный. Спросишь его, бывало:

— Опять суток двое не спали? Отмахнется:

— Это неважно, сейчас всем приходится недосыпать и недоедать. Главное — учение прошло хорошо. Люди готовы хоть завтра в бой.

С Михаилом Ивановичем Изотовым мы работали вместе в течение длительного времени, и я не помню случая, чтобы по каким–либо вопросам у нас были серьезные расхождения. Он всегда умел найти правильное решение.

Достойным помощником члена Военного совета в руководстве партийно–политической работой был полковник Лазарь Кузьмич Никифоров, начальник политического управления округа. До войны он работал секретарем Рязанского обкома партии по кадрам. По окладу своего характера и по опыту прежней деятельности человек сугубо гражданский, Лазарь Кузьмич довольно быстро освоился со своими новыми обязанностями, чутьем опытного партийного работника понимал в каждый ответственный момент, на чем следовало сосредоточить внимание, на решение каких задач прежде всего мобилизовать коммунистов и комсомольцев. Под его руководством в войсках округа непрерывно велась работа по пропаганде боевого опыта. Не было такого командира или политработника, который не считал бы своим долгом систематически обобщать материалы о боевом опыте и использовать их в процессе обучения личного состава. Много внимания политическое управление уделяло разъяснению военно–политической обстановки. С докладами и лекциями на военно–политические темы непосредственно в дивизиях и полках часто выступал и сам полковник Никифоров. Волнуясь, он сильно заикался (этот дефект речи у него был с детства), но все его выступления люди слушали с большим вниманием.

В каждой запасной бригаде благодаря стараниям работников политического управления были созданы и успешно действовали группы агитаторов, в состав которых входили наряду с коммунистами многие беспартийные товарищи. Особенно хорошо была налажена партийно–политическая работа в запасной бригаде, которая дислоцировалась в лагере под Саратовом. Здесь было правилом — каждое утро знакомить красноармейцев со сводкой Совинформбюро, регулярно проводить беседы о положении на фронтах, о подвигах отличившихся в боях красноармейцев и командиров, о героическом труде советских людей в тылу.

Все это, разумеется, делалось и в других бригадах. Но здесь актив агитаторов работал, как правило, с большей целеустремленностью, партийно–политические мероприятия строго планировались, к проведению бесед и чтению лекций широко привлекались партийные и советские работники города.

Хорошо налаженная партийно–политическая работа в огромной мере способствовала сплачиванию войск, повышению их организованности, укреплению дисциплины. Группы агитаторов, создаваемые в запасных бригадах, продолжали свою деятельность и после отправки частей на фронт. Мы не раз получали письма, в которых рассказывалось о личном примере отваги и мужества подготовленных нами агитаторов.

Авиацией округа командовал Владимир Александрович Судец. Прекрасно знающий свое дело командир, талантливый организатор, он почти все время проводил на аэродромах. Как и большинство из нас, работу в тылу В. А. Судец считал временной, стремился как можно быстрее отправиться на фронт, при каждом удобном случае напоминал об этом. В руководстве обучением летного состава он всегда придерживался таких незыблемых правил: летчик должен уметь выжать из врученной ему техники все, на что она способна, драться с врагом до полного его уничтожения, смело вступать в бой, если даже на стороне противника многократное превосходство в силах, а в случае необходимости идти на таран.

При мне в округе В. А. Судец оставался недолго. Весной 1942 года мы проводили Владимира Александровича на фронт, где особенно широко развернулся его талант боевого командира–авиатора, большого специалиста своего дела и умелого организатора. Теперь он маршал авиации. Советское правительство достойно оценило его выдающиеся заслуги в боях против немецко–фашистских захватчиков, присвоив ему звание Героя Советского Союза.