До мурашек... (СИ) - Золотова Яна

— Я всегда знал, что ты трус, — хмыкнул Вилентьев, окинув презрительным взглядом тяжело привалившегося к стене брата. — Уезжай из города, чтоб больше глаза мои тебя не видели. И приведи себя в порядок, тюфяк!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Леонид, едва раздышавшись, кое-как распрямился и поправил съехавший галстук. Во рту осталась неприятная горечь, то ли от такого унижения, то ли от самого удара, то ли от переполнявшего его в тот момент яда.

«Что ж ты, такой крутой, боишься напрямую против директора пойти?!» — язвительно подумал Леонид. Он еще не сошел с ума, чтобы задавать такие вопросы вслух.

А затем приложил все усилия, чтобы сделать невозмутимое лицо и как можно быстрее пересечь холл, навсегда оставляя за спиной это гиблое место.

— Теперь это твой кабинет, — уже совсем иначе, тепло и ласково сказал Артем Николаевич, чуть приобнимая Алену за плечи. — С повышением.

Та лишь коротко кивнула, высвободилась и подошла к столу. На темном дереве все еще лежали разбросанные бумаги, которые Леонид вытряхнул из портфеля. Алена собрала их в стопку и начала просматривать.

— Похоже, он запихивал в портфель все, что на глаза попадется, — наконец произнесла она чуть насмешливо. — А это что за папка?

Пальцы девушки дрогнули, а по спине пробежал озноб. Она держала в руках свое личное дело, заведенное много лет назад.

43. Наблюдатели

Заглядывая через плечо Алены, Артем Николаевич вместе с ней читал подробную биографию девушки, дополненную снимками фотографий из школьных альбомов, кадрами с церемонии вручения диплома в институте, будто случайно пойманными мгновениями из взрослой жизни. Вот она в форме официантки принимает заказ; вот, подозрительно оглядываясь, заходит в свой подъезд; в купальнике боязливо пробует воду на центральном городском пляже. А вот — идет с ним под руку на одном из свиданий. Все запечатлела беспристрастная камера.

— Получается, они следили за мной… — растерянно пробормотала Алена. — Разведывали, разнюхивали… Как мерзко.

Мужчина, опомнившись, отвел глаза от текста.

— Похоже, тут на каждого собирали такое досье, — произнес он, желая хоть немного ее успокоить. — Не только на работников компании, но и на всех членов семьи.

— О чем ты? — удивленно обернулась Алена.

— Я видел целый архив…

Он замолк, захваченный своими мыслями. Если существовало личное дело директора, то была и папка с надписью «Вилентьев». И находилась она, скорее всего, у него на руках. Но суть даже не в этом…

— Оставайся здесь, — поспешно произнес Артем Николаевич, чмокнув Алену в висок, — работай. Я кое-что проверю.

И, не дожидаясь ее справедливых вопросов, быстрым шагом вернулся к себе.

Офелия уже справилась с выданным ей заданием: в толстой папке, предоставленной Майей, красовались разноцветные закладки — но Артему Николаевичу сейчас было не до этого.

— У меня к вам важный вопрос! — сходу начал он, едва прикрыв за собой дверь приемной. — Где хранятся личные дела работников? В отделе кадров или в архиве?

— Скрижали наших судеб — все в архиве, — не моргнув, отозвалась женщина, — но кое-кто прибрал свою к рукам…

— Да, я знаю. Получается, кто-то приходит и заносит информацию в личные дела?

Офелия как-то странно посмотрела на него.

— Журнал хранит все записи об этом, но он вам не откроет ничего…

— Посмотрим, — упрямо ответил Артем Николаевич. — Никого не пускайте, я скоро вернусь.

И, погруженный в свои мысли, он направился к лифту.

Что бы не говорила Офелия, проверить все-таки следовало. Во-первых, даже его помощница, увы, не все знала об этой компании, во-вторых, он верил, что сможет выяснить нечто важное. Сегодняшние поиски не прошли зря, записная книга с именами уже успела пригодиться. Была там и Анюта — в отдельном блоке, и Вероника, и Маша с Дашей, которые несли ему торт, и Элеонора из отдела кадров, и Каменьков, разрывавшийся между женой и любовницей, и беременная любительница сладостей Марина Артемьева. И если все его рассуждения верны, то личные дела у этих людей появились задолго до их прихода в компанию…

Бункер встретил Артема Николаевича легким холодком и тусклым освещением. Надо было захватить с собой Офелию… ну да ладно, как-нибудь уболтает бабушку сам.

— Добрый день, — поздоровался Артем Николаевич, осторожно заглядывая в дверь, чтобы не испугать старушку.

Даже за пару минут ходьбы по пустым, изолированным от внешнего мира коридорам, усиливающим любой слабый звук в десятки раз, ему стало не по себе, появилось гадкое чувство невидимого присутствия кого-то еще. Посиди он тут неделю — точно сошел бы с ума.

Но Хранительница архива совершенно спокойно подняла взгляд от вязания и с живым интересом окинула им редкого посетителя.

— Добрый. Новости сюда доходят в последнюю очередь, но я знаю, что вы — новый директор, — отметила она.

— Да, так и есть, — кивнул Артем Николаевич. — А вы…

— Зинаида Степановна, можно просто Зиночка, — одного взгляда на появившуюся на морщинистых губах кокетливую улыбку хватило, чтобы мужчина моментально решил ни за что на свете ее так не называть. — Вы назначили сюда уборщицу, как обещали?

Это был неожиданный удар. Мало того, что Артем Николаевич об этом напрочь забыл, так он даже не думал, что Зинаида Степановна вообще в курсе, ведь разговор шел с Офелией.

— Я обязательно сделаю это, как только вернусь в кабинет, — заверил мужчина. — А пока мне нужно выяснить кое-что важное. Скажите, дело Вилентьева здесь?

Старушка даже не стала заглядывать в журнал.

— Нет, он забрал его много лет назад, как начал здесь работать, — без запинки ответила она.

— Хорошо. А кто и когда обновляет другие дела?

Этот вопрос заставил Зиночку отложить вязание и задумчиво пожевать губами. Не то, чтобы она не знала, что отвечать… но на ее лице читалось то же странное выражение, что недавно возникло у Офелии.

— Вот журнал учета, — старушка придвинула одну из канцелярских книг, лежавших стопкой на столе. Судя по дате на обложке, завели ее в начале этого года — и уже более половины оказалось использовано. — Все, кто берут личные дела, в ней отписываются.

Артем Николаевич кивнул в благодарность и отыскал последнюю страницу: сегодня было выдано несколько папок в отдел кадров, в том числе его собственная, Анютина, Офелии, Хмарова — в связи с переводом на новую должность, Аленина — с приемом на работу. Получается, Леонид стащил ее дело уже у кадровиков… Но помимо аккуратных записей, сделанных курировавшей их сектор Элеонорой, встречлись и другие, очень странные: без указания фамилии и назначения, без выдачи (в графе «выдано/возвращено» стояли прочерки) — только номер дела, фамилия на нем и дата внесения изменений.

— А вот это кто был? — поинтересовался Артем Николаевич, демонстрируя Зиночке полупустые строки.

— Ответственные люди, — уклончиво ответила та, едва заметно поморщившись.

— Ответственные за что? — продолжал настаивать мужчина.

— За информацию, — она всплеснула руками, — откуда мне знать! Велено пускать и содействовать! Они вон в уголке сидят пишут, никому не мешают, вопросов не задают!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В ее голосе явно проступило раздражение, а дряхлые щеки покрылись пятнами возмущенного румянца.

— Спасибо, это все, что я хотел узнать, — примирительно-вежливо произнес Артем Николаевич. — Хорошего дня.

— И уборщицу назначить не забудьте! — крикнула ему вслед Зиночка, вновь принимаясь за вязание.

Она еще что-то недовольно бурчала под нос, но Артем Николаевич, шагавший по коридору к лифту, ее уже не слышал. Никаких сомнений, что это директор назначил «ответственных людей» и выписал им пропуски в здание. К сожалению, распоряжение это за давностью лет уже не найти, а обращение на пост охраны вызовет ненужные вопросы. В крайнем случае, конечно, можно посмотреть, кто заходил в день последних записей… но вычислить неизвестных среди тысяч офисных работников посетителей — дело нелегкое и небыстрое.