Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2 - Вероника Шэн

Я, конечно, понимала, что нажила себе неприятелей. Если союзники Торы изначально не питали к нам дружеских чувств, в большей степени из-за Кадзуо, то теперь и я могла быть в опасности: кто-то из них вполне мог попытаться если и не убить, то навредить мне или моим друзьям. Хотя бы из вредности.

– Все ждешь своих друзей? – спросил Хасэгава, когда я в очередной раз разочарованно поджала губы, увидев незнакомое лицо.

– Вероятность встретиться с ними была высокой, – ответила я.

– Но вероятность не встретиться все же выше, – на удивление прямолинейно заметил Хасэгава.

Он выпрямился и прислонился спиной к стене. Его расстегнутый длинный плащ распахнулся, открывая черные рубашку и джинсы.

– Я надеюсь, что они выживут, – негромко сказала я. Мне уже пришлось пережить в этом месте целых две потери… И я не хотела терять кого-то еще, даже если новая боль будет слабее старой.

– Чем больше людей в команде, тем ниже вероятность, что выживут все, – спокойное выражение лица Хасэгавы странно контрастировало с его словами. Он, вздохнув, покачал головой. – Здесь я тоже видел смерти, но у меня не было союзников, так что я никого не терял. – Хасэгава перевел взгляд с двери на меня и подмигнул: – Но теперь, когда союзница появилась, я не планирую ее терять.

Я удивилась словам Хасэгавы – даже несмотря на то, что он спас меня, несмотря на то, что продолжал помогать. Но все же порадовалась.

– И я не планирую терять еще одного союзника. Так что надеюсь, что вы не погибнете… Или хотя бы сделаете это до того, как мы станем друзьями.

Хасэгава тихо рассмеялся:

– Даже не знаю, какой вывод мне сделать, исходя из твоих слов… Что мы не друзья, и пока тебе не будет жаль, если я умру, или же что мы вскоре можем стать друзьями?

Я и сама не знала, но прежде, чем успела ответить, Хасэгава перевел ставший более внимательным взгляд куда-то вперед и оттолкнулся от стены.

К нам приблизились двое, и оба смотрели на меня. А один даже помахал рукой, чтобы привлечь мое внимание.

Видимо, это и насторожило Хасэгаву.

– Добрый вечер! – приветливо произнес один из них, и я почти сразу узнала геймера, которого мы с Минори встретили в первый день в этом странном месте. Кажется, его звали Ямамото.

Рядом с ним стояла женщина, что была в тот день рядом с ним в кафе, – Окада. Мой взгляд упал на кубик Рубика, который она крутила в руках. Наверное, все тот же.

– Здравствуйте. – Я улыбнулась, но скорее из вежливости. Эти люди очень помогли нам с Минори, но они же напомнили мне о погибшей подруге, и эти воспоминания болезненной тяжестью осели в груди.

– Давно не виделись! Смотрю, с тобой все в порядке! – воскликнул Ямамото.

– И вы тоже в порядке, – отозвалась я.

– Ты их знаешь? – уточнил Хасэгава, и я кивнула.

– Здравствуйте. Меня зовут Ямамото, а это Окада-сан. Мы знакомы, помогли ей, – он кивнул на меня, – и ее подруге в их первый день…

Внимательные глаза Окады изучали Хасэгаву.

– Кстати, а где Накано-сан? – Она вновь перевела взгляд на меня.

Я чуть не вздрогнула, услышав из чужих уст фамилию Минори. Она тогда представилась, а мое имя эти люди так и не узнали.

– Она… погибла, – ответила я сухо, и Ямамото заметно смутился.

Спокойное выражение лица Окады не изменилось, но в ее голосе послышалось искреннее сожаление:

– Мне жаль.

Краем глаза я заметила, как Хасэгава кинул на меня быстрый взгляд, но продолжила смотреть перед собой, где-то между Окадой и Ямамото: мне не хотелось видеть в чужих глазах жалость или печаль. Вне зависимости от того, были они искренними или же продиктованными вежливостью.

– Удачи в сегодняшней истории, – неуверенно кивнул Ямамото, и они с Окадой отошли в противоположную половину прихожей, напоследок кивнув Хасэгаве.

Тот улыбался им, но не так, как обычно. Глянув на меня, он задал вопрос, который я уже от него ждала.

– Накано-сан… – протянул Хасэгава. – Это та девушка, которая выбрала другую команду перед кэйдоро?

Я вздрогнула, услышав несколько иной вопрос. Точно, ведь в том кайдане Хасэгава тоже участвовал.

– Да, – ответила я, сумев сохранить голос ровным. Воспоминания о Минори все еще были болезненными, но если не углубляться в них, то ранили уже не так сильно. Наверное, это означало, что я почти смирилась, пережила как смерть Минори, так и ее… предательство.

– Вы были знакомы еще в нормальном мире? В ином случае поступок той девушки вряд ли расстроил бы тебя так сильно, – заметил Хасэгава.

– Мы знали друг друга с детства, – я вздохнула. – Наши родители дружили, так началась и наша дружба. Совместные праздники, выходные, поездки… Конечно, мы стали близки, даже если характеры у нас были разные.

– С детства… – медленно повторил Хасэгава и покачал головой.

Я задумалась, что бы могла значить его реакция и с чего взялись эти внезапные вопросы. До этого Хасэгава ни о чем не спрашивал.

– Мне так ее жаль… – тихо произнесла я. – Она так хотела выжить.

Хасэгава изучающе на меня посмотрел:

– Тебе ее жаль?

– Да, – ответила я. – Несмотря ни на что… Мы были подругами. И она не заслужила такой смерти.

– Но она сама выбрала другую команду, – Хасэгава нахмурился.

Я поджала губы. В душе вспыхнуло желание оправдать Минори, найти ее поступкам разумные причины. Я не могла позволить другим осуждать Минори, разве что самой себе – в глубине души… Но сил на защиту Минори у меня не было. Да я и не верила в те аргументы, которые могла бы привести.

– Несмотря ни на что, я скучаю по ней, – вместо этого искренне сказала я.

Хасэгава вздохнул. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но тут свет померк и посередине комнаты вспыхнул синий фонарь. На людей, что стояли поблизости, упали голубоватые тени, придавая им зловещий облик, словно вместе с андоном, отсчитывающим новый кайдан, появились и призраки.

От холодного света мне вновь стало не по себе, хотя синий всегда был моим любимым цветом. Но теперь этот жутковатый оттенок наверняка будет пугать меня всегда, даже если я покину это место и вернусь в реальный мир.

Если сумею вернуться.

– Добрый вечер, будущие герои новой страшной истории, – заговорила рассказчица. Голос ее был похож на тот, что я слышала ранее, но все равно неуловимо отличался: красивый, мелодичный, но чуть более низкий и чуть более размеренный. – Сегодня вы примерите на себя роли путников, потерявшихся в лесу.

– Начало уже звучит удручающе, – заметил кто-то, и другой человек недовольно шикнул на него.

– Чтобы успешно завершить