Дом с химерами - Инна Бачинская

– Не очень. Как-то ты все усложняешь, Катерина. Даже не знаю, что сказать, – озадачился Каспар. – Хотя не могу не признать, что-то в этом есть… Какая-то глубинная логика на уровне подсознания!

Именно! Очень глубинная и на уровне подсознания.

Поздно вечером, выдержав борьбу с Каспаром – он в пылу полемики назвал меня истеричкой, – я набрала Леонида Максимовича.

– Екатерина Васильевна, вы?

В его голосе я не услышала радости. Он не сказал «опять вы», удержался – и на том спасибо.

– Леонид Максимович, извините за поздний звонок, я… Понимаете, завтра я уже не решусь! – выпалила я. У меня было чувство человека, бросающегося в прорубь.

– Какие-то новые мысли? – вздохнул он.

– Я вас не разбудила? – опомнилась я.

– Ну что вы! Это такая мелочь! Приму снотворное еще раз. Я вас внимательно слушаю, Екатерина Васильевна.

– Только не смейтесь, Леонид Максимович. Понимаете… Я думаю, Лариса жива! И еще… Нужно спросить у ребят со двора, был ли на ней розовый шарф… Я как-то не сообразила сразу. И если не было, то, сами понимаете…

Глава 34

Убийство

Человек, сидя в кустах, наблюдал за домом. Он пропустил момент, когда на сцене появился новый персонаж, и заметил его, только когда тот постучался в дверь. А потом швырнул в окно камешек. Его впустили. Человек в кустах слышал невнятные голоса Глеба и ночного гостя, а потом увидел тени в окне комнаты актера. Окно было распахнуто, там горела свеча. Слов было не разобрать – голоса сливались в неясный гул. Ему показалось, что голос гостя ему знаком.

Озадаченный, он подошел ближе и стал под окном, но слов было все равно не разобрать. Он слышал смех, звяканье стекла, звук падения ножа или вилки…

Потом все стихло. И потянулись томительно долгие минуты. Человек стоял, прислушиваясь. Висела томительная тишина. Вдруг раздались глухие равномерные удары…

Человек отпрыгнул от дома и бросился к двери – она была заперта. Он побежал за угол. Подскочил к заколоченному окну и стал поспешно сдергивать подгнившие доски. Протиснулся в образовавшуюся щель, упал на пол на той стороне. Вскочил и, прислушиваясь, осторожно двинулся к лестнице, прижимаясь к стене. Когда он достиг первой ступеньки, ему послышался неясный крик наверху и сразу же грохот, похоже, упавшей табуретки, и потом протяжный, страшный стон…

Чертыхнувшись, он включил фонарик и взлетел наверх по угрожающе гремящим ступенькам. Дверь в комнату Глеба была распахнута. Металось на сквозняке пламя свечи. Глеб, скрутившись в клубок, лежал на полу около стола; у двери на боку лежал другой человек – похоже, без сознания. Голова его была в крови – на полу растекалась черная лужица крови, – а лицо закрыто волосами. Федор Алексеев – а это был он, – переступив через незнакомца, опустился на корточки перед Глебом и дотронулся до его шеи – тот был жив. Федор осторожно снял веревку с шеи артиста. Незнакомец на полу застонал и шевельнулся, приходя в себя. Федор развернул его к себе и с изумлением узнал историка Евгения Гусева! Недолго думая, он скрутил руки историка веревкой. Взгляд его упал на вбитый в дверной косяк крюк, на недопитую бутылку коньяка, на опрокинутую табуретку…

Он осторожно перенес Глеба на кровать и достал из кармана мобильный телефон…

…Капитану Астахову снился убийца, стоящий за дверью, а он, капитан Астахов, на цыпочках входил в темную комнату, сжимая в руке пистолет. Он слышал тяжелое дыхание убийцы, но не мог понять, слева тот стоит от двери или справа. Он сделал шаг, другой, третий… и собирался уже с криком «Руки вверх!» броситься на преступника, как вдруг в дверь позвонили. Отвратительный, дребезжащий, пронзительный звук! Капитан Астахов чертыхнулся и… проснулся. Часы показывали три утра, и мобильный телефон на тумбочке рядом с кроватью дребезжал, захлебываясь звуками бравурного марша.

– Ты, Федька, совсем с катушек слетел! – заорал капитан Астахов, узнав позывные. – Какого черта?

– Коля, я в Доме с химерами…

– Какие химеры! Ты что… – Коля даже стал заикаться от ярости. – Я тебя, Федька, убью когда-нибудь! Ты что там делаешь ночью? Бессонницей маешься?

– Подожди, Коля, я по делу. Тут, похоже, покушение на убийство, приезжай.

– Чего? – мигом проснулся капитан. – Куда?

– В Дом с химерами, адрес: Вербная, семь. Побыстрее, дороги пустые…

Капитан Астахов прибыл через двадцать семь минут. Федор ожидал его на крыльце. Он помахал фонариком…

– Ну? – неприветливо произнес капитан. – Куда ты опять вляпался?

– Пошли! – буркнул Федор, запирая за другом дверь.

Капитан Астахов с удивлением озирался, но видел немного – вокруг стоял кромешний мрак. Они стали подниматься по лестнице, ступеньки угрожающе трещали, и капитан невольно схватился за перила. Луч фонарика плясал, выхватывая старое стертое дерево панелей и ступенек.

Федор привел его в комнату Глеба. Дверь по-прежнему была распахнута настежь, и горела свеча; поперек коридора лежала длинная полоска света. Незнакомый капитану человек без сознания лежал на кровати; другой, связанный, лежал на полу. Капитан остановил взгляд на его окровавленной голове и спросил:

– Кто на кого покушался?

– Насколько я понимаю, вот этот… – Федор указал на человека на полу, – его зовут Евгений Гусев, он историк, работает в музее, пытался повесить вот этого. – Он указал на человека, лежащего на кровати. – Его зовут Глеб Кочубей, он актер из Молодежного.

– Что значит «насколько я понимаю»?

– Это значит, что меня здесь в тот момент не было.

– А где же ты был?

– В саду, сторожил окно. Хотел увидеть, кто туда влезет.

Капитан с минуту рассматривал друга, потом сказал:

– Может, объяснишь, что здесь происходит? За каким расшибеном историк хотел повесить артиста? Чем он ему мешал?

– Не знаю. То есть не уверен.

– Давай сначала, – предложил Коля, с силой проведя по лицу ладонями. – И помедленнее – я еще не проснулся.

– Скажу что знаю. Дом с химерами хотят снести. Раньше здесь было общежитие работников культуры, актеров в основном. Но уже с полгода никого нет. И вдруг тут поселился бездомный актер Глеб Кочубей. И сразу началась какая-то чертовщина – то шаги, то голоса, то двери хлопают без всякой причины. А предыдущий жилец видел висельника, после чего сразу удрал. Я в эти вещи не верю, как ты понимаешь, и сразу заподозрил, что кто-то пытается выжить Глеба из дома с какой-то целью. Причем умные люди советовали артисту убраться отсюда, но он не внял. Меня привел в дом режиссер Молодежного Виталий Вербицкий; я услышал все страшилки про привидения и некий Голос, который задавал вопросы, и даже увидел запись «диалога» с ним. Мы потом проиграли его по ролям, для наглядности. (Коля хмыкнул.) Самое интересное, что они… не все, конечно, но поверили! Двадцать первый век, неглупые люди, читающие – и поверили в эту мистическую чушь! А другой неглупый человек с неизвестной целью их дурачил. Я пошел побродить вокруг дома, чтобы узнать, каким образом это привидение попадает внутрь, когда дверь на замке. И обнаружил, что доски на заколоченном окне первого этажа прилегают неплотно и их легко отодвинуть. Глеб отказался уйти из дома, и я подумал, что его попытаются выжить более действенным способом, но не предполагал, что настолько действенным. Тем более дом вот-вот снесут, а значит, «выживателю» нужно поторопиться. Если бы артист по пьяни и со страху повесился, то ни один здравомыслящий человек не подошел бы к дому и на пушечный выстрел. Тем более у Глеба и раньше были проблемы с алкоголем. И этот, – Федор ткнул пальцем в историка, – решил ему помочь.

– Зачем?

– Я думаю, он ищет что-то, и посторонние ему мешают.

– Клад?

– Вроде того. Но его здесь уже нет, я думаю.

– Откуда ты знаешь?

– Догадался.

– Загадками говоришь, философ, – заметил капитан.

Историк вдруг застонал, и оба на него уставились.

– Это ты его приложил? – спросил капитан, рассматривая кровь на голове Гусева.

– Нет, когда я прибыл, они оба были в коме.

– А кто? – Капитан огляделся. – Жуткое местечко. Неужели артист? Похоже, кирпичом… – Он тронул носком кроссовки темно-красный кирпич, лежащий у ножки стола.

– Вряд ли, он едва живой, – с сомнением произнес Федор. – Не знаю. Значит, был кто-то еще. Я никого не видел… – Он невольно оглянулся. – Ты заберешь его, надеюсь? Если бы ему не дали кирпичом по голове, он бы повесил Глеба.

– Идиотская история! – в сердцах сказал Коля. – Мало мне Лары Андрейченко… Совсем свихнулись на кладах! Надо бы обыскать дом, ведь ударил же его кто-то. Сейчас вызову бригаду, обрадую ребят…

– И «Скорую». Глеб выглядит плоховато, неизвестно, чем он его опоил. Если здесь и был кто-то, кроме этих двоих, то вряд ли он еще тут, – заметил Федор. – Не забывай про окно внизу. Лично я больше никого не видел.

Глава 35

Исчезновение

– Что там за ночная история с убийством? – спросил утром Кузнецов своего помощника капитана Астахова. – Мне в семь утра звонил Лисица.