Обратно в ад (СИ) - "Amazerak"

— Большое спасибо, господин капитан, — ответил я. — Буду смотреть в оба. Убить меня непросто.

— Я бы на вашем месте не был столь самоуверен, — произнёс капитан, смерив меня пустым взглядом бесцветных глаз. — Убить можно кого угодно, если приложить должные усилия.

— Прекрасно понимаю и сделаю всё возможное, чтобы не подставиться. Разрешите идти?

— Погодите, Артём, присядьте.

Я уселся на стул перед столом капитана.

— Я знаю об исследовании, в котором вас попросили участвовать учёные, — произнёс Оболенский. — В ближайшее время вам предстоит перебраться на научную базу в Слуцк. Подполковник, если не ошибаюсь, уже подписал указ. Теперь ваша служба будет проходить в несколько ином формате. Всем нам искренне жаль, что вы покинете часть, но дело, которым вам предстоит заниматься, гораздо важнее, чем то, что происходит здесь. Война, по всей вероятности, подходит к концу. Если мирный договор подпишут, осенью эта часть будет расформирована.

— Поедете обратно в Казахстан? — спросил я.

— Возможно. Куда страна пошлёт… Но вернёмся к делу. Вы в курсе, кто курирует исследование серых земель?

— УВР и Голицыны, кажется. Мария мне объяснила ситуацию.

— Значит, вы должны понимать: с людьми этими следует держать ухо в остро, особенно учитывая то, что у вашей семьи с Голицыными, насколько знаю, существуют некоторые разногласия.

— Ещё какие! Подгадили они нам знатно. Мой отец был убит, моих родственников оклеветали. Если честно, у меня нет ни малейшего желания работать на этих уродов. Но тут вопрос не в Голицыных. Серые существа несут угрозу всему человечеству. Вы сами видели, что их невозможно уничтожить обычными средствами. А я могу с ними справляться.

— Разумеется. Поэтому и говорю, что дело, которым вам предстоит заняться, имеет большую ценность. А моё дело — предупредить вас. Если вы знаете, что происходит в стране, тем лучше. Мне не придётся лишний раз объяснять расклад. Очень хотелось бы, чтобы однажды ситуация поменялась.

— Чтобы Голицыны утратили власть? Мне тоже.

— Рад, что мы понимаем друг друга. Исследования, которые сейчас проводятся должны быть достоянием государства, а не горстки наглых выскочек. Ладно, оставим рассуждения. Отдыхайте, развлекайтесь, но не теряйте бдительность. Можете идти.

Я встал, приложил пальцы к козырьку и покинул кабинет. Почему-то думал, что получить увольнительное будет труднее, но капитана даже уговаривать не пришлось, и теперь я мог со спокойной совестью ехать в город на свидание с Вероникой, которая приехала в Пинск сегодня утром.

Вечер воскресенья, понедельник и вторник до обеда я провёл в Слуцке в большом научном комплексе, где испытали мои возможности. Мне там даже удалось снова овладеть альфа-энергией. Правда, не без помощи фармацевтики. Мне дали таблетку, которая, как объяснили учёные, способствует лучшей концентрации, и только после этого я повторил то, что сделал при встрече с монстром.

Вчера заведующий отделом предложил мне контракт до конца сентября, по которому я должен буду работать на исследовательский институт. Я согласился. Оплата оказалась выше, чем в спецотряде, к тому же тут я увидел возможности развития навыков управления альфа-энергией. В будущем это могло очень пригодиться.

И вот институт направил запрос о переводе в часть, и судя по словами капитана, подполковник возражать не стал. Теперь я сидел и ждал, когда за мной приедут.

На КПП рядовой поздоровался и выдал разовый электронный пропуск, после чего я со спокойной совестью покинул территорию части.

Росшие через дорогу берёзы мирно шумели листвой, по небу плыли мелкие тучки, не предвещая ничего дурного. Солнце то пропадало за ними, то снова освещало землю жаркими лучами. Я остановился и вдохнул полной грудью, осмотревшись вокруг. Сегодня я был абсолютно свободен и мог делать, что заблагорассудится.

Часть находилась на отшибе, до жилых кварталов было километра два. В город обычно ездили либо на личных авто, у кого они тут имелись, либо на такси. Но я решил прогуляться пешком до ближайшей автобусной остановки, а затем на общественном транспорте добраться до центра Пинска, где Вероника сняла квартиру.

Вчерашний звонок Вероники стал для меня неожиданностью, а её намерение приехать в Пинск шокировало. Это было странно. Неужели так сильно соскучилась? Или её визит имел скрытые мотивы?

По поводу последнего мой мозг посещали самые разные мысли. Больше всего я опасался того, что Борецкие решили таким способом от меня избавиться: заманят куда-нибудь и расстреляют энергоконцентратными снарядами. Очень удобно расправиться со мной на чужой территории, а не на своей, где крупная перестрелка на улицах вызовет общественный резонанс. У меня с собой, разумеется, имелись шашка и пистолет, но двенадцать пострадавших во время последнего теракта ни то, ни другое не спасло.

И вот с такими мыслями я ехал на свидание с Вероникой.

Вероника сняла квартиру в старинном трёхэтажном здании, расположенном недалеко от центра.

В холле меня остановил консьерж за стойкой, но узнав, куда иду, пропустил без вопросов. По широкой раздваивающейся лестнице я поднялся на третий этаж и прошёл по коридору в самый конец.

Высокая двустворчатая дверь цвета тёмного ореха, казалось, сохранилась с незапамятных времён. Она имела резные узоры, а рядом блестел звонок. Я уж собирался позвонить, но вдруг накатил необъяснимый страх. Почудилось, что за этой дверью ждут враги, готовящиеся убить меня. Так и представилось, как мне в лицо полетит энергоконцентратный снаряд или энергетический луч, когда войду. Перед глазами замелькали картины злополучного вечера одиннадцатого июля, ослепительное синие вспышки, а в ушах — вопли раненых.

Я стал озираться, прислушиваться, замерев перед дверью, как истукан. Шаги на лестнице заставили вздрогнуть и обернуться. Рука легла на эфес шашки. Звук шагов не достиг третьего этажа, на втором послышался скрежет замка. Но я не мог успокоиться. Казалось, враги повсюду, караулят за каждой дверью, ждут, чтобы окружить и убить. Меня буквально парализовало.

Я всё же пересилил себя и нажал кнопку звонка.

— Открыто, — раздался из-за двери голос Вероники.

Я вошёл. За дверью не было врагов, поджидавших меня с гранатомётами и боевыми энергоблоками. Зато тут была просторная прихожая с большой картиной в рамке на стене. Три двери вели из прихожей в смежные комнаты. Вероника встречала меня, облачённая в короткий белый халатик. Её пышные волосы вьющимися локонами падали на лицо, плечи и грудь.

— Ну наконец-то, — сказала она. — А я заждалась. Почему так долго?

— Как отпустили, так и пришёл, — я закрыл за собой дверь.

— А я скучала, — она подошла ближе и провела рукой по моему кителю, украшенному серебряными пуговицами, — красивая форма.

Меня не отпускало, рука сжимала эфес шашки, на лбу выступил пот. Я смотрел на дверные проёмы, и мне представлялось, что оттуда вот-вот выскочат вооружённые люди и начнут стрелять. И хоть в квартире стояла гробовая тишина, ощущение опасности холодной рукой сжимало метущуюся в паутине неизвестности душу.

— Эй, да что с тобой? — Вероника нахмурилась.

— Сейчас, погоди, — я отстранил её и прошёл вначале в одну комнату, потом — в другую, третью, четвёртую. Они оказались пусты. Кроме Вероники в квартире никого не было. Но даже это не помогло отделаться от навязчивой мысли, что тут кто-то есть. Может быть, он прячется под кроватью или в шкафу и ждёт, пока я расслаблюсь и отвлекусь, чтобы напасть и убить. Мой мозг судорожно придумывал места, где мог прятаться злоумышленник. Я даже открыл один из шкафов.

— Да что с тобой? — Вероника улыбалась, глядя на мои метания. — Совсем крыша поехала?

— Зачем ты хотела со мной встретиться? — спросил я.

— Я же сказала: соскучилась. Я что, не могу к своему парню приехать в гости?

Я стоял, не зная, как вывести Веронику на чистую воду.

— Постой, — она подошла ближе и посмотрела мне в глаза. — Я, кажется, поняла. Ты что… считаешь, что меня послал дед?