Обратно в ад (СИ) - "Amazerak"

В институте я занимался всё теми же тренировками по развитию контроля над альфа-энергией и участвовал в различных исследованиях: мне сканировали мозг, измеряли сердечный ритм, давление, состояние энергетического баланса и ещё многое чего до, после и во время применения боевых техник.

Не сказать, что я делал успехи. Овладеть внешней энергией удавалось лишь большими усилиями и ненадолго — на пять-десять секунд. Конечно, подвижки чувствовались, но требовалось ещё много времени, чтобы научиться управлять альфа-энергией на приемлемом уровне. А вот под препаратами я показывал чудеса. У учёных были какие-то таблетки, после которых внешняя энергия будто сама ко мне притягивалась. Ощущение неописуемое: словно контролируешь весь мир вокруг. Вот только отходняк оказался жёсткий, вплоть до головокружения и рвоты.

Но на данный момент только препараты помогали выйти за границы собственных возможностей и подчинить себе недоступные ранее силы.

Меня готовили уничтожать серых существ, и я знал, что очень скоро мне предстоит направиться в научный лагерь на границе аннигилированной зоны, а потом и в саму зону, где снова столкнусь с неведомыми тварями. Что из этого получится, не знал никто. Я был первопроходцем, а первопроходцы всегда рискуют больше остальных.

Обедал я обычно в столовой для институтского руководства. Она находилась на пятом этаже в главном корпусе. Тут трапезничало всё начальство. Мы с профессором Палычевым, как правило, ели за отдельным столом, беседуя на разные темы. Иногда к нам присоединялся кто-то ещё и тогда я просто слушал, пытаясь понять, о чём ведут речь учёные мужи.

Лишь спустя неделю пребывания в институте я решился задать вопрос, касающийся моих многочисленных видений, в том числе человека с фиолетовыми глазами, который явился мне после ранения под Бельском.

В субботу рабочий день был короткий, и я освободился к полудню, однако, чтобы не ломать голову по поводу готовки, решил пообедать в институте. Большинство персонала уже разошлось по домам, но Палычев ещё находился на месте, и мы, как обычно, встретились с ним за столиком.

Столовая для руководства была светлой, с большими окнами, белыми стенами и десятком столов, накрытых белоснежными скатертями. Помещение имело футуристический вид. Но мне тут не очень нравилось: как-то неуютно было в такой обстановке, не по-домашнему. Зато кормили вкусно и сытно, да ещё и бесплатно.

В углу обедали трое учёных, о чём-то увлечённо беседуя вполголоса. Больше никого не было. Я решил, что сейчас — самый удобный случай, дабы начать прощупывать почву.

Вначале я завёл разговор про энергетические каналы, а потом сказал:

— Лично меня гораздо больше интересуют галлюцинации. Про каналы известно всё, а вот про мои видения я так ничего и не узнал, хотя уже с вами общаюсь.

— Это очень обширная тема, Артём, — произнёс Артур Дмитриевич, — но она не имеет прямого отношения к нашим исследованиям. Не думал, что она вас так сильно заинтересует.

— И всё же очень интересно было бы узнать о природе моих видений. Они… порой довольно странные.

— На самом деле на ваш вопрос ответить несложно, — профессор положил ложку рядом с тарелкой и полностью переключился на разговор. — То, что мы называем галлюцинациями — не паханное поле для научных исследований, но нужно понимать одну вещь: источник ваших видений — ваш мозг. У вас наблюдается высокая нейронная активность в височных долях. Я бы сказал — аномальная. Она и есть главная причина зрительных и слуховых галлюцинаций. Можно предположить, что виной тому контузия, которую вы получили весной.

— Это вы уже говорили, — напомнил я, поскольку Палычев и прежде сообщал мне подобную информацию, и даже удивлялся, как меня приняли в спецотряд с такими нарушениями. — Меня интересует другое: могут ли галлюцинации быть связаны с реальностью?

— Разумеется. Наш мозг обрабатывает поступающую извне информацию, но если в нём имеются какие-то нарушения, результат обработки будет ошибочен. Галлюцинации — это и есть одно из следствий сбоев в нашем, так сказать, процессоре, нарушение восприятия окружающей действительности.

— Нет, погодите, — я жестом остановил его, — я не о том. Сейчас объясню, что имею ввиду. Знаете, откуда я впервые узнал о терраморфах? Из видения. Однажды я просто сидел на кухне, и передо мной предстала серая пустыня, по которой шли существа. Почему так получилось?

— Хм, интересный случай, — Артур Дмитриевич задумчиво скривил рот.

— Так как вы это объясните?

— К сожалению, я не видел того, что видели вы, поэтому не могу сказать ничего конкретного. Возможно, вы когда-то слышали о серых существах, и ваш мозг… — профессор сделал паузу, подбирая слово, — воспроизвёл их так, как вы их себе представляли.

— Информация о серых существах — самая секретная в мире. Я не мог о них ничего слышать.

— Простите, Артём, не могу сообщить вам что-то более конкретное. Это не моя специальность.

— И тем не менее вы уверены, что мои ведения — всего лишь сбой в работе мозга?

— Я просто оперирую теми данными, которыми в настоящий момент располагает наука, — пожал плечами Палычев. — Не более. Но вы, кажется, не согласны. У вас есть своя версия?

— Возможно… Ладно, тогда другой вопрос: вы слышали что-нибудь о древних волхвах?

— О, это довольно распространённая легенда. Многие о них слышали.

— Легенда ли это? Возможно ли, что кто-то из них существует до сих пор?

— Личности, обладающие особой силой, существовали всегда, — рассудительным тоном произнёс Артур Дмитриевич. — В первом тысячелетии в новгородских землях управление энергией являлось прерогативой группы людей, сосредоточивших в своих руках светскую и религиозную власть. Таких людей называли волхвами. Со временем общество изменилось, изменилась политическая система, обладателями силы стали князья и их дружинники, а легенды о волхвах остались в устной традиции. Да, есть те, кто до сих пор верит в существование неких древних колдунов, обитающих на севере в лесах или в горах Урала или ещё в каком-нибудь труднодоступном месте, есть даже тайные сообщества, поклоняющиеся этим загадочным волхвам, но всё это… — Павел Дмитриевич поморщился и повертел рукой, — просто небылицы, будем говорить откровенно.

— Небылицы, значит, — хмыкнул я. — Всего-то?

— Народные предания, дошедшие до нас из глубины веков, — поправил себя профессор. — Можете называть, как угодно. Суть та же.

— Ладно, допустим. Тогда что вы скажете про такое, — я, наконец, решил выложить все карты. — Вы в курсе, что сила у меня появилась не сразу с рождения? Так вот, перед тем, как открылись каналы, я увидел серую пустыню и человека — мужчину, одетого в какой-то балахон с капюшоном. У него была длинная седая борода, а глаза горели фиолетовым светом, как у меня. Он сказал, что я — достойный наследник и что мир гибнет из-за нашей силы, после чего он коснулся рукой моей головы — и у меня открылись каналы. Что это? Просто галлюцинация, по-вашему?

Артур Дмитриевич задумчиво погладил подбородок.

— То, каким образом у вас, Артём, открылись энергетические каналы — загадка, — медленно изрёк он. — Пока нам не удалось понять причину, по которой каналы оформились столь поздно. Но если опираться на базу данных, доступных сейчас науке, то да, всё, что вы описали — это галлюцинации.

— Того человека не существовало? — уточнил я.

— Простите, иного ответа дать не могу. Конечно, можно нафантазировать, всё что угодно. Но дело ведь в чём? В доказательствах! Без них любое предположение — просто слова, не более. Без сомнения, ваш случай уникален. Это удивительный феномен, с которым мы сталкиваемся впервые. Но это не повод… заниматься, скажем так, профанацией, уподобляясь шарлатанам. Лично я предпочитаю рассуждать в рамках научного метода.

— Что ж… — крыть мне было нечем, оставалось согласиться, хотя внутри ощущался протест. — Пусть будет так. Галлюцинации — так галлюцинации.

— Кстати, Артём, заранее хочу сообщить вам, что научный лагерь на границе с аннигилированной зоной уже почти развернули и на следующей неделе вам предстоит первый поход в серые пески. Боевые действия приостановлены, можно приниматься за дело. Со спутника засекли двух существ, так что, похоже, пришла пора применить ваши навыки на практике. Как считаете?