Однажды в Марчелике 4 - Лео Сухов

И всем этим приходилось заниматься под самым носом у хаблов. Не у одного отряда, не у обычного нашествия — нет!.. У целой огромной хабловской армии, которая размеренно, но неотвратимо двигалась на запад, к горам Дефромаг. А значит, могла приблизиться и к Кастиелло де Романо, и к любому поселению в его окрестностях. Да и просто к свободным городкам, в обилии разбросанным на окраинах центральных равнин…

Эта армия была поистине огромна. Ни с чем подобным касадорам раньше не приходилось сталкиваться — уж точно не на памяти ныне живущих… В эту огромную армию входили десятки, если не сотни тысяч особей. Именно подсчётом врага теперь и занимался Мясник, чтобы принести назад не панику, а точные сведения. Но чем дальше он изучал, тем сильнее ему не нравилась ситуация…

Армией хаблов управляли григио. Но если бы в этой армии были лишь они! Нет, были там и другие существа — странные, умные и хитрые. Они ни в чём не уступали людям. И именно они вели врага из центра Марчелики к землям человечества.

И ничто не могло их остановить….

Ну, кроме Мясника, конечно! Петерсон и не такое мог, если уж положить руку на сердце. Поэтому, помимо разведки, он занялся ещё и диверсиями, задерживая продвижение армии хаблов то на одном участке, то на другом. Правда, время уже начинало поджимать, и пора было возвращаться в Кастиелло де Романо…

Вот только Мяснику Петерсону не хотелось уходить, не устроив напоследок какую-нибудь большую пакость! И он тянул, ждал своего шанса… И всё-таки дождался. Ветер изменил своё направление и начал дуть с запада. Такое случалось, хоть и не слишком часто: всё-таки западный ветер был редким гостем за горами Дефромаг. Однако же, если подул — значит, будет держаться хотя бы несколько дней.

Мясник улыбнулся…

Он был рад сделать эту пакость…

Ведь если увидел хабла — убей. А григио — пристрели.

Ну а всё странное и вовсе лучше сразу сжечь! Хотя в правилах касадоров этого пункта и не было, но Петерсон считал, что надо сначала жечь — а лишь потом изучать. А среди григио и хаблов было достаточно странных и незнакомых существ, которых стоило бы подпалить.

Не зря тянул Мясник с отъездом. И не зря боялся, что основные силы хаблов вот-вот покинут равнины саванн, поросшие сухостоем, и выйдут на участки с каменистой почвой. И всё-таки не успели!

Мясник Петерсон кровожадно улыбнулся. А затем чиркнул спичкой, прикрыв пламя рукой, чтобы не было видно в темноте — и осторожно подпалил верёвку из сухой травы, которую он сам плёл. Долго плёл! Почти семь дней! Тонкая верёвка, смоченная в смоле наплов, протянулась на три километра. Она плохо разгоралась, зато не тухла, пока полностью не прогорит. И даже западный ветер не мог задуть это жадное пламя.

А уж когда огонь перекинется на траву, через которую Мясник тянул верёвку, пожар вообще ничто не остановит!.. И очистительный огонь, гонимый западным ветром, обрушится на вражеские лагеря, а затем распространится дальше на восток — на многие километры. И армии хаблов ещё придётся постараться, чтобы его обойти…

Правда, это Петерсона уже совершенно не касалось. Он выполнил свою задачу. Сделал всё, что мог — и даже больше. Поэтому, пригибаясь, он добрался до двух воллов, что ждали его в укромном месте, забрался в седло и пустился прочь, будто пытаясь убежать от встающего за спиной солнца.

А на востоке — там, где раздувался подгоняемый ветром пожар, разрастаясь до огненного вала — за завесой чёрного дыма хаблы, григио и старшие в панике сворачивали лагерь. И начинали отступать. А их бегство дарило ещё немного времени касадорам, чтобы подготовиться к этой великой битве.

Возможно, последней битве в их истории.

Зато одной из самых славных битв, в которых они когда-либо участвовали….

Ни Петерсон, ни любой на его месте не усомнились бы, что выиграть этот бой касадоры не смогут.

Однако настоящий касадор никогда не проходит мимо хаблов и григио. Ведь для борьбы с людоедами-аборигенами и существуют касадоры. И предстоящее сражение — это и есть, наверно, тот самый конец их бесконечного пути…

И только один касадор, Дан Старган, шедший по следу Мэйсона Нэша, имел на этот счёт совсем другое мнение. Однако сейчас он был слишком далеко, чтобы его высказать.

Лагерь экспедиционного корпуса Старого Эдема в Марчелике, 5 сентября 1937 года М.Х.

— Фортис Верус! К генералу! — рявкнул посыльный, сунув голову в палатку и тут же исчезнув.

Крист поморщился, потому что в поведении солдата можно было легко углядеть признаки неуважения к вышестоящему офицеру. Однако предпринимать что-то было совершенно бесполезно. Ситуация была такова, что сейчас всем было не до расшаркиваний. Война только набирала обороты, и всё больше и больше человеческих сил втягивалось в её адское горнило.

Сколько людей уже было переправлено воевать в колонии? Если по документам, не меньше миллиона человек. Но это только по документам. Ведь даже точных данных по количеству погибших не было. Отдельные потерянные отряды, пропавшие без вести и пленные — всех их учесть было просто невозможно…

А хватало в этой войне всего: и крупных сражений, и нападений из засад, и диверсий. Многие города Марчелики поначалу старались убедить староэдемцев в своей лояльности. Многие касадоры клялись под пытками в том, что никогда не предавали метрополию, не укрывали специи и не пытались продать их контрабандистам. Но им не верили. И убивали. Победным маршем шествовали войска Старого Эдема, покоряя город за городом, провинцию за провинцией…

И где-то, видимо, сильно перегнули палку.

Потому что вся Марчелика поднялась против них. И началось это с отдельных случаев диверсий где-то глубоко в тылу. На них не обратили внимания, ведь недобитками всегда можно было заняться и позже. Но вот вспыхнуло первое восстание, а за ним — второе…

И победоносный экспедиционный корпус вдруг оказался лицом к лицу с поголовно вооружённым населением Марчелики. Это население так долго доказывало, что оно мирное, а ему так долго не верили, что теперь было бесполезно уверять, будто экспедиционные силы не несут зла здешним жителям…

Им здесь больше