Однажды в Марчелике 4 - Лео Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Метен Грей точно не знал. Зато почувствовал, что странный молодой касадор и вправду перестал доброжелательно шутить. Хотя почему-то улыбался…
— Ещё слово в таком духе, борто… — произнёс Дан, присев на корточки рядом с барменом. — …И я отрежу тебе язык, чтобы научился молчать… И руки, чтобы не думал угрожать ни одной мешо… А я — Дан Старган, и я всегда выполняю свои обещания. Ты меня услышал, усатый?
— Я вас услышал, метен! — пролепетал бармен, который только сейчас понял, что рядом с ним находится человек, за голову которого метен Томази обещал двадцать пять тысяч во.
— Тогда больше ни звука! — предупредил Дан. — Пока я не разрешу! Понял?
Бармен Грей был не дурак — нет! Он выпучил оба глаза, несмотря на то, что правый уже начинал заплывать, и старательно замолчал.
— Молодец! — похвалил его Дан, а затем повернулся к Филиппе. — Показывайте дорогу, мешо!
Трактир «Грис», город Грисглад, Марчелика, раннее утро 25 августа 1937 года М.Х.
Марианну разбудили голоса. Она ненавидела просыпаться рано. И ненавидела, когда её будили. И вообще очень хотела промочить горло.
Однако мысль о виски почему-то вызывала тошноту. Да ещё и мигрень была такая, что хоть волком вой… И Марианна решила не сдерживать себя, но из её рта вырвался только жалобный стон…
— Вы проснулись, эрбе Марианна? — услышала она заботливый голос Филиппы.
— Филиппа, милая! — простонала женщина. — Умоляю… Воды…
— Сию минуту, эрбе! — отозвалась девушка.
Марианна услышала звон графина и, найдя в себе силы, наконец-то открыла глаза. А потом тут же закрыла, потому что свет солнца, бивший из окна, резанул по ним так, что стало физически больно.
— Вот, эрбе, возьмите! — Филиппа сунула в руки Марианны стакан, и та принялась жадно пить.
— Ещё! — требовательно попросила она.
— Удивительно! — произнёс поблизости чей-то вкрадчивый голос. — Такая милая мешо, и так напилась!
«Напилась? — подумала Марианна. — Я никогда не напиваюсь!.. А кто это вообще говорит?».
Женщина попыталась снова открыть глаза, но с тем же успехом. Солнечный свет причинял ей невыносимую боль. Она попыталась вспомнить, где слышала этот голос, но у неё никак не получалось… Хотя говоривший был определённо ей знаком…
Она даже почти смогла вспомнить, как он выглядит… Но…
— Напилась? Я напилась? — тихо прошептала Марианна. — Это что, похмелье?
— Мой друг использовал не совсем верное слово, мешо! — раздался грубый и тоже знакомый голос. — Напиться можно алкоголем! А вы вчера выпили полбутылки настоя критианы. Здесь её называют «Крити». И эффект от «Крити» несколько иной…
— Иной?.. — повторила Марианна.
Откровенно говоря, ей было совершенно наплевать, чем отличается эффект от «Крити»… Важно было другое — она напилась! Впервые в жизни! Напилась и теперь почти не помнила, что происходило вчера перед сном. О, блаженное забвение!..
— Вчера вы стреляли из револьвера, мешо! Чуть не убили бармена. А ещё застрелили барную стойку, люстру и мою шляпу! — сообщил обладатель грубого голоса.
И память, наконец, начала возвращаться к Марианне.
Не вся. Только отдельные эпизоды.
— И ещё споила лестницу! — вдруг вспомнила она. И резко села, открывая глаза, отчего голова сразу же отозвалась болью.
Как выяснилось, спала она прямо в одежде, на кушетке в кабинете Ульриха. Неподалёку в креслах сидели несколько человек. Один — огромный касадор, настоящий гигант. Причём без шляпы. Видимо, именно он и был обладателем грубого голоса. А ещё какая-то девушка со светлыми волосами… И худенький мальчик-курьер, которого Марианна как-то видела в трактире…
И — он!
Герой её романа!
Метен Альфареро!
Все такой же округленький, аккуратный и очень удивлённый. Мечта, а не мужчина!..
— Метен! — с придыханием произнесла Марианна, разом забыв и про боль, и про жажду, и про режущий глаза свет.
— Мешо! — возмутился метен Альфареро. — Вы опять за своё?!
— О чём вы? — наигранно возмутилась Марианна, продолжая смотреть на объект своих воздыханий взглядом, полным любви. А потом снова произнесла с придыханием: — Метен!.. Как вас зовут?
Светловолосая прыснула в кулак, из-за чего сразу вызвала у эрбе Томази лёгкую неприязнь. Ну должна же быть у девушек хоть какая-то солидарность!.. Хотя бы в таких жизненно важных вопросах…
— Вода, эрбе! — а вот заботливая Филиппа никогда не забывала помочь хозяйке.
Не отводя взгляда от лица Альфареро, Марианна взяла стакан и принялась пить. А тот покраснел и окончательно смутился…
— Моё имя — Альфареро, эрбе! — строго проговорил он. — Гарри Альфареро!
— И вы к моим услугам? — сразу спросила Марианна, отдавая пустой стакан Филиппе.
— Нет, эрбе!.. — возмутился тот, но женщина не дала ему договорить.
— Мешо, дорогой метен! Мешо Марианна! — с нежностью в голосе попросила она.
— Нет, мешо Томази, я не к вашим услугам… — отчего-то насупился Гарри.
— Как грубо! — Марианна надула губки, а потом ласково улыбнулась: — Но так очаровательно и сурово!
— Да, он такой!.. — неожиданно проговорил касадор, поднимаясь из кресла. — Суровый сыщик, лучший в Марчелике! А я, кстати, Дан Старган, мешо!
Марианна не сразу сообразила, что ей представился ещё один человек. Правда, он её совершенно не интересовал.
— Учту! — между делом сказала она, снова поворачиваясь к Гарри, который почему-то нервно ёрзал в кресле.
— А вам деваться некуда, мешо! — ничуть не обиделся касадор без шляпы. — В конце концов, я тот человек, который очень скоро может сделать вас вдовой!
— Прекрас… — начала Марианна, но тут же поняла, как это нехорошо прозвучит, и исправилась: — Какие ужасные вещи вы говорите, метен Старган!
— Рад, что вы меня услышали! — кивнул довольный касадор. — Кстати, ваш трактир захвачен.
— Кем? — удивилась Марианна, не забывая скашивать один глаз на Альфареро, отчего тот ёрзал в кресле всё сильнее.
— Я бы сказал, что нами… — заметил касадор. — Но, если уж говорить честно, то, видимо, вами! А мы в любом случае скоро
