Миф страны эдельвейсов - Антон Леонтьев

– Неужели? – картинно поднял брови хозяин виллы. – Какое совпадение – у меня тоже. И я всегда мечтал о столь прелестном, как вы, Сашá, спарринг-партнере. Да не дергайтесь вы так! Ваше имя назвала Афродита в моем банном халате, говорящая с чарующим восточноевропейским, и я бы, применяя свои лингвистические знания, даже сказал с русским акцентом. Афродита, которую, если я правильно запомнил, зовут Наташа.

Наталья испытала большое облегчение, когда Сашá заткнула за пояс пистолет, предупредив блондина, что отлично стреляет, так как тренировалась несколько лет в тире.

– А вот я, к сожалению, подобными навыками похвастаться не могу, – вздохнул блондин, – мне еще не доводилось держать в руках пистолет. Мое оружие – клавиши. А теперь позвольте мне все-таки взять на себя роль гостеприимного хозяина, мадемуазель Наташа и мадемуазель Сашá, и пригласить вас спуститься в гостиную, где вы уже, без сомнения, побывали в мое отсутствие. Однако не пренебрегать же правилами хорошего тона только из-за того, что вы, леди, проникли в мой особняк как грабительницы!

– Мы не грабительницы, – буркнула Сашá, на что блондин ответил:

– Что ж, леди, я готов выслушать вашу горестную историю. Однако вижу, вы не испытываете ни малейшего желания рассказать мне ее. Прошу!

Наташа испытывала ужасную неловкость. Они с Сашá без спросу влезли в чужой дом, опустошили холодильник, похозяйничали в винном погребе, а теперь делают вид, что все это – в порядке вещей.

Втроем они прошли в гостиную. Подняв двумя пальцами парик, лежавший на диване, мужчина переложил его на журнальный столик и поинтересовался:

– Продолжим светскую беседу, леди? Думаю, настало время познакомиться. Допускаю однако мысль, что вы предпочли бы не называть мне свои подлинные имена. Меня же зовут Маттиас. Маттиас Лангфельд.

Сашá вдруг воскликнула:

– Теперь я поняла, почему ваше лицо показалось мне знакомым! Ведь вы тот самый Маттиас Лангфельд, ну, знаменитый пианист, да? Элвис Пресли и Джастин Тимберлейк классической музыки, как вас называет пресса?

Пианист усмехнулся и, усаживаясь на диван, кивнул:

– Отрицать это бессмысленно, леди. Если бы вы пожаловали завтра вечером, то могли бы припеваючи жить здесь в течение последующего месяца – я проведу в особняке всего одну ночь, как я понимаю, весьма насыщенную, а затем отправлюсь в турне по Северной Америке. А чем занимаетесь вы? Рискну предположить, что добываете себе на жизнь посредством вторжения в чужие виллы?

– Герр Лангфельд... – начала Сашá.

– О, милая Сашá, давайте не будем прибегать к официальным обращениям! – перебил ее пианист. – Вы спали в моей постели, так что можете спокойно называть меня Маттиасом.

– Маттиас, – продолжила девушка, – вам не понять, почему мы здесь оказались. Так сложились обстоятельства! И мы очень сожалеем, что нанесли вашему дому определенный ущерб, но другого выхода у нас не было.

Пианист вздохнул.

– Если вам требуются деньги, то скажите, сколько именно, и вы получите в два раза больше. Я всегда готов помочь прекрасным дамам, попавшим в переплет. Вы так и не желаете поведать мне, отчего за вами по пятам гонится вся местная полиция и почему вы решили стрелять по некоему господину в джипе? На наемных убийц вы не похожи, скорее, на перепуганных красавиц.

– Наемные убийцы – не мы, а как раз тот господин! – запальчиво ответила Наташа. – Если бы не Сашá, он отправил бы меня на тот свет...

Сашá предостерегающе подняла руку. Наталья замолчала, а Маттиас Лангфельд протестующе заявил:

– Милая моя русская гостья, вы, как Шахерезада, остановились на самом занимательном! Значит, кто-то пытался вас убить? Такой человек, без сомнения, заслуживает если не пули, то, во всяком случае, принудительного пожизненного лечения в психиатрической клинике. Как только он мог решиться на такое?

– Вы точно не заложите нас полиции? – ответила вопросом на вопрос Сашá.

Пианист, приложив к сердцу ладонь правой руки, торжественно объявил:

– Клянусь двадцатью четырьмя этюдами Шопена, ни в коем случае! А если серьезно. Вижу, вы попали в сомнительную историю, причем, скорее всего, не по собственной воле. Желаете что-либо выпить, леди? А то я веду себя как плохой хозяин – задаю массу вопросов и манкирую своими обязанностями. Впрочем, рискну предположить, что жажды у вас нет – с учетом того, что половина моего винного погреба находится в ваших прелестных желудках. Как насчет кофе? Нет, не в половину же первого ночи! Тогда тонизирующий тибетский чай. Вы разрешите?

Он поднялся с дивана и отправился на кухню. Поколебавшись, Сашá устремилась за ним и, вернувшись через несколько минут, удовлетворенно сказала:

– Он и не думает звонить в полицию. Я почему-то считала, что разговор о чае – хитрый трюк, чтобы получить доступ к телефону.

– Не думаю, что он нас выдаст, – сказала Наташа, и Сашá, подмигнув ей, спросила:

– А что, пианист тебе понравился, дорогая племянница?

– Тебе, милая тетушка, тоже, – парировала язвительно Наталья.

Сашá мечтательно произнесла:

– О, честно говоря, я всегда мечтала именно о таком друге и, пуще того, муже. Красивый, богатый, талантливый, остроумный.

– Так в чем же проблема, Сашá? – раздался голос Маттиаса, обладавшего способностью появляться в самый неподходящий момент. Он поставил на столик поднос с тремя большими пузатыми чашками. – Смею предположить, что недостатка в поклонниках у вас нет. Прошу, вот и мой знаменитый тибетский чай!

Отхлебнув обжигающую ароматную жидкость, Наталья искоса взглянула на Маттиаса Лангфельда. Интересно, а кто ему больше понравился – она или тетушка Сашá? Похоже, все-таки тетушка.

– А у вас, Маттиас, наверняка имеется целый выводок поклонниц, которые готовы бросить самих себя к вашим ногам, – ответила Сашá. – Вы ведь и правда нечто наподобие Элвиса Пресли классической музыки. Кстати, у меня даже имелся ваш компакт-диск с концертами Моцарта.

– Мой любимый, – ответил пианист. – Концерты № 19, 20 и 24. Что же касается поклонниц! Да, они существуют, однако для большинства из них я – небожитель, который полностью отрешен от насущных проблем. Так же думает и Сибилла.

Снова раздалась мелодия его мобильного – оказалось, звонила та самая вездесущая Сибилла. Тяжко вздохнув, Маттиас нажал на кнопку отбоя.

– Она печется обо мне, как о несмышленыше. Впрочем, если учесть, что Сибилла получает десять процентов всех моих доходов, то понять ее трепетное ко мне отношение можно.

Наташа отметила, что в обществе всемирно известного пианиста, который, ко всему прочему, видел ее обнаженной в ванне, она чувствует себя на редкость приятно. Да и Сашá тоже наслаждалась обществом Маттиаса Лангфельда. Когда тибетский чай был выпит, красавец-пианист произнес:

– Леди, я не хочу показаться невоспитанным, но предпочту отправиться сейчас в постель. Вы, я думаю, тоже. О, милая Сашá, не надо делать такое личико – конечно же, мы отправимся в разные постели!

Он проводил их на второй этаж, где каждая из женщин получила по комнате.

– Тут обитают мои редкие гости, – пояснил он и, подмигнув Наташе, добавил: – И иногда – мои верные поклонницы. С учетом того, что за вами охотится полиция и, как выяснилось, наемный убийца с полным отсутствием эстетического вкуса, предположу, что завтра, вернее, уже сегодня вам не требуется подниматься рано. Я не имею ничего против, чтобы выспаться до полудня. Если пробудитесь раньше, то найдете еду в холодильнике – не мне вас учить. Желаю вам спокойной ночи, леди!

Маттиас удалился, а Наташа повалилась на кровать. Сашá пробормотала:

– Мы с тобой, милая племянница, напоролись на поразительного типа. Мало того, что не выдал нас полиции, так еще ведет себя с нами, как со своими почетными гостями.

– Наверное, мы такие и есть, – ответила Наташа, почувствовавшая моментальную сонливость. – А как мы отсюда выберемся?

Когда Наташа открыла глаза, то увидела, что давно наступил день. Старинные часы на стене показывали начало двенадцатого – надо же, как она разоспалась! Ничего, впрочем, удивительного, накануне произошло много головокружительных событий – бегство от Тейлора, оказавшегося киллером, знакомство с Сашá, визит в чужой особняк. Но больше всего ей запомнилось даже не раскрытие семейных тайн, а появление рыцаря-пианиста. Или все привиделось ей во сне? Судя по тому, что она находится в чужой постели, – нет, то была явь.

Наташа, приведя себя в порядок и быстро приняв душ (заходить в ванную она не рискнула – кто знает, не появится ли вновь в самый неподходящий момент Маттиас), спустилась на первый этаж и застала на кухне Сашá. Тетушка вовсю орудовала, занимаясь приготовлением восхитительного завтрака.

– Хочу хоть чем-нибудь отплатить нашему пианисту, – сообщила она. – А путь к сердцу мужчины, как известно, лежит через желудок!

Несколько приуныв (похоже, Сашá положила глаз на блондина-виртуоза), Наталья отправилась на прогулку по особняку. В музыкальном салоне она наткнулась на то, что не заметила прошлой ночью, – коллекцию плакатов на разных языках, в том числе и русском, с изображением Маттиаса.