Репо (ЛП) - Гаджиала Джессика

— Репо, — сказал он, кивая мне. — Я, блядь, знал, что у нее с тобой что-то происходит.

— Ты послал ее сюда, не так ли? — спросил Рейн.

— Неужели вы, придурки, должны были так сильно ей досаждать? — огрызнулся Кей, качая головой в нашу сторону.

— Хорошо, давайте перенесем это внутрь. Здесь жарко, как в пекле, — объявил Кэш, держа дверь открытой.

С этими словами все повернулись и направились в здание клуба.

— Объясни, — потребовал Рейн, скрестив руки на груди и прислонившись к стене за дверью.

— Около четырех часов назад мне позвонила Мэйси. Она связалась с моей секретаршей и сказала, что уходит. Это серьезный вызов. Это означает, что дерьмо попало в вентилятор, и ей пришлось бежать. Ей приказано бросить телефон и сесть на поезд до Филадельфии, где она должна была позвонить мне сразу же после того, как получит свою сумку для бегства. Это должно было произойти почти два часа назад.

Дерьмо попало в вентилятор.

И это было серьезно.

— От кого она убегает? — Рейн был достаточно спокоен, чтобы спросить, в то время как мой гребаный мозг чувствовал, что он взрывается.

— Братья Козловы.

— Кто такие, черт возьми, братья Козловы? — спросил я, имя абсолютно ничего для меня не значило.

— Они устраивают что-то вроде браков по Грин-картам, но гораздо хуже. Мэйси работала их бухгалтером в течение многих лет, не зная, кто они и чем занимаются.

Иисус Христос.

Она не могла сделать перерыв.

Мама с мошенничеством в сфере социального страхования.

Бывший с разборкой машин.

Теперь боссы с торговлей людьми?

Неудивительно, что у нее были проблемы с доверием.

— Пока…

— Пока она не поняла, что они отмывают деньги через свой законный бизнес. Она передала информацию копам, которые ни черта не могли и не хотели делать. Они подтолкнули ее в мою сторону.

— Как долго она была у тебя? — спросил Рейн.

— Шесть месяцев. — Он одарил нас почти задумчивой улыбкой. — Мейз, которую ты знаешь, была совсем не похожа на мягкую маленькую блондинку, которая буквально ворвалась в мою жизнь шесть месяцев назад.

Значит, она была блондинкой. Это тоже было новостью.

Очевидно, я знал, что у нее не было от природы фиолетовых волос, но у нее были темные брови и, ну, не было отросших корней, так что у меня не было другого способа узнать.

Я не мог представить ее блондинкой. Это, казалось, не шло ей.

Но опять же, я думаю, что, черт возьми, я ее совсем не знал.

— Почему мы? — спросил Рейн, качая головой.

— Ты безопасный. Вы очень изолированная группа. Ты ненавидишь гребаных русских и не допустил бы, чтобы пара из них вообще что-то вынюхивала, не говоря уже о том, чтобы угрожать одному из твоих членов. Если бы вы ее приняли, вы бы ее защитили.

— Значит, ты просто собирался оставить ее здесь? — спросил Рейн, сдвинув брови. — На неопределенный срок? Просто разыгрывать из себя кого-то, кем она не была, для чего, до конца своей гребаной жизни?

— Лучше притвориться, что ей нравится кататься на байке, на котором она проклинала все на свете, чем оказаться задушенной в каком-нибудь переулке, тебе не кажется?

— Они настолько опасны? — спросил Рейн. — Потому что, честно говоря, я ни хрена о них не слышал.

— Да, ну, из того, что я слышал, ты доволен своей торговлей оружием. Вы не собираетесь продавать бедных русских девушек тем, кто больше заплатит. У тебя нет причин знать о них. В любом случае, это проблема города. Они не пересекают границу.

Я все еще был довольно захвачен образом, который возник при фразе, задушенной где-то в каком-то переулке, чтобы обратить на них больше внимания.

— Почему они так сильно хотят ее смерти? Она не столкнула их с копами.

— У нее была копия документов, которые она передала копам.

— Я предполагаю, что теперь они у тебя.

— Да. Но только до тех пор, пока я не найду копов, которым доверяю, чтобы передать все это, чтобы их уничтожить. Однако русские всегда жестоки. Они убьют кого-нибудь только за то, что он наступил им на обувь. Она попыталась ударить их в спину? Они не простят этого. А потом, пару дней назад, они закрыли магазин. Их офисы исчезли. Их законные предприятия все еще работают, но их нет. Так что я не знаю, что, черт возьми, происходит в данный момент. И мне это чертовски не нравится.

— Хорошо, — сказал Рейн, распрямляя руки. — Пару часов назад я отправил Мейз за продуктами. Когда я заметил, что она все еще не вернулась, я начал расспрашивать окружающих. Потом Кэш сказал, что видел мой грузовик на вокзале. Мы поехали. Багажник был полон испорченных продуктов. Она заплатила за чертову парковку на несколько часов и заперла ключи внутри. Это все, что у нас есть.

Кей кивнул, затем посмотрел на меня, приподняв бровь. — Ты спишь с ней. Тебе есть что добавить?

Я чувствовал, как все взгляды падают на меня. Рейн просто смотрел. Кэш ухмылялся. Ренни не выглядел удивленным. Дюк сдвинул брови, но я, черт возьми, понятия не имел, почему. — У меня ничего нет, чувак. Ты хорошо ее обучил. Она не проговорилась ни о чем из этого дерьма. Все, что я действительно знаю о ней это о бывшем и маме, и что у нее проблемы с доверием. Думаю, теперь я знаю, почему.

— Она рассказала тебе о Тато и ее маме? — удивленно спросил Кей.

— Тато? — повторил я, почти смеясь. Гребаное сучье имя для сучьего человека. — Если это имя бывшего, то да. А что?

— Потому что она знала, как нужно было делать все лучше. Она не должна была никому ничего рассказывать о своем прошлом.

— Ну да, она же человек. Она облажалась, — прорычал я, отталкиваясь от остальных и направляясь к двери. Где я обнаружил, что моя рука зажата в сильной хватке. Я повернулся, глядя на Кея. — Убери свою гребаную руку от меня, чувак.

— Куда ты идешь?

— Мы не делаем ничего хорошего, стоя здесь и болтая. Я направляюсь в Филадельфию.

— Репо… — сказал Рейн предостерегающим голосом, который я знал достаточно хорошо, чтобы понять. Он говорил мне, что у меня нет разрешения идти. И да, ну и черт с ним.

— Будь умнее, — вмешался Кей, прежде чем я успел по-настоящему поиметь себя, возражая Рейну. — Мы не можем ехать в Филадельфию, пока не убедимся, что ее здесь нет. Какого хрена ты собираешься делать? Ходить по всем улицам? Поговорить с каждым человеком?

Он был прав.

— Джейни и Алекс, — сказал я, поворачиваясь к группе. — Записи с камер на вокзале.

— Репо… — снова повторил Рейн тем же голосом.

— Не смей, черт возьми, пытаться сказать мне, что это чертовски отличается от того, что ты сделал с Саммер и Кэшем с Ло, и Волком с Джейни. Вы все нарушали правила, когда ваши женщины были в беде, и я не хочу слышать ни единого гребаного слова об этом, — сказал я, думаю, на мгновение шокировав их всех, прежде чем Рейн слегка кивнул.

— Она твоя? — спросил он.

— Черт возьми, да, она моя. — Не имело значения, что она так много скрывала от меня. Не имело значения, что в ней было так много такого, о чем я был в неведении. Что имело значение, так это связь, которая у нас была, несмотря на всю секретность. Она растаяла рядом со мной, когда я потянулся к ней. Она вспыхнула, когда я прикоснулся к ней. Она улыбалась, смеялась, ворчала и шутила со мной. Она не могла подделать эти вещи. Это было реально. То, что у нас было, как бы мало это ни было, было реальным.

— Хорошо, Кэш, посмотри, сможешь ли ты связаться с Брейкером и рассказать об этом Алекс. Я позвоню Волку и узнаю, дома ли Джейни или в Хейлшторме. Дюк, Ренни… — он замолчал на минуту. — Не знаю. Будьте полезны. Поспрашивай в городе или еще где-нибудь.

— Что? Я что, должен сидеть сложа руки? — спросил я, мои руки сжались в кулаки по бокам.

— Вы с Кеем можете поговорить, пока у нас не будет направления, в котором мы сможем вас направить.

С этими словами комната опустела, оставив только меня и Кея, и груз беспокойства между нами. От меня не ускользнуло, что два человека, которым действительно было не наплевать на Мейз, были те, кто остался сидеть и ждать, перебирая пальцами.