Тайная жизнь Лиззи Джордан - Крис Мэнби

— Что, у вас нет совка для уборки? — спросил крепкий старик, застукавший нас на месте преступления.

— Нет, — ответила я, снова поднимая Геркулеса. Я едва успела опустить его на землю, чтобы он не накакал мне прямо в карман куртки. Я была раздражена и взвинчена тем, что мне пришлось нести его всю дорогу от Найтсбриджа.

— С тех, кто позволяет своим собакам пачкать тротуар, взимается штраф в размере пятисот фунтов, — гудел старик. — Я предлагаю вам немедленно убрать кучу, или я сообщу о вас в муниципальный совет.

— Что? — резко спросила я.

— Уберите кучу, — сказал он. — Если ваша собака гадит на тротуар, вы официально и морально обязаны убирать за ней.

— Правда? — саркастически поинтересовалась я.

— Правда, — сказал старик, но он был серьезен.

В любом случае, чем я могла убрать кучу? Я не имела привычки носить с собой пластиковые пакеты. Будь у меня в кармане пакет, я бы тут же все уладила, но у меня его не было, и я попыталась продолжить свой путь, глядя перед собой и игнорируя пожилого энтузиаста. Но он не собирался закрывать тему.

— Юная леди. Я хочу сообщить вам, что я пойду в полицейский участок и дам им описание вас и вашей собаки. Уверяю вас, они это дело просто так не оставят.

Я хотела сказать, что с трудом себе представляю, чтобы они бросили расследование какого-нибудь дела о тройном убийстве и всерьез занялись собачьими какашками, но старик, видимо, придерживался иного мнения и действительно стал что-то писать.

— Послушайте. Мне нечем это убрать, — сказала я ему. — Это даже не моя собака. Моя приятельница попросила меня присмотреть за ней.

— Тогда вы несете временную ответственность за собаку, а следовательно, и за результаты ее деятельности. Вот, можете воспользоваться. — Мужчина протянул мне тонкий пластиковый пакет в сине-белую полоску.

— Что это? — спросила я.

— Это пакет.

Я взяла у него пакет и поблагодарила в надежде, что на этом все закончится, но он не хотел уходить.

— Ну, давайте. — Он мотнул головой в сторону кучи. Он собирался наблюдать за мной.

— Вы что, шутите, — запротестовала я. — У него понос.

— Общение с собакой приносит не только радости, но и заботы, — сказал он.

— Я уже сказала вам, это не моя собака.

— Скажете это в суде, юная дама, — сказал мужчина, схватив меня за руку и толкая к оставленной Геркулесом «визитной карточке».

— Уберите руки! Вас обвинят в оскорблении, — предупредила я.

— И кому же, вы думаете, они поверят? — спросил он. — Известному члену общественного совета, который отдал все силы служению в армии и уже десять лет осуществляет квартальный надзор? Или нелегальной беженке, укравшей собаку?

— Хватит. Я не нелегальная беженка, и, хотя эта собака и не моя, я ее не крала.

— Тогда попрошу вас сообщить фамилию и адрес настоящего владельца собаки, чтобы я мог выяснить все обстоятельства. Вы напрасно думаете, девушка, что полиция не знает о собачьих мошенниках, орудующих в этом районе. Она знает об этом все. Вы, накачанные наркотиками юнцы, крадете у людей домашних животных и продаете их потом в лаборатории для опытов, вы на все готовы ради укола марихуаны!

— Ради чего?

— Что слышали. Я узнаю ваш номер. Будьте в этом уверены.

Наркоманы, ворующие собак? Мне хотелось спросить этого человека, что обычно он принимает сам: каолин или морфин.

— Послушайте, хорошо, я уберу, — вздохнула я. — Просто оставьте меня в покое. Почему бы вам не пойти в библиотеку и не проверить ваши туманные представления о городском законодательстве?

— Если не возражаете, я останусь здесь и посмотрю, хорошо ли вы уберете.

— На самом деле возражаю, — ответила я.

— А мне все равно, возражаете вы или нет. Я остаюсь.

— Отлично, — фыркнула я, опустила Геркулеса на траву и убрала за ним, вывернув пакет в виде перчатки.

— Берегись, это может плохо кончиться, — прошипела я собаке.

— Это вы обо мне говорите? — спросил глухой командир.

— Нет, если бы я говорила о вас, то использовала бы ненормативную лексику. Сэр, — добавила я для усиления комического эффекта. Я помахала пакетом с собачьим дерьмом у него перед носом, — вы удовлетворены?

— Хм-м. И больше мне не попадайтесь, — фыркнул он и направился к метро.

— Ну, спасибо тебе большое, — сказала я Геркулесу. — День удался.

Я огляделась, куда бы выбросить мешок с собачьими какашками, но ничего подходящего не находилось.

— Сволочь.

Я уже готова была зашвырнуть пакет в чей-нибудь садик, но заметила, что хотя бдительный полковник и отошел, но продолжал вести наблюдение с другого конца улицы.

— Что? — пробормотала я про себя, задыхаясь от ярости. Он, безусловно, ждал, что же я сделаю с пакетом, и я поняла, что мне придется в одной руке нести Геркулеса, а в другой пакет с дерьмом, пока я избавлюсь от слежки. Но каждый раз, когда я смотрела через плечо, страж окрестностей был начеку. Я даже слышала стук металлического наконечника его трости, преследующей меня на некотором расстоянии.

Хуже некуда. Теперь плюс к куче своих забот я имела еще и пакет с говном. Я решила, что нужно оторваться от старикашки. Но между станцией и домами не было ни малейшего темного закутка. В следующий момент я уже оказалась в начале улицы возле углового магазина. Полковник стоял на другой стороне и бесстрастно разглядывая черную муху на чьих-то увядших розах, делая вид, что совершенно не следит за мной.

Я не хотела, чтобы он узнал мой адрес, на тот случай, если действительно надумает пожаловаться в местный совет, поэтому я применила тактику затягивания, которая, как я надеялась, утомит его. В любом случае мне нужно было в магазин. Нам всегда нужно было молоко. (Я уже говорила, что у нас либо совсем не было молока, либо сразу было литра полтора.) И кроме того, мне нужен был собачий корм. Харриет ничего не оставила в офисе, а дома у нас, конечно же, ничего подобного не было. (Хотя у Жирного Джо, возможно, что-то и было запрятано. Вечные пирожки, которые он ел прямо с полиэтиленовой оберткой, пахли так, будто их начиняли именно этим кормом, и кроме того, он хранил у себя всевозможные консервы в ожидании грядущего Армагеддона.) Зато у Хабиба — в магазине на углу, торгующем круглые сутки, — всегда был выбор разнообразной и дешевой еды. Скорее дешевой, чем разнообразной. Я вошла, неся Геркулеса под мышкой (пластиковый пакет изящно свисал с моей руки наподобие ридикюля, и я была удивлена, когда Хабиб, обычно милый и приветливый, будь то шесть утра и полдвенадцатого ночи, категорически потребовал выйти вон).

— С собаками нельзя! — сказал он.