Испытание Терний (ЛП) - Тромбли Стейси

— Я не знаю, что тебя обидело. Просто заметил твою реакцию. Тебя задело моё отношение… к ней?

— Нет. Ты глупец, что так к ней относишься, но не могу винить тебя за эмоции. Я бы тоже на твоём месте ненавидел её. Я и сам ненавидел её много лет, хотя лично мне она ничего не сделала. Ни моей семье, ни даже моему двору.

— И тем не менее ты присоединился к ней.

Он медленно кивает, скрестив руки на груди, и не спешит садиться обратно.

— Из необходимости. Ты знал, что её позвали вступить в союз, а меня нет? Ловкость и скорость — далеко не единственная проблема, с которой приходится иметь дело, если ты гном.

Я перевожу взгляд на Кейлин, но она пристально смотрит на Тьядина. Что её так зацепило?

— Меня оскорбило, — медленно продолжает Тьядин, подчёркивая каждое слово, — то, что ты хотел меня этим оскорбить.

Открываю рот, чтобы ответить, но тут же закрываю. Чего?

— Если хочешь называть меня гномом — пожалуйста. Это правда: я полугном. Но не используй это слово как ругательство.

Мои брови взлетают, пока я обдумываю его слова, понимая, что в прошлом делал так множество раз.

— Не думай, что я не вижу разницы. Название моего народа редко используется в позитивном ключе.

Сглатываю ком в горле.

— Прости, — не могу сказать, что это получилось не специально, но… — Я постараюсь больше так не делать.

Он кивает.

— Это всё, о чём я прошу.

— И я правда считаю, что ты должен гордиться тем, кто ты есть и кем были твои предки.

— Даже если они были гномами? — в его голосе неприкрытое удивление. Я улыбаюсь.

— Мы смеёмся и смотрим свысока на то, чего не понимаем, — мягко добавляет Кейлин. — Может, отношение изменится, если мы узнаем больше о твоём народе?

Дин искренне улыбается, его глаза загораются.

Мы собираем вещи и продолжаем идти быстрым шагом, пока Тьядин рассказывает нам о последней битве, изгнавшей гномов из их родины больше ста лет назад. У них была огромная страна внутри горной цепи с глубокими извилистыми пещерами и несметными богатствами. Гномы славятся умением работать с камнями. Почти все драгоценные камни, которые есть в распоряжении фейри, были добыты в гномьих шахтах.

Многие полагали, что город гномов в горах будет невзрачным, поскольку гномья культура в целом считается довольно грубой и простой. Но каждый, кто проходил через входные врата, был поражён сложностью каменной кладки, встроенной в горы.

Легендарный город был разрушен больше века назад тёмной тварью — чудовищем, атаковавшим снизу, снеся опоры и разрушив тронный зал — и заодно избавившись от короля. Два принца были захвачены двумя враждующими гномьими дворами, боровшимися за власть, утверждая, что именно их принц — истинный наследник и что именно их гора должна стать новой столицей. Так началась гражданская война.

Затем пришли гоблины и забрали всё, что осталось от их разваливающегося общества.

Их разобщённый народ не смог убить чудовище, так что оно до сих пор живёт в недрах тех гор, заставляя бежать оставшихся гномов. Фейри, вместо того, чтобы помочь их народу, разграбили руины некогда славного города и забрали себе главные ценности, отказывая гномам в праве на результат их труда. Некоторым дали работу, чтобы те помогали строить дома на территории их дворов, а достоинства архитектуры в итоге фейри присвоили себе.

Остальные расселились кто куда. Некоторые стали кочевниками близ гор, которые когда-то были их родиной. Многие влились в общество фейри — особенно гостеприимным оказался Обваливающийся двор.

Время летит незаметно, пока я слушаю рассказ Дина. Я уже слышал эту историю обрывками, но впервые узнаю её с точки зрения гнома. От печали в его голосе, когда он рассказывает об утраченном наследии, о разлуке семей, об отношении со стороны других народов, с которым им пришлось столкнуться после всей этой трагедии, у меня болит сердце.

Я настолько поглощён этими эмоциями, что не замечаю шум приближающихся сзади шагов. Понимаю это только за секунду до того, как каменная стена вырастает на нашем пути. И, резко обернувшись, я вижу трёх очень злых фейри, догоняющих нас.

Кейлин

Я оборачиваюсь и замечаю врагов, несущихся на нас.

Мгновенно обнажаю два своих меча. Меня охватывает полное спокойствие, магия бурлит под кожей. В предвкушении.

Вспышка огня летит к нам, и я отскакиваю в сторону, быстро поднимаясь на ноги, пока рядом разлетаются листья.

— Бегите, — командую Реву и Тьядину. Рев ранен. Да, он может сражаться, если придётся, но всё же я могу задержать их ненадолго и выиграть время.

Мой резерв почти полностью восстановился, и жгучее ощущение в груди намекает, что тьма желает вырваться на свободу. Жаждет разрушать.

Кари пролетает мимо меня, прямо в дыру в каменной стене, преследуя убегающих Рева и Тьядина.

Оставшиеся трое смотрят на меня. На этот раз они не собираются рисковать. Я тёмная лошадка. Они не знают, на что я способна, и планируют вместе быстро вывести меня из игры.

Мои губы изгибаются в усмешке.

Они забывают, что я из Двора Теней: тайны — моё главное преимущество.

Тени обволакивают мои кулаки, распространяясь по лезвиям мечей-близнецов.

Небо над нами темнеет, солнце скрывается пеленой. Дрейк — единственный, кто замечает. Единственный, чьё выражение лица меняется, выдавая страх.

Единственный, кто понимает, что это значит.

Мои мечи взлетают, блокируя первый выпад Рука. Они с Дрейком нападают, я лишь кручусь и уворачиваюсь, избегая их клинков. Бриэлль поднимает стену огня, перекрывая пути отступления.

Я не самая сильная в поединках на мечах, но я достаточно быстра и вижу то, чего не видят другие. Или, точнее сказать, чувствую. Тьма сгущается вокруг меня не просто для устрашения противников, не просто для отвлечения. Она шепчет мне на ухо, скользит по их мышцам и подсказывает мне их дальнейшие движения. Моя личная шпионка.

Лоза обвивает мою лодыжку, и я чуть было не падаю от внезапного препятствия. Я вскрикиваю, а Рук, предугадывая мою заминку — в конце концов, именно он управляет лозой, — направляет меч в мою голову. Я уклоняюсь, и вместо этого лезвие бьёт по моему плечу, глубоко врезаясь в плоть.

Я направляю сгусток тьмы в землю, и лоза отступает. Не теряя времени зря, атакую Дрейка и Рука чёрным ядовитым дымом.

Они орут от боли, закрывая глаза, и я бросаюсь к Бриэлль.

Она рычит, замахиваясь мечом: оружие слишком тяжёлое для неё. Ей не выиграть этот бой. Она хороша в дальних атаках и защите, но ближний бой — не её сильная сторона. Вот и хорошо, расправлюсь с ней за считанные мгновения.

Бриэлль бросается на меня, и я ухожу от удара, параллельно с тем рассекая её бедро. Она взвывает от боли и ярости, в её глазах полыхает жажда крови. Её меч загорается пламенем, и я тяжело сглатываю. Дрейк и Рук уже оправились. Это всё, что я могу сделать, чтобы не быть пронзённой тремя клинками сразу. Приседать, уворачиваться, уклоняться. Каждый взмах меча всё ближе и ближе к цели. Чьё-то лезвие задевает моё плечо, и я шиплю.

Сама я не справлюсь. Проиграю, и довольно быстро.

Пришло время для последнего козыря в рукаве, который позволит мне ускользнуть.

Быстрое движение руки — и тёмная пелена высоко в небе сужается. Тьма сгущается вокруг нас. Я рассчитываю последний удар, отскакивая в сторону, как раз когда всё погружается во тьму. Направляю меч в выбранную цель — единственного из троицы, не занявшего оборонительную позицию.

Мой клинок упирается в кожу и вонзается в тело. Крик мучительной боли разрывает полную тишину теневого покрывала.

Мои глаза сияют золотым. Я знаю, что Рук их видит, потому что он смотрит в ответ так, будто я сама смерть. Его глаза распахиваются, тускнея. Жизнь покидает его тело так быстро, что это удивляет даже меня. Двое других падают на колени, защищаясь. Я вижу их, но они не видят меня.