Иранская мина - Александр Александрович Тамоников

С противным хрустом, раздирая ткань рубашки, человеческую плоть, штырь вошел в живот арабу. Немного, может, сантиметров на десять. Но это была неожиданная, дикая боль, и руки противника сами непроизвольно устремились к животу, к боли. Сосновский зарычал, как разъяренный зверь, и всем телом навалился, рванул вперед со своим страшным оружием в руках. Пистолет выпал из руки араба, он судорожно ухватился за ржавую железку, но напор нападавшего был таким сильным, а боль такой дикой, что ноги раненого подогнулись и он опрокинулся на спину. И Сосновский всем телом навалился на штырь, вгоняя его в тело врага. Истошный крик прорезал пустынную местность, а Сосновский с рычанием выдернул окровавленное железо из тела, из окровавленных рук и с новой страшной силой вонзил прут арабу уже в горло. Мужчина захрипел, захлебываясь кровью, его глаза выпучились, он задергался всем телом, хватаясь непослушными пальцами за ржавую арматуру, а потом его движения стали замедляться, пальцы соскользнули со штыря, и только одна нога еще подергивалась, но это были уже конвульсии тела мертвого человека.

– Вот так, – прошептал Сосновский, разглядывая свои руки – ладони в ржавчине, на пальцах капли чужой крови.

Воду он нашел в каком-то кувшине, в который налил дождь. Забрав оружие и сориентировавшись на местности, он решил, что трогать машину не стоит. Напрямик, через холмы, он выйдет к столице часов за пять. «Нельзя, чтобы мою личность соотнесли с этими событиями и этими трупами. Рано. Еще не все сделано».

Когда Сосновский отошел от дома на километр, за его спиной полыхнуло красным светом. Он оглянулся и увидел, что огонь выбивается из окна хижины и из-под крыши. Бензин – вещь надежная. В нем сгорит все: и машина, и хижина, и три трупа внутри. Машину, конечно, опознают, а вот тела не сразу. Конечно, кто-то предположит, что это его помощники, но предположения так и останутся предположениями…

Глава 8

Буторин сунул голову в кабину машины и коротко бросил:

– Мерсерер исчез!

Шелестов молча заглушил мотор машины и кивнул в сторону сиденья. Буторин и Коган, шумно дыша, полезли в машину. Виктор снял шляпу и стал тереть ладонью свою короткую седую шевелюру. Давно Шелестов не видел его таким нервным.

– Исчез он этой ночью, потому что поздно вечером его еще видели. Утром пришел почтальон, и Мерсерер ему не открыл. И до сих пор в комнате у него свет горит.

Голос у Буторина был злой, хриплый. Он нервно растянул узел галстука, как будто ему было трудно дышать. Коган прекрасно понимал состояние напарника и поэтому заговорил, как всегда, спокойно, размеренно:

– Мы тут поразмыслили с Виктором. Однозначно, Мерсерер оказался меж двух огней. Ситуация, видимо, такова, что какая-нибудь из двух сторон вот-вот догадается, что он двойной агент. Почувствовал опасность и подался в бега. Мы прикинули, куда он мог уехать, и решили, что он вернется в Германию и предстанет там героем. В Англию ему нет смысла бежать, он там никто. Помнишь досье на Мерсерера? У них с женой и братом дело есть прибыльное в Германии. Как бы война ни повернулась, денежки у него есть. А деньги свои сейчас на остров не переправишь. На острове он голытьба.

– Никуда он не побежит сейчас, – буркнул Буторин. – Все обложено, пока конференция идет. Все перекрыто. Ему самый резон отсидеться несколько месяцев. А уж потом отсюда проще будет удрать через Африку или Италию. Тем более сейчас британская разведка с цепи сорвалась из-за этого своего наемного водителя.

– Акрама Бангуры? – спросил Шелестов. – Да, натворил Сосновский дел!

– Куда ему было деваться, – возразил Коган. – Они бы его прирезали не моргнув глазом. У Михаила выдержка такая, что нам всем позавидовать. И опыта не занимать. Если уж дошло до крови, значит, точно иного выхода не было, пришлось ему защищаться.

– Ладно, – вздохнул Шелестов. – Значит, вы считаете, что Мерсерер в городе? Хорошо, активизируем всю агентуру на его личные приметы, подумаем, где он мог себе «лежку» устроить. Виктор, вы с Казбеком займитесь составлением самых тихих уголков, самых малопосещаемых мест в Тегеране. Не думаю, что он прячется в людном месте. Ему кто-то должен еду носить, а это заметно. Соседи – они всегда с глазами и ушами.

Дженнифер Ривз, опустив вуаль на лицо, выскользнула из двери на пустынную улицу. Одета она была неприметно, руки скрывали перчатки. Несколько шагов, и на перекрестке следующей улицы показалась ее машина. Все было тихо и спокойно. Покупки, за которыми она якобы ездила, лежат в машине, модистка подтвердит, что мадам была на примерке. Все хорошо. Улыбка коснулась женских губ при воспоминании о сладостных минутах, проведенных в этом особняке. Все-таки восточные мужчины – это что-то фантастическое. Сколько порыва, сколько нежности и страсти одновременно! Это полное безумие. Это мир иллюзий и волшебства.

Открыв машину, Дженнифер уселась за руль. Но не успела даже вставить ключ в замок зажигания, как резко распахнулась пассажирская дверь и на сиденье рядом с ней уселся молодой мужчина в хорошем костюме и в надвинутой на глаза модной шляпе. В бок женщине уперся револьвер, и строгий голос произнес на хорошем немецком:

– Не вздумайте кричать, иначе я вас убью. Просто сидите и слушайте.

Женщина похолодела, но постаралась взять себя в руки. Улица все же не пустынная, однако, если этот человек выстрелит, ей никакая помощь уже не понадобится. Может быть, он побоится стрелять… Господи, да что же это, кто он такой?

Открылась задняя дверь, и на заднее сиденье сел второй мужчина – черноволосый, носатый, с большими, чуть навыкате глазами. То ли турок, то ли еврей. В его руке тоже появился пистолет, и дуло прижалось женщине между лопатками.

– Что вам надо? – начала было возмущаться Дженнифер, перейдя на немецкий, которым она владела в превосходстве. – Как вы смеете так вести себя с дамой?

– Замолчите, миссис Ривз, замолчите и послушайте! – приказал Сосновский. – Вы жена секретаря британского посольства в Тегеране Гэрри Ривза. Вы имеете тайные любовные связи с мужчинами, будучи замужем за сотрудником дипломатической миссии за рубежом. Позор, на который вы обрекаете своего мужа, закроет ему навеки путь на этом поприще, он покинет службу с позором и навсегда. Думаю, что и без пенсии. Не исключено, что вы с мужем будете осуждены на тюремное заключение.

– Да как вы смеете! – попыталась по привычке возразить женщина, но ствол пистолета больно толкнул ее в спину, а мужчина рядом на сиденье прервал ее таким ледяным тоном, что внутри у нее действительно все заледенело от