Иранская мина - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь сидел сержант НКВД, зажимая рану на бедре. Какой-то боец рвал упаковку бинта зубами, чтобы наложить жгут и перевязать товарища. Впереди мелькали шинели бойцов, кто-то кричал. Лейтенант, оставшийся у окна, показал рукой в сторону парка и железной ограды.
– Туда побежали! Сразу двое! Они по карнизу пытались уйти, мы их едва в темноте заметили. Видать, давно поняли, что мы за ними приехали. Вон там стояли, у стены. Мы только позицию еще занимали, а они были уже снаружи.
Буторин постоял несколько секунд, оценивая ситуацию: «За двумя беглецами сейчас гонятся человек пять бойцов НКВД с автоматами. Они будут гнать немцев к окраине, стараясь отрезать их от центра города. Мы так их и инструктировали. Парк, парк… Из парка четыре выхода. Два к центру, один к шоссе, где ворота украшены к празднику, и четвертый к небольшой улице. Там еще склад инвентаря дворников и рабочих, ухаживающих за парком. Вот там я их и перехвачу!.. Автоматная очередь и пистолетные выстрелы звучат правее. Значит, они уходят туда!» – обрадовался Буторин и вскочил на подножку грузовика, который привез солдат.
– Заводи!
Машина ревела двигателем и грохотала расшатанным кузовом на неровностях дороги, но Буторин, стоя на подножке и крепко держась за дверь, слышал редкую перестрелку и понимал, что двигается в правильном направлении. Дважды он приказывал водителю повернуть, пока не понял, что обогнал беглецов. Теперь бы еще знать, как они выглядят… Ну да ладно. Всякий, кто удирает, вне зависимости от вида одежды, выглядит всегда одинаково – испуганно, затравленно! И еще тяжело дышит.
Оперативник соскочил с подножки, приказав водителю уезжать за ранеными, а сам побежал вдоль ограды парка. Еще несколько выстрелов в темноте позволили ему чуть скорректировать направление движения. Хорошо, что ночью улицы пусты. Буторин остановился и осмотрелся. «Через кусты они ломиться не будут – обдерут руки и лица и потеряют время. Им нужно относительно открытое пространство, выйти к окраине, а там затеряться среди пыльных лачуг. А дальше они уйдут в скалы и межгорные долины. Там впятером на них облаву не устроить. Или они преследователей грамотно перестреляют. Или разделятся, и мы их потеряем… А они явно не дураки! Подготовленные агенты!» И Буторин принял решение: «Здесь. Здесь они пробегут мимо меня. Или там, правее, но тогда я смогу прицельно стрелять, хотя бы одного ранить, а потом догнать второго. Они устали уже, а я свежий, на машине приехал».
Прижавшись боком к кирпичной стене хозблока, Виктор прислушивался и всматривался в темные аллеи парка, освещенные только местами и неяркими фонарями. «Стрелять перестали, значит, немцы оторвались от преследователей. Жаль! Лучше, если бы их гнали на меня. Идеальный вариант был бы. А так еще придется повозиться. Главное, чтобы я не ошибся!»
Буторин увидел их. Двоих в распахнутых пиджаках и с пистолетами. Они шли, постоянно озираясь по сторонам. Один прихрамывал и все время сплевывал. Второй высокий, спортивный. Плохо было в темноте видно, но Буторин все же узнал его. «Черт, я не ошибся! Хромал как раз тот, ради кого и была организована эта облава! Это Эрнст Мерсерер! Вычислили все-таки мы его логово! Хотел смыться, двойной агент!»
Буторин напрягся, готовясь к броску, но немцы, как назло, остановились, что-то обсуждая, потом двинулись по левой аллее, уходя в сторону от засады Виктора. Глупо надеяться, что агенты выйдут и попадут без проблем прямо к тебе в руки, но все же это было разочарованием. Теперь все могло пойти не совсем по плану. Выругавшись про себя, Буторин отделился от стены и, низко пригибаясь, пошел следом за немцами, пытаясь сократить расстояние, пока они его не заметили.
До врага оставалось всего каких-то пять метров, когда высокий немец обернулся и от неожиданности вскрикнул.
– Стоять, руки вверх! – гаркнул Буторин по-немецки и навел пистолет на двух мужчин перед ним.
Но немцы не испугались. Или им уже нечего было терять. Может быть, это был шаг отчаяния. Они выстрелили в русского почти одновременно. Буторин ждал такой выходки и в самый последний момент отпрыгнул к железному столбу освещения, на котором, к счастью, не было фонаря. Пули прошли далеко в стороне, но играть в перестрелку Виктор не хотел. Он выстрелил два раза по ногам, стараясь зацепить длинного немца и не задеть Мерсерера – он был более опасен и менее ценен. Кажется, одна пуля зацепила широкую штанину немца, вторая ударилась в бордюрный камень, высекая искры. Мерсерер споткнулся, а длинный, пятясь, выстрелил несколько раз в Буторина, потом бросил пистолет, выхватил из-под пиджака другой и передернул затвор. «Да, запасливые ребята, – подумал Виктор. – Надеяться, что у них закончатся патроны, не стоит». В ушах у него стоял звон после попадания двух пуль в столб на уровне его лица. Он хотел было сменить позицию и попытаться снова прострелить ноги немцу, но длинный опять выстрелил дважды, толкая напарника на противоположную аллею.
Ну все! Буторин стиснул зубы, присел на одно колено и, старательно прицелившись, сделал четыре выстрела по ногам немцев. Кто-то из них закричал, длинный упал и снова вскочил на ноги. «Задел! – обрадовался Буторин. – Кого-то я все равно задел. Хотя бы не дать им бегать… Может, бойцы подоспеют… Живыми бы их взять. Нужен нам Мерсерер, ох как нужен!»
И Виктор бросился вперед, перебежками, то и дело меняя направление. Дождаться бойцов из полка НКВД, конечно, хорошо, да только они могут перестрелять ценных агентов. Поэтому надо самому. Длинный поднялся и стал поднимать Мерсерера. Расстояние сокращалось. Буторин выстрели дважды им по ногам и промахнулся. Длинный выстрел в него трижды, и Виктор едва не получил пулю в живот, она пробила полу пиджака. Бросившись резко влево, Буторин заставил немца повернуться. А поворачиваться правше влево неудобно, так что немец снова промахнулся. А потом у него или закончились патроны, или,
