Хрустальное счастье - Француаза Бурден

Он доехал до Валлонга, оттуда позвонил Магали, потом вызвал такси, чтобы ехать в Сен‑Реми. У него было лишь несколько часов. Беатрис должна была приехать за ним в аэропорт Орли в тот же вечер, и он не хотел опаздывать, но встречи с Виржилем было не избежать.

Когда он позвонил в дверь Магали, то испытал странное чувство. Он не знал ее дома, как она жила и была ли она одна. На самом деле он не знал ничего об ее настоящем. Тифани и Лукас регулярно ездили к ней, но рассказывали только некоторые подробности, а он ни о чем их не спрашивал.

— А, вот и ты! — крикнула Магали, широко распахивая дверь.

Она оглядела его с любопытством, потом уступила ему дорогу.

— Заходи, я приготовила тебе кофе… Ты обедал?

Ее поющий акцент казался более явным, чем раньше. В остальном она была такой же, какой осталась в его памяти. Она прошла перед ним в гостиную, жалюзи были открыты. Он увидел новомодную мебель, поставленную на коврики с геометрическим рисунком.

— Здесь или на кухне? — спросила она, обаятельно улыбнувшись.

— Где хочешь…

Она пошла в следующую комнату, которая была сильно освещена. Он увидел раковину из нержавейки, обшитую белым стойку бара с высокими табуретами из черного дерева. Было очевидно, что она поставила крест на своем прошлом, будь это ее молодость или жизнь с Винсеном. И она точно оформляла дом не сама.

— Хочешь, я сделаю тебе омлет? — предложила она.

— С удовольствием, спасибо.

Он думал, что найдет своего сына в Валлонге. Он и не рассчитывал встретиться с Магали у нее дома. Здесь он был как посторонний, слишком смущенный, чтобы о чем‑то говорить.

— Виржиль сейчас придет, он пошел за сигаретами.

Она стала разбивать яйца в миску, пока грелась сковородка.

— Будь терпелив, он настроен, скорее, против твоей свадьбы.

Она заговорила об этом первой, без явных эмоций. Но вместо того чтобы успокоиться, он почувствовал растущую грусть, которая поставила его в еще более неловкое положение. Она, должно быть, это поняла, так как повернулась к нему, и при этом движении ее волосы красного дерева заблестели на солнце.

— Не стесняйся, Винсен, у тебя есть право начать жизнь заново…

— А у тебя? — быстро ответил он.

— Что у меня? — Нахмурив брови, она смотрела на него и не понимала. — У меня хорошая работа, которая мне очень нравится. Дети тебе не говорили об этом?

— Немного. Это Жан‑Реми устроил?

— Да, но он мне очень хорошо платит, и я заинтересована в продажах.

— Как ты справляешься с управлением галереей? Живопись, это область скорее…

— Я импровизирую, пускаю пыль в глаза! И в то же время учусь. Я слушаю, что говорят люди, я наблюдаю за их реакцией. Это очень забавно, очень поучительно, я пирую.

Выражение с юга, которое она свободно использовала и которое он забыл. Она положила недожаренный омлет в глубокую тарелку, потом добавила несколько веточек лука, прежде чем взобраться на табурет рядом с ним. Когда она скрестила свои загорелые ноги, он отвел глаза.

— Я счастлив, что у тебя получается, — сказал он вполголоса.

— Так. Ты пришел говорить не обо мне, — ответила она весело.

— Да, но мы так долго не виделись… Ты в форме… очень красивая. Правда.

Она лишь кивнула головой, принимая комплимент, потом продолжила:

— Виржиль тебя боится, это ты, по крайней мере, понимаешь?

— Боится? Почему?

— Он считает тебя нетерпимым, неутомимым работником, каким он никогда не будет. Он боялся, что ты приехал сюда только за тем, чтобы устроить скандал или подраться с Аленом. И потом, когда он узнал от своей сестры, что ты женишься на этой девушке, он почувствовал, что его лишили собственности.

Внезапно она положила руку на колено Винсена и немного наклонилась к нему.

— Девушку он встретит другую, но выясни все между вами, поговори с ним как мужчина с мужчиной, а не как с маленьким мальчиком.

Более чувственно отреагировав на прикосновение ее руки, чем хотел, он ответил:

— Вы с Аленом сговорились? Оба объясняете мне, что я должен делать?

— Почему бы и нет? У вас с Виржилем всегда были проблемы, и пришло время их решить!

Они услышали, как хлопнула дверь. Это помешало им продолжить. Винсен отодвинулся немного от Магали в тот момент, когда их сын вошел на кухню.

— Здравствуй, папа, — пробормотал молодой человек.

Его плохой настрой был очевиден, он не сделал ни малейшего движения, чтобы поцеловать отца, который встал с табурета.

— Здравствуй, Виржиль.

Воцарилось молчание. Потом Винсен продолжил:

— Пойдем пройдемся, хочешь? Я предлагаю тебе выпить, мне надо с тобой поговорить.

Он повернулся к Магали, которая стояла прямо за ним, и поцеловал ее в щеку.

— Спасибо за омлет.

— Ты ничего не съел! — возразила она, задерживая его на мгновение.

Ее духи были теми же, кожа той же. В двадцать лет он заболел ею и до сих пор не вылечился. Движимый противоречивыми чувствами, которые вдруг сделали его несчастным, он подошел к Виржилю. Оказавшись на улице, они сделали несколько шагов по бульвару в тени платанов, не проронив и слова.

— Ты мог бы звонить мне время от времени, — сказал, наконец, Винсен.

Виржиль ничего не ответил, и они продолжали идти бок — о— бок до первого уличного кафе, которое им попалось.

— Сядем здесь? Что ты будешь пить?

— Пиво.

Когда официант принес разливного пива и кофе, Виржиль достал пачку сигарет и предложил отцу.

— Так, давай сначала, — произнес Винсен спокойным голосом. — Твоя работа в хозяйстве Алена. Ты думаешь продолжать?

— Да. Конечно. Он предоставил мне контракт, он…

— Я знаю, я разговаривал с ним сегодня утром. Меня интересует, делаешь ли ты это по собственному желанию или по каким‑то другим причинам.

— Например?

— Провокация, отсутствие воображения, лень… Виржиль резко поднял голову и посмотрел на него.

— Кого провоцировать, а?

— Никого. Если твоя жизнь в Валлонге, я могу тебя понять. Ален доказал, что здесь можно преуспеть, но я не хочу, чтобы ты ограничился лишь повторением.

— Что касается повторения, почему ты не нашел себе новую жену сам?

— Это и есть причина моего приезда. Я не вынесу, если это недоразумение останется между нами, — ответил без нервов Винсен.

Его сын был натянут, взволнован, тем не менее, его состояние не лишало его обаяния. Это был очень красивый молодой человек, с зелеными глазами матери, тонкими чертами лица, и Винсен спросил себя, почему Беатрис его оттолкнула. Почему она предпочла ему мужчину сорока двух лет, не забавного, не свободного.