Хрустальное счастье - Француаза Бурден

— Нет, я не знаю, он делает, что захочет. По крайней мере, по выходным…

— А на неделе?

— Он работает со мной.

Голос Алена был строгим и сознательно нейтральным.

— Ты его нанял? — настаивал Винсен.

— Да.

— Не сочтя нужным поговорить со мной?

Безразлично пожав плечами, Ален возразил:

— Мы с тобой мало общаемся… Твой сын совершеннолетний. Если бы он захотел ввести тебя в курс дела, это должен был сделать он.

— Ты сознаешь, что он скоро потеряет год своей жизни?

Ален поднялся, пытаясь, казалось, подыскать слова. И, наконец, спросил, на этот раз более сухо:

— Потеряет? Ты уверен?

— Он мог бы учиться, он не глупый, жаль! Вместо того чтобы шляться здесь…

Резко прервавшись, Винсен оставил фразу недоговоренной. Его суждения по поводу сына могли так же относиться и к Алену, и он не должен был высказывать их таким недостойным образом.

— Ты все больше походишь на Шарля, — сказал его кузен вполголоса, — твои дети не должны смеяться каждый день.

Сначала Винсен не прореагировал, потом подошел ближе и остановился у стола. Они были на грани ссоры, они это хорошо знали, и помолчали минуту, прежде чем Винсен смог произнести:

— Не делай меня хуже, чем я есть, я никогда не презирал твою работу. Но я не понимаю, что здесь делает Виржиль. Ему, правда, нравится? Если это так, скажи мне, потому что ты его знаешь лучше, чем я!

Винсен казался, скорее, грустным, чем угрожающим, и Ален дрогнул, опустил голову и ответил:

— Я думаю, ему нравится в Валлонге, и он начинает понимать, как работает хозяйство. Это, конечно, еще не страсть, но это может стать ею…

Говоря, он, казалось, сам размышлял об этом. Судьба Виржиля его на самом деле интересовала, каким бы ложным ни было мнение Винсена по этому поводу.

— Он нуждается, прежде всего, в независимости, — продолжил он, — я его хорошо понимаю. Так как он не хочет питаться из воздуха и не хочет ни о чем тебя просить, я решил, что проще будет платить ему зарплату за работу. Его контракт истекает в конце августа. После этого ему решать, хочет ли он получить настоящее рабочее место, которое я могу ему предложить. Если это будет не он, то кто‑то другой… Я уже не справляюсь один. В основном я живу дома, чтобы он не чувствовал себя слишком одиноким. Почти все воскресения он проводит у своей матери в Сен‑Реми. Позвони ему туда, но не сваливайся как снег на голову. Вот… Это все, что ты хотел знать?

Растерявшись, Винсен выслушал речь не прерывая. Он отошел немного от стола, молча покачал головой. Он одновременно злился на Алена и в глубине души был ему благодарен. По крайней мере, Виржиль нашел, где укрыться, нашел крыло. Он сделал еще несколько шагов, подошел к окну, взглянул на улицу. Синеющие холмы Альпин вдали были ему так знакомы, что он испытал наплыв ностальгии. На этих вершинах, и в долинах он провел годы своего детства, бегая с Аленом, Даниэлем и Готье. Что бы он ни делал, частичка его самого была навсегда закреплена здесь.

— Я снова женюсь, — произнес он через мгновение.

— Да. Я знаю…

Резко повернувшись, он внимательно посмотрел на кузена с растерянным видом.

— Откуда ты знаешь?

— Семейные сплетни… Тифани предупредила Виржиля.

— И что?

— Он воспринял это очень плохо, ты можешь себе это представить…

Голос Алена снова стал порывистым, и взгляд ожесточился.

— Я здесь и для этого тоже, — вздохнул Винсен. — Чтобы поговорить с ним об этом. Я не знаю ни того, что он тебе рассказал, ни того, что он сам себе представляет… Короче, это он представил мне Беатрис. Ее зовут Беатрис.

— Мне плевать. Ее могли звать Бекасин, это бы меня одинаково не интересовало.

— Ошеломленный такой агрессией, Винсен нахмурил брови и повернулся к Алену.

— Для тебя это проблема?

— Для меня — никакой! Напротив. Если ты искал способ досадить Виржилю, ты его нашел. Девушка двадцати пяти лет! Это, правда, на тебя не похоже.

— Но между ними ничего не было! В противном случае я бы никогда… В конце концов, Ален, черт! За кого ты меня принимаешь?

— Откровенно говоря, уже не знаю.

Они снова смерили друг друга взглядом, находясь по разные стороны стола.

— Ты становишься занудой, господин судья. Моралист, умалишенный. У тебя только карьера на линии прицела, это уже развело тебя с одной поразительной женщиной, и это поссорило тебя с твоим старшим сыном, когда ты остановишься? Неужели молодая жена составляет часть рыцарских доспехов?

Все их разговоры перерастали в ссору, и Винсен испытал внезапное желание его ударить, чтобы заставить замолчать. Как они могли дойти до этого, они были уже почти на грани ненависти?

Звонок телефона удивил их обоих. Ален машинально снял трубку, и стал односложно отвечать, потом взял ручку, чтобы записать цифры в свой ежедневник. Винсен глубоко дышал, чтобы успокоиться. Он смотрел вокруг, пока Ален продолжал говорить о датах поставок. Он спросил себя, приедет ли Виржиль работать сюда, посвятит ли он себя бухгалтерии или руководству делом. И будет ли он по‑прежнему расценивать Алена как человека намного более интересного, чем он сам.

На внутренней стене, в другом конце комнаты, находилась единственная картина, хорошо освещенная лампой. Даже издалека Винсен узнал стиль Жана‑Реми. Холст, безусловно, стоил очень дорого сегодня. Он подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть зимний пейзаж, искаженные деревья, затянутое небо. Клара не ошибалась много лет назад, крича о таланте художника. Человек, которого ценила Магали, другом которого она стала. Но кроме нее никто не стремился узнать его лучше. Запретная тема, извращенная связь, которую старательно игнорировали; все, что касалось Алена, оставалось недосказанным, хотя уже некого было щадить после смерти Клары.

Винсен обернулся, увидел, что Ален повесил трубку и смотрит на него. Он выдержал мгновение его взгляд и услышал, как тот пробормотал:

— Извини, что так на тебя накинулся, Винсен.

Ярость ушла и оставила их обоих в растерянности. В этот момент им ничего не стоило снова примириться, так же как пять минут назад они были на грани драки. Винсен попытался найти слова, но беспомощно отказался. Вместо того чтобы заговорить, он смягченно улыбнулся и пересек комнату.

— Ты останешься ненадолго в Валлонге?

— Я не знаю, я… Мне надо в любом случае поговорить с Виржилем.

— Да.

Винсен подошел к двери, взялся за ручку.

— Спасибо, что занимаешься им, — сказал он тихо перед тем, как выйти.

Оказавшись на улице, он не спеша направился к тропинке, и несколько раз чуть было не вернулся назад. Он вспоминал фразу Алена: «Извини, что так на тебя накинулся». Его интонация была печальной, почти ласковой. Ох, если бы только они могли снова вернуться в прошлое! Почему у них не получалось помириться, у обоих? Ален, тем не менее, был единственным, с кем он мог поделиться своими сомнениями, своими опасениями с уверенностью, что его поймут.